Великий князь Владимирский (СИ) - Лист Банный. Страница 2

Разыскивали Бачмана три дня. Сначала разбили лагерь на месте его последней стоянки, пошумели немного. Потом перебрались левее и пошумели там. Когда отправились правее, он сам выехал к нам.

— Привет, Ростислав Владимирович, — поздоровался приятель, сидя на коне и улыбаясь во все 32 зуба.

— Здравствуй, друг Бачман. Как же ты позволил загнать себя в угол?

— А! — беззаботно махнул рукой партизан. — Меня еще не поймали. Соберу новое войско и примусь за старое.

— Сколько людей у тебя осталось?

— Увел из боя человек пятьсот, — помрачнел Бачман. — Пока оторвались, потерял еще двести. Сотня покинула меня сразу, как отстала погоня. Сейчас со мной сто воинов, да еще сто наготове. Трудно надежно спрятаться с большим отрядом.

— Давай я высажусь на берег и поговорим. Где лучше всего это сделать?

— Плывите за мной, есть недалеко сухое местечко.

Уговаривал его отправиться со мной на Русь долго. Упрямый половец хотел воевать в степи.

— Пойми, — увещевал я, — восточные рода уже покорились. Ты сможешь поднять небольшую часть народа, но толку от этого не будет. Сейчас остатки булгар и заволжские рода попробуют остановить Батыя. Думаю, в следующем году, они попытаются дать большое сражение. И ты мог бы присоединится к ним. Но кем ты будешь в этом войске? В восточной части Дешт-и-Кыпчак все знают Бачмана и готовы идти в бой под его знаменем. А в западной? Да, там ты тоже известен, но сколько человек будет под твоей рукой? Две сотни, что сейчас с тобой? Кто из ханов рискнет отдать тебе свою дружину? Полагаю, ты вернешься в состояние заурядного бега, каким был десять лет назад. Тебя будут уважать, конечно, но и только.

— А ты рискнешь отдать мне свою дружину? — горько усмехнулся Бачман.

— Рискну. Не всю, конечно. Пехоту ты и сам не захочешь возглавить. А вот кавалерию — почему бы и нет? Твоих двести бойцов, да еще по дороге пристанет немного, да моих помещиков триста, вот тебе и 600 всадников. Когда мы начинали с тобой воевать вместе, примерно столько у тебя и было. Зато у меня ты не будешь сидеть на краю стола, а войдешь в ближний круг.

— Что мы будем делать у тебя в лесах? Моим людям нужна степь, чтобы жить и содержать табуны и скот.

— Годик потерпят и люди, и лошади. Одни в казармах на местных продуктах, другие в конюшнях на сене и овсе. Вы сами не постоянно кочуете, как монголы. И сено заготавливаете, и огороды у вас есть. Так что перетерпите. А потом так закрутит и понесёт, что выжившим будет не до всяких глупостей.

— Все же народ соберётся, чтобы встретить врага, а я уеду с тобой. Будет как-то … не хорошо.

— Дружище! Во-первых, всех, кто выйдет в поле — сметут. Не те силы и не те возможности. Пока успешно били монголов только мы с тобой, как-никак два тумена отправили на небеса. Но в большом полевом сражении нас бы растоптали и не заметили. Так, как растопчут союзников в грядущей битве. И русских князей следом. Во-вторых, ты для заволжских родов — никто и тебя не ждут. Приедешь, хорошо. Нет, никто и не вспомнит. Разве что булгары. И в-третьих, пока враг сильнее нас, и мы можем побеждать его только твоими партизанскими методами. Но вот когда он увязнет на Западе, в Галиции, Польше и Венгрии, когда в походе понесет большие потери, а мы, тем временем, увеличим свои силы, вот тогда и придет наше время. Что для тебя главнее, победить или погибнуть со славой, но без пользы?

В конце концов, уломал упрямца. Стали думать, как пробираться на Русь. Река, на севере, скоро покроется льдом и ладьи придется бросить. Да и Бог с ними, но именно в тех местах сейчас рыщут большие отряды монголов, добивая булгар и приводя к покорности мордовских князей. Встреча с ними на суше не входила в мои планы. Решили, что переправим половцев в земли алан, а потом я со своими людьми поднимусь из дельты до волока к Дону и высажусь на правом берегу, ладьи утоплю или сожгу, как только прибудет Бачман со своими людьми и пригонит нам коней. Если последних не найдется у него в достаточном количестве, то прикупим у местных. Затем вдоль Дона и Воронежа поедем в Рязанское княжество, а оттуда и до дома рукой подать.

