Прусское наследство (СИ) - Романов Герман Иванович. Страница 41

— С весны в Киев поеду — пора с гетманщиной заканчивать, не нужны там казацкие порядки, нам они без надобности. На правобережье переводить полковых нужно, кто по собственному желанию похочет, а остальные или пусть служат как все дворяне, там, где нам нужно, или в податное население переходят. А то непорядок, все лямку тянут, честно служат, а они при жинке, при наливках, да в хуторах своих. Устроили себе поселение по месту службы, прах подери! Из слободских полков гусарские формировать по пять эскадронов из рекрутов — намного пользы больше будет!

— Пора, государь, с вольницей кончать — от панства их привычке, а нам служилые люди надобны, — Ромодановский нахмурился, князь-кесарь давно ему указывал, что изменников хватает, падких на «шляхетские вольности». — А в Киеве лучше мне быть — всех к порядку призвать, и пусть «уложение» примут, а то виляют постоянно. По санному пути быстро домчусь…

— В Москве лучше будь, Иван Федорович, без тебя есть кого отправить. Полки там надлежит собрать, да на Дунай двинуть, если потребно. В мае в Крым поеду, там с Петром Алексеевичем встречусь — он сейчас в Кенигсберге пребывает. Флот в море выводить надобно, «прогуляться» до Босфора, если турки сейчас от мира откажутся. Тогда пусть на себя пеняют — наше дело предложить. Но, думаю, сила у нас будет, куда им деваться — Алексей остановился, потер пальцем переносицу. Думал в Москве отдыхать, с супругой миловаться, с детьми поиграть, но нет — каждый день дела и дела. То в «академии» лекции читать и занятия со студентами вести, то в думе сидеть, вершить там государственные дела. А еще по Приказам ездить, на Монетный двор, в Тулу на новые ружья и пушки смотреть — такое ощущение порой возникало, что специально работой «нагружают», хотя без него вполне справляются надлежащим образом…

Карты Крыма имелись вполне подробные еще при царе Алексее Михайловиче…

Глава 43

— Как только рельс этих будет у тебя в достатке из керченского железа выплавлено, мне отдашь. Тоже хочу конку сделать от Ревеля до Кенигсберга, дабы в зимнее время связь между всеми моими городами прочную иметь. Да и дороги в Ливонии у меня скверные, а тут у тебя диво дивное — не только день, ночь ехать можно, в вагончике тепло, читай и бумаги пиши, а хочешь, так спи на кровати. Да и две сотни верст за одни сутки проделать очень много, да еще без постоянной тряски на ухабах то наших, когда со стороны в сторону в возке мотает. Так дашь мне рельс этих, из нового чугуна?

— Как только так сразу, «герр Петер» — но мыслю лет через пять, никак не раньше. Пока угля наготовим, через Азовское море перевезем, да руды побольше накопают, да домны поставят, на все это много времени нужно. Да и тебе они отнюдь не сразу потребуются — насыпи сделай заранее, воду отведи — у тебя там болота сплошные. Конные станции поставь через каждые полсотни верст, шпалы для укладки подготовь, да обработай их, вымочи хорошо, чтобы не гнили. Да еще работники нужны умелые, вагончики и платформы надо заблаговременно сделать в большом числе, битюгов своих спешно разводить, чтобы грузы по дороге железной тянули. Учти, покупные очень дороги, лучше своих коней выращивать. Видишь сколько сделать заранее нужно, как раз лет на пять и выйдет.

Отдавать родителю рельсы Алексею не хотелось до жути, себе не хватало, на каждую версту приходилось разнарядку особую верстать. Слишком дорогое удовольствие выходило, на погонную сажень узкоколейки пять пудов чугуна уходило. Пока конками только важные волоки между реками стягивали, для транспортировки и перегрузки со стругов и дощаников. От Волги и Двины на Днепр, у Царицына еще самый важный волок, в узком перешейке от Дона до Волги. А вот в привычном понимании железная дорога была только одна — от Москвы до Тулы, с будущим строительством до Воронежа. И денег на нее ушло много, и даже он сам не раз жалел о тратах.

