Дневник переводчика Посольского приказа Кристофа Боуша (1654-1664). Перевод, комментарии, немецкий о - Русаковский Олег. Страница 33

Столь же печальным и жестоким образом обошлись в приграничных городах и с польскими дворянами, которых пленными доставили в различные местности. Их пытали и мучили в долгом заключении, доведя до того, что в них едва ли уже кто узнал бы человеческие существа. Наконец, их выпустили оттуда, били кнутом и выставляли напоказ, и, всячески насмехаясь, вешали и жестоко казнили во всех городах и местечках. Хотя среди них и были некоторые, кто прежде присягал и клялся русским, а после этого изменил им, но большинство составляли совершенно невинные люди, которые никогда не приносили клятвы и не принимали на себя русского ярма. В большинстве своем они, оставив в завоеванных городах свое добро и имущество, до сих пор в муках добывали пропитание и кормились в Литве и Польше с женами и детьми. Узнав же год назад, что эти города вновь перешли под польскую власть [290], каждый устремился к себе на родину и в конце концов бежал в крепость Быхов из страха перед наступающими русскими войсками. Никто из них, однако, не был прощен, и виновные понесли и претерпели равное с невиновными наказание. Весьма строго обошлись и с другими, которые все еще оставались под покровительством русских и никогда не замышляли против них ничего плохого. Поистине, вокруг сожженных местечек можно было видеть больше виселиц с телами дворян, чем домов внутри них. У многих польских жителей воеводы отняли их добро из одного только недоверия и необоснованных подозрений, подвергнув бесчеловечным мучениям и пыткам и отослав на страдания в Сибирь и другие отдаленные местности этого государства. Другие, все еще остававшиеся под подозрением, жили в постоянном страхе и ужасе, не имея ни единого спокойного часа.

Между тем боярин и генерал князь Иван Андреевич Хованский действовал с новгородскими и псковскими войсками в Литве, совершая бесчеловечные деяния. Смотренного генерала Полубинского, который был послан с сильным отрядом от литовских войск положить конец недостойным христианина действиям Хованского, он обманул и сделал для себя безопасным обещанием перемирия, принудив в конце концов расположиться на зиму на другой стороне Буга. Хованский отправил сильный отряд на Заблудов и Орлю, куда собрались польские беженцы со всего края, чтобы отпраздновать под защитой перемирия святой праздник Рождества, приказал вырезать всех мужчин, которых там было совсем немного, поскольку большинство присоединились к войскам, и захватил пленными около десяти тысяч дворянских жен, девиц и детей, с которыми обошлись самым бедственным образом. Также он захватил богатую добычу, так что последний из солдат, вступивших в этот край пешим, отослал домой две или даже три подводы, груженные всевозможной домашней утварью. Таким образом воевода Хованский пересек жестокой зимой, когда из-за великих холодов никто не мог укрыться в лесах и на болотах, все Великое княжество Литовское. Он разорял и сжигал города и деревни, расхищая имущество и жестоко уводя в рабство неисчислимое множество людей, русские же гарнизоны оставлял только в важнейших из них. Наконец, с наступлением весны он осадил замок Ляховичи, обосновался под ним со всем войском и прилагал все усилия, подводя окопы и устраивая приступы, чтобы захватить его. Не сумев, однако, ничего добиться там, равно как и в Несвиже [291], он продолжал непрерывную осаду большими силами до тех пор, пока польские войска с прусской границы, а именно литовцы под предводительством генерала Павла Сапеги и набранные в коронных землях отряды палатина Стефана Чарнецкого, соединившись, не выманили его, поскольку тот был весьма опрометчив, из его лагеря под Ляховичами на шесть миль, под Полонку, и не обратили в беспорядочное бегство. Они захватили весь его лагерь под Ляховичами, вырезали многие тыcячи его людей и взяли пятьдесят знамен и прапоров вместе с большим обозом и многочисленными пленными, среди которых были его младший воевода князь Семен Лукич Щербатов, начальствовавший над передовым отрядом, и многие