Топить ладьи не пришлось. Старейшины Саксина отправили с нами людей, чтобы они переправили суда к городу, когда мы уйдем. Взамен насыпали нам еще продуктов и немого серебра. Ну хоть чуток отбил траты на постройку.

Ждали половцев почти две недели, видимо долго собирал свое рассредоточенное войско Бачман. Или коней выбирал придирчиво. Наконец они заявились и мы, отдав ладьи саксинцам, отправились на северо-запад. Степные мерзавцы нагло ржали, глядя на передвигающихся в раскорячку, по вечерам, моих бойцов. Даже прошлые тренировки не помогли, натерли и отбили себе все, что можно. Пока втянулись, прошло две недели. К этому времени мы добрались до реки Воронеж и стали приближаться к Рязанскому княжеству.

По дороге навещали вежи степных родов, требовали гостеприимства и покупали у хозяев лошадей. Про вождя партизанской войны знали все, так что мы нагло пользовались этой известностью. За рассказы о прошлых подвигах нас неплохо кормили и закрывали глаза на сманенных с собой молодых парней, желавших послужить под началом героя. Таких, правда, было не много, все ждали решения ханов о времени сбора на решающую битву. Даже место встречи уже выбрали, в районе верховий рек Сура и Хопёр.

Ушедшие с нами были простыми пастухами, но они с детства владели навыками стрельбы из лука и обращению с копьем, только не могли себе позволить приобрести хорошие доспехи и оружие. Мое обещание предоставить им все это кажется сыграло большую роль в их решении, чем слава бега. Таким образом, как я и предсказывал, к границам Рязанского княжества мы выехали имея под рукой чуть более трех сотен половецких всадников.

Двадцатого ноября встретили пограничный дозор рязанцев.

— Кто такие? — осведомился один из них, нервно оглядывая мою внушительную свиту.

Остальные шестеро ожидали невдалеке, готовые удрать в любой момент.

— Князь Стародубский, с дружиной.

— Князь Стародубский сидит в Стародубе. А вот кто ты такой, непонятно, — Заговорил загадками дозорный.

— Ты что-то не то говоришь, кметь. Я князь Стародубский, Ростислав Владимирович.

— Так в Стародубе на столе сидит Иван Всеволодович Каша.

От такого заявления я малость оторопел.

— И давно он там сидит?

— С сентября, как погиб князь, чьим именем ты обозвался, — усмехнулся рязанец.

Дела! История решила пошутить и вернула события на запланированный путь? Правда княжество Каше вручили уже после битвы на реке Сить, но это в моем мире. А здесь, после всех изменений могло все ускориться. Интересно, за что я попал в опалу к Великому князю?

— А почему решили, что я погиб? — поинтересовался у кметя.

— То мне не ведомо. Все же маленькое у тебя княжество. Было. Не всякие вести о нем до нас доходят.

Я подумал, помолчал и начал ругаться, выпуская пар. Не громко, так что слышать меня могли Бачман и рязанец. Выдохся, продышался и начал по новой, но уже без прежнего запала. Дозорный с видимым удовольствием дослушал до конца и засмеялся:

— Вот теперь вижу, что русич и князь. Такие интересные слова не всякий боярин знает.

После этого махнул рукой и к нам приблизились его сослуживцы. Мне выделили одного сопровождающего, того самого кметя, чтобы проводил до столицы и наблюдал, не будем ли чинить разбоя и прочих непотребств. Под стены Рязани мы прибыли 28 ноября. Решили подождать здесь, пока откроется санный путь. Было уже достаточно холодно, так что я предложил расселить воинов по слободам и окрестным деревням. Бачман отказался, собираясь разбить лагерь в поле, ну а мои арбалетчики не стали привередничать. Все же давно в дороге, хотелось им в баньку и в тепло. Как и мне. Договорившись об о всем, отправил гонца к Юрию Ингваревичу Рязанскому, с просьбой о гостеприимстве.

Когда подъехали к городу, нас встретили два рязанских боярина со свитой человек в двадцать. После взаимных приветствий половцам указали место, где они могут остановиться, объяснили откуда брать корма для лошадей и пообещали немедленно пригнать отару овец, для прокорма людей. Моих же пехотинцев, разбив на небольшие группки, стали распределять по избам слободы. Разместив войско, я и Бачман поехали в Рязань, на встречу с князем.