Портальный прорыв (СИ) - Шатров Дмитрий. Страница 33

Даже не площадь — Гагаринский парк.

…

Прямоугольник, зажатый меж четырёх улиц, размерами двести на сто, или около этого. Если встать к проспекту спиной, то по левую руку будет Алтайская, по правую — улица Мира. Сверху их соединяет безымянная перемычка. Узкая — две легковушки едва впритирку разъедутся. Там дальше — рестораны Национальной Деревни, но это просто к слову пришлось.

Непосредственно площадь располагается по центру прямоугольника и формой напоминает… Рокерскую козу, она формой напоминает, пожалуй, вот самое точное сравнение. Кулак — трапеция, вымощенная тротуарной плиткой, растопыренные пальцы — мизинец и указательный — две дорожки, поднимающиеся к перемычке. По периметру дожидаются праздную публику лавки, сразу за ними возвышаются шикарные голубые ёлки. Причём сам парк — так себе, наглухо провинциальный. Вразброс торчат в меру запущенные клёны (самые что ни на есть татарские) и карагачи раскинули свои мелколистные кроны. Местность пересечённая, поэтому, как только кончается плитка, сразу начинается низина, с перепадом до полуметра по высоте.

Зато сам памятник вполне себе ничего. Четырёхметровый Гагарин в лётном комбезе попирает ногами постамент из гранита, смотрит на проспект своего имени и тянет руки к небесам, словно стремится в космос, где уже побывал. У него за спиной возносятся ввысь две ребристые стелы — одна повыше, одна покороче — со скошенным верхним краем. Тоже, наверное, что-то такое символизируют.

Всё это стоит на возвышенности, в обрамлении изумрудной ленты газона, всегда аккуратно подстриженного, а к подножию постамента ведёт пологая лестница, для желающих возложить цветы в дань памяти подвигу первого космонавта. Цветов, кстати, по летнему времени тоже хватает — вдоль широких ступеней пышнеют шапки петуний, белые, красные, синие, патриотично подобранные в цвета Российского флага.

…

Сейчас за спиной памятника сверкал хрустальный тор перехода, серая плитка рябила от солнечных зайчиков, а изумрудный газон и шапки петуний безжалостно топтала куча людей. Ну, или кто там топтал — Эдик не разглядел, успел лишь краем глаза заметить.

Он кубарем выкатился из портала метрах в семи от первой ступени. Хотел встать, его тут же повело в сторону… немного по кругу… чтобы не упасть пришлось присесть на колено.

Совсем рядом прожужжала стая свинцовых шмелей.

Эдик замер, испуганно вжав голову в плечи… В парке вовсю полыхало сражение. Заполошно трещали автоматные очереди, гулко жахали одиночными дробовики. Кто стрелял? Откуда? В кого? Он предпочёл потом разбираться. Когда покинет зону огня и подыщет укрытие. Какое? Да хотя бы та ёлка. Как раз подойдёт.

Эдик улучил момент относительного затишья, вскочил и ломанулся к выбранной точке. Головокружение ещё не прошло, поэтому получилось не так уж стремительно, и немного болтало из стороны в сторону. Возможно, это его и спасло. Что-то больно тюкнуло в бок. Тут же в бедро. Шаг сбился. Эдик споткнулся, перекатился через плечо, чуть не потеряв карабин… Там, где только что была его нога, нехорошо звякнуло. Дважды.

Звук очень знакомый. Так обычно звякают стальные наконечники стрел, когда попадают в камень. Ну, или в плитку, как, к примеру, сейчас.

Эдик на чистых рефлексах скастовал защитное заклинание.

Кожа аспида только что выручила, возможно, даже жизнь спасла, но прилетит в голову, и здравствуй край вечной охоты. Поэтому так и только так — безопасности много не бывает. А своей жизнью он дорожил.

Не успел Песчаный Купол раскрыться полностью, как в его мутной стенке застряла стрела. Та самая, направленная в голову. Эдик пробежал взглядом до оперения, дальше по траектории, и встретился глазами с тёмным эльфом. Всамделишним дроу в изящном лёгком доспехе, изукрашенном незнакомыми символами, с кожей цвета отсыревшего пепла, с чуть синеватым отливом, и длинными, изумительно платиновыми волосами, забранными в конский хвост. И ладно бы тот просто смотрел в ответ, так нет же, целился из громадного лука.

Хлопок тетивы затерялся средь грохота выстрелов, и вторая стрела застряла в сантиметре от первой. Эдик с довольной ухмылкой показал лучнику палец. Средний, как повелось.

Удивительно, но смысл неприличного жеста удалось донести. А может, и у них нечто подобное в обиходе имелось. Как бы там ни было, дроу выкрикнул что-то на непонятно-гортанном, погрозил кулаком и принялся выпускать стрелу за стрелой. Их у него за спиной торчало достаточно.

У себя в Альдерри Эдик бы даже не почесался, но здесь и сейчас пришлось немного понервничать. Песчаный купол на неприспособленной магии вышел дохленьким, вялым, и каждый выстрел оголтелого дроу проникал всё глубже и глубже. Очередная стрела пробила мутную стенку навылет и проклюнулась острым жалом с внутренней стороны.

— Ах, ты ж, сука такая! — искренне возмутился Эдик и едва подавил желание поджарить ублюдка электрическим шаром.

Запас магии пока есть, но его надо беречь, по крайней мере, не тратить на единичные цели. Во-первых, не знаешь, когда по-настоящему пригодится. А во-вторых, на сколько его хватит, запаса того? И тем не менее защита придала уверенности и Эдик на время передумал прятаться и бежать — очень уж хотелось проучить назойливого стреляку. Чтобы тому жизнь малиной не показалась.

Он взял карабин, клацнул затвором, дослав в патронник патрон, и, прижавшись к прикладу щекой, трижды нажал на курок. Трижды оглушительно жахнуло, трижды в плечо толкнула отдача, и… облако крупных картечин зависли в паре метров от тёмно-пепельной рожи.

Дроу глумливо осклабился и, в свою очередь, выставил средний палец.

— Обезьяна ты черножопая, — позабыв о всяческой толерантности, высказал Эдик, хотя чисто технически тёмные эльфы были больше пепельножопыми.

Если бы у него было время хоть чуть-чуть осмотреться, он бы вообще не стал тратить патроны. Врагов прикрывал защитный купол не совсем понятной природы. У Эдика — песчаный и мутный, а этот — прозрачный и сильно побольше. Впрочем, прозрачность свою купол тот местами уже потерял, столько в нём зависло пуль и зарядов картечи. И каждый новый залп добавлял килограммов свинца.

—Хрустальный портал, дроу, защита… Где-то я уже с этим сталкивался, — пробормотал Эдик и душу царапнуло неприятным предчувствием.

И он вспомнил, где именно.

« Дальний рейд, ущелье в горах, точно такой же хрустальный портал, только поменьше и среднеустойчивый. Тогда он принёс малый клин дроу, а здесь их…не счесть. И латы немного другие… и хвосты эти конские… непонятные значки на доспехах… — Эдик напрягся, припоминая страничку бестиария Браггета, и обомлел. — Данунах… Личная гвардия Владычицы Ям? Значит, и она где-то неподалёку. Но почему тогда не видно…»

Тот, о ком Эдик подумал, явился, словно по вызову. Из-за стелы, той, что пониже, выплыл уродливый Призрачный Баньши с уже воздетой к небу рукой. Бесплотные губы шевелились, проговаривая вербальную формулу, но слова терялись в канонаде суматошной пальбы.

— Да твою мать-то… — выкрикнул Эдик, но предпринять ничего не успел.

Тварь резким движением опустила руку параллельно земле, с костлявых пальцев сорвалось бурое облако и метнулось к нему, оставляя за собой рваный расплывчатый след. Песчаный купол содрогнулся, приняв удар, в мутной стеночке появилось пятно просветления…

В это пятно тут же впилась стрела и пробила насквозь, высунувшись внутрь больше, чем наполовину. Купол ослабел и следующей магической атаки мог и не выдержать. А Баньши уже зачитывал новое заклинание.

Эдик рванул к ёлкам — благо осталось немного — виляя, как заяц, добежал до бордюра и щучкой нырнул в раскидистые колючие лапы. Лицо поцарапал, колени отбил, в рот набрал смолянистых иголок… И ни секунды не жалел о своём решении. Сверху пронёсся клуб бурой мути. Показалось, что даже деревья перестали шевелиться под ветром.

— Ядрёной заразой пуляется, гад. Не дай бог, пристреляется, тогда точно пиндец, — проворчал он, выплюнув ошмёток обслюнявленной хвои, и память услужливо подсунула слова Аларока: — «От магических атак лучше использовать Водяные Круги».