Да еще через Уральские горы Демидовы сами железную дорогу строили, что должна была связать приток Камы с Тоболом. И это все — на большее у государства не хватало ни сил, ни средств, ни железной руды, хотя на Урале ее нашли в достатке. Вопрос только в цене добычи, по всем расчетам выходило, что керченское железо будет как минимум вдвое дешевле обходиться, да еще при несопоставимом уровне добычи, ведь в тут на юге работы могут вестись круглогодично открытым способом. Да еще западнее Кальмиуса, в устье этой реки сейчас строят город Мариуполь, тоже руду нашли в изобилии. В некоторых местах пласты к поверхности выходят, или почвой всего на аршин прикрыты, только разрыть остается.

Насыпи до Тулы и Воронежа сейчас возводили с умыслом — широкие, на два пути, с дренажем, перебрасывали капитальные мосты, благо речки на пути узкие. Расчет заранее делался на паровозную тягу в будущем, на первым образцом уже на Урале Демидовы трудились, должно получится лет через десять что-то путное, а там только серийное производство начать, и вовсю использовать, благо инфраструктура подготовлена заранее будет. А за это время от Москвы во все стороны перегоны пойдут — на Смоленск и дальше на Ригу, на Новгород и Псков до Нарвы. Про Киев и говорить не приходится, в идеале еще до Перекопа и Бахчисарая дотянуть. На Архангельск ветка нужна, а про Транссиб только мечтать приходится. Но если ежегодно по сотне верст «чугунки» укладывать, до за полвека сетью страну накрыть можно. Пусть и не «паутиной», слишком широкими будут «ячейки». Но за железной дорогой будущее, страна должна быть связанной круглогодично в экономическом плане. Навигация по рекам только в короткий летний период осуществима, а дальше жизнь просто замирает, на санях не навозишься, не те грузопотоки идут, «мелочные».

Так что именно конку, что должна была широко использоваться веком позже, потому что требовала огромное количество железа, Алексей и сделал ставку. Потому и отписал про Магнитную гору Демидовым, да на будущий Донбасс с Керчью нацелился. Но пока к работам только приступили, отдача только лет через пять пойдет, а с полной нагрузкой вообще через полвека, тогда и прибыль будет изрядная. А сейчас тяжко будет — работников и мастеров нехватка жуткая, и деньги нужны. А пока война идет — много не наскребешь, военные расходы значительные…

— Дороги, беда наша, отец, если вторую напасть в лице дураков не считать. Весной и осенью по нашим проселкам не пройдешь, летом дожди размыть могут. Лишь зимой санный путь пригоден, но случись метель, и все заметет. А вот конка круглогодично работать может, и в снег и дождь — лошадей перепрячь можно по пути, а смотрители рельсы в порядке содержать обязаны, каждый за две версты пути отвечает.

Про паровую машину Алексей даже «родителю» не заикался, а вдруг проболтается. Столь важное стратегическое преимущество нужно было пока держать в тайне, и лишь по мере накопления опыта, сделать технологический рывок, который лет на двадцать даст серьезное преимущество. Он ведь хорошо знал, когда англичане на шахтах первые паровые машины задействуют, а уже в начале следующего века к паровозам и пароходам перейдут. А пока англичане такое провернуть не в силах, хотя технологически им это легко сделать — вот только железо они в Швеции покупают, а лес и пеньку с парусиной на четверть из России везут, частью через ливонских перекупщиков. Петр с «гостями» из Лондона всегда приветлив, и позиции у него на «туманном Альбионе» крепкие — вроде союзником считается, хотя таковых у Британии никогда не было, одни вечные интересы.

— В море завтра выходим, ветер установился добрый. Так что до Босфора живо добежим, османам флаг наш покажем. Может тогда до султана дойдет, что медлить с миром нельзя, его войско и так везде побито.

Петр Алексеевич заговорил горячо, оглядывая стоящие в Ахтиарской бухте корабли Черноморского флота. Вроде и лет много, а все как дите — на подвиги тянет. Алексею выходить в море категорически не хотелось — страдал «морской болезнью». Да и незачем — пусть адмиралы воюют, к чему им мешать, если в морском деле ничего не понимает. Памятником на шканцах стоять не хотелось от слова совсем, лучше в Мариуполь отправится, посмотреть, как добыча железной руды началась. А воюют пусть другие, его задача сделать так, чтобы все готово к войне было.