полковники, поручики и другие офицеры, а также всю артиллерию, осадные и малые пушки, которые он имел при себе. Этот генерал Хованский был столь дерзок и заносчив, что незадолго до этого своего поражения испрашивал у своего великого государя, Его Царского Величества, приказ, должен ли он подчинить все польское королевство, взяв в плен его короля Яна Казимира, или же вовсе уничтожить. Властям пришлось по нраву это вольное и дерзкое намерение, поскольку они старались сдержать поляков, навязав им съезд и выдвинув на нем невероятное условие, касавшееся казаков, только чтобы выиграть время и привести это намерение к желаемой цели. На сей раз от этого намерения пришлось отказаться, поскольку поляки, вероятно, заметив обман или не имея возможности более выносить отвратительную жестокость и недостойное христиан обращение с невинными людьми и разорение всей страны, спешно прибегли к миру со Шведской короной. Обезопасив себя отныне со стороны шведов, их собравшаяся армия вышибла из страны через границу [292] этих жестоких бесчеловечных зверей, которые разорили и опустошили всю их землю и сожрали много человеческого мяса. Поляки преследовали беглецов вплоть до Полоцка днем и ночью, упустив немногих. Осенью Хованский вновь собрал свои войска после этого поражения, усилив их несколькими новыми полками конницы и пехоты, так что они снова казались способными выйти в поле. Генералу и воеводе князю Юрию Алексеевичу Долгорукому-Оболенскому приказали выступить из Москвы с новым хорошо подготовленным войском, чтобы встретить наступающих литовского генерала Сапегу и Чарнецкого и не дать им вторгнуться далее в страну. Он задержал их на Басе, в шести милях от Могилева, и дал им изрядное сражение, так что с обеих сторон довольно воинов осталось на поле брани. Генералу Хованскому дали приказ прийти Долгорукову на помощь из Полоцка со своим усиленным войском и напасть на поляков с тыла, чтобы, окружив их со всех сторон, тем надежнее атаковать. Ведь на правое крыло поляков наступал из Стародуба казацкий местоблюститель Василий Золотаренко [293] с пятнадцатью тысячами казаков, а на левое крыло – окольничий и воевода князь Петр Алексеевич Долгоруков-Оболенский из Орши с войском в девять тысяч человек. Хованскому предстояло напасть на них из Полоцка в направлении Череи. Заметив это, польские генералы не хотели более медлить на Басе, а тотчас же, как полагают, вынудили воеводу князя Юрия Алексеевича Долгорукова к открытой и честной битве. Если бы не ночная тьма, они праздновали бы успех, сумев отсечь врага от всей его конницы и принудив к обороне пехоту. Чтобы предотвратить опасное соединение [неприятельских сил], они, без шума покинув свой лагерь на Басе, отправились прямо навстречу приближавшемуся воеводе Хованскому, который все еще заблуждался на их счет. Воевода Долгоруков, однако, полагал, что поляки отдыхают после битвы и c нетерпением ожидал своих товарищей, пока не узнал, наконец, что все польское войско вскоре после битвы переправилось под Шкловом через Днепр и отступило в Литву. Однако вскоре, свернув свой лагерь и двинувшись к Могилеву, чтобы соединиться там с Золотаренко и своим братом, князем Петром Долгоруковым, он получил известие о том, что поляки уже разбили Хованского под Череей так, что тот оставил свой лагерь и большую часть артиллерии [294], а также что его брат, князь Петр Долгоруков, который должен был при приближении поляков разрушить мосты под Смоленском, устроив это в нужное время, когда войска уже переправятся и для защиты останутся лишь немногие отряды, получил ощутимые удары. Юрий Долгоруков вынужден был поэтому тотчас же по прибытии в Могилев послать сильный отряд на помощь своему брату, в чем тогда уже не было необходимости, поскольку тот уже отступил и оставил суда, предназначенные для плаванья с оружием и припасами из Смоленска в Могилев, в качестве добычи жителям Шклова. Генерал Чарнецкий, переправившись через Днепр, тотчас же поспешил к Хованскому с добрым войском. Тот разбил и обратил в бегство отряд Кмитича, посланный генералом Сапегой на разведку, и, со своей стороны, отправил на его преследование отряд в тