Аристократ на отдыхе. Том 3 (СИ) - Рудин Алекс. Страница 3

Тоже почувствовала что дело неладно.

Я улыбнулся и помахал девушке рукой.

А потом посмотрел на сидящего рядом медвежонка. Медвежонок в ответ посмотрел на меня.

Все, кто был на причале, недоуменно косились на нас, но любопытство проявлять опасались.

— Ну, и что будем делать, бродяга? — спросил я медвежонка. — В гостиницу нас с тобой точно не пустят. Придется искать дом.

— Никита, давай назовём медвежонка Потапычем! — предложил Умник.

— Не пойдёт, — возразил я. — Потапычем он станет, когда вырастет и заматереет — как Колумбыч. А пока будет Потапом. Слушай, Умник! Ты мне так и не объяснил, на какой он тебе нужен.

— Это сильный зверь, — мечтательно вздохнул менталист. — Я давно хотел воплотиться в такого. Ты ведь вернёшь своё поместье?

— Непременно, — пообещал я.

— Ну, вот! — обрадовался менталист. — Мы с медвежонком будем жить в саду и охранять его. Я обучу Потапа магии. А может быть, однажды встречу какую-нибудь медведицу и…

— Я понял, — улыбнулся я. — Но ты не загадывай так далеко, чтобы не разочароваться. Давай сначала в Столице с делами разберемся.

По трапу спустился Барятинский, катя за собой большой чемодан на колесиках. В такой чемодан запросто поместился бы скромный дачный домик.

Любит князь путешествовать с комфортом.

— Это кто у нас тут такой хищный? — заулыбался Григорий и протянул руку, чтобы погладить медвежонка.

Медвежонок зарычал и клацнул зубами. Барятинский поспешно отдернул руку.

— У-у-у, злюка!

— Гриша, это Потап, — представил я. — Потап, это князь Григорий Барятинский. Знакомьтесь.

Медвежонок подал Барятинскому лапу, и Григорий осторожно пожал её.

— Очень приятно!

Радостно ухмыляясь, Барятинский повернулся ко мне.

— Ну всё, Никита! Теперь ты не отвертишься от моего приглашения. В гостиницу тебя никто с медведем не пустит, даже не надейся.

— А если я его в чемодане провезу? — задумался я. — Одолжу у тебя чемодан — медведь в него как раз влезет.

— Ничего не выйдет! — расхохотался князь. — Знаешь, какие здесь коридорные? Без всякой магии багаж постояльцев насквозь видят. Едем ко мне, я твоего медведя в отдельную комнату поселю. Закажем ему бочонок мёда на завтрак.

— Не вздумай, Никита! — предупредил меня Умник. — Сладкое вредно для медвежьих зубов.

— Что вы опять затеяли?

К нам, укоризненно качая головой, спешил Виктор. Он был похож на строгую няньку, которая всего на минуту оставила детей без присмотра, а они уже забрались в лужу.

— Никита, зачем тебе медведь?

— Пока не знаю, — я развел руками. — Но медведь в хозяйстве всегда пригодится.

— Мы научим его плясать, — легкомысленно заявил Барятинский.

— Да он уже умеет, — гордо ответил я. — Ты же сам видел. Потап, покажи!

Потап готовно поднялся на задние лапы и неуклюже закружился. А потом протянул лапу к священнику, выпрашивая угощение.

Виктор страдальчески поднял глаза к небу.

— Господи, помоги! Вот что, Никита! Я договорился в епархии — пока ты в Столице, можешь пожить в Александро-Невском монастыре. Там удобные кельи и надёжная охрана. Вот только не знаю, пустят ли тебя в монастырь с медведем.

— Хватит с меня монастырей, — решил я. — У вас там слишком беспокойные святые. Я сам что-нибудь подыщу.

Минуту назад я заметил возле сувенирной лавки любопытного старика.

Худой как щепка, он был аккуратно подстрижен, чисто выбрит и одет в потёртый гвардейский мундир. Похоже, отставной вояка — слуга какого-нибудь полковника.

Судя по мундиру старика, его хозяин тоже был в отставке и переживал не лучшие времена.

Старик стоял, гордо выпрямившись, и презрительно поглядывал на пассажиров парохода, которые проходили мимо него.

В руках отставной гвардеец держал картонку. На картонке красным фломастером было неровно написано:

«Сдаёца флигель».

— Вот и вариант, — ухмыльнулся я. — Сейчас будем договариваться! Потап, ты пока останься здесь.

Я погрозил медвежонку пальцем и, широко улыбаясь, направился к старику.

— Отец, тебе постояльцы нужны?

Глава 2

Отставной гвардеец и нынешний слуга неторопливо смерил меня суровым взглядом.

— Это смотря, какие постояльцы, — ответил он.

Вблизи его мундир выглядел еще более ветхим. Но он был постиран, аккуратно заштопан, а начищенные пуговицы блестели на солнце.

Всё понятно. Хозяин и его слуга бедны, как церковные крысы, но тщательно это скрывают.

— Платежеспособные, — улыбнулся я.

Старик и глазом не моргнул, но выказал некоторый интерес к разговору.

— Надолго тебе квартира нужна?

Я пожал плечами. Сколько я пробуду в Столице? Вряд ли дольше двух недель. Дел у меня немного — получить документы и проследить за тем, как отремонтируют пароход. А потом можно отправляться домой.

— Недели на две.

— Не пойдёт, — сурово отрезал старик. — Флигель сдаем на месяц, не меньше.

— Флигель-то отдельно стоит, или к дому пристроен? — поинтересовался я.

— Отдельно в саду. В дом постояльцев не пускаем.

Отдельно стоящее здание, и сад вокруг — это было именно то, что мне нужно.

— Мы вдвоем будем жить, — ещё шире улыбнулся я. — Две недели за двоих — как раз и выйдет как за месяц. Ну, договорились?

— Вдвоем? — насторожился старик. — С бабой, что ли?

Он огляделся вокруг, как будто искал взглядом ту самую бабу. Но не нашел, зато увидел Виктора. И это еще больше насторожило старика.

— Или с этим?

Он пренебрежительно кивнул на Виктора.

— Нет, — улыбнулся я. — С медведем. Потап, иди сюда!

Потап готовно поднялся на задние лапы и косолапо подбежал ко мне. Сунул голову мне под руку — чеши за ухом!

— С медведем не берём! — сердито отрубил старик. — У нас графский дом, а не цирк. Ты еще обезьяну притащи!

— Обезьяны нет, — с сожалением вздохнул я. — А медведь в саду поживет. Потап, поживешь в саду?

Потап ворчанием выразил свое согласие.

— Он у тебя ученый, что ли? — заинтересовался старик.

Слуга обращался ко мне на «ты» и не называл ни вашей милостью, ни вашим благородием. Эта прямолинейная бесцеремонность подкупала.

Похоже, старик не уважал никого, кроме своего хозяина. А вот ему был предан без остатка.

— Ага, — кивнул я, — медведь ученый. Я его магии учу.

— Тьфу! — сплюнул старик, всем своим видом выражая крайнее презрение. — Магия!

Этот разговор меня смешил, а вот Барятинскому и Виктору он изрядно надоел.

— Оставь ты его, Никита! — пренебрежительно сказал мне Барятинский. — Я знаю, у кого он служит. У старого графа Вознесенского. Ты ведь Прохор, да? У Луки Ивановича служишь?

— Ну, — ответил старик, враждебно глядя на Барятинского.

— Старый Вознесенский неплохим артефактором был, — усмехнулся Гриша. — Но совсем разорился, даже на слуг денег нет. Вот и живет вдвоем с этим Прохором. Видно, совсем бедность довела, раз флигель сдают.

— Много ты знаешь! — отбрил его Прохор. — Мой хозяин честный человек, и в тёмные дела никогда не путался — не то, что некоторые! Я ведь тебя тоже знаю! Ты непутевый Гришка Барятинский, внук княгини Анны. Не промотал еще бабкино наследство? Помнишь, как твой прадед с демоном связался? А ликтор его — того! Чик — и нету князя Барятинского!

И старик хрипло засмеялся.

Барятинский покраснел от злости и сжал кулаки.

— Да ты! Да я тебя!

Я ухватил его за рукав.

— Остынь, Гриша. Как ни крути, он ведь правду сказал.

— Ну, правду, — неохотно признал Барятинский. — Но ведь обидно!

Но его глаза уже блеснули весельем. Князь сообразил, что повел себя глупо, обидевшись на старого слугу.

— Никита! А ведь получается, это ты моего прадеда зарубил.

— Ну, ты вспомнил! — с досадой хмыкнул я. — Это когда было-то? Сто лет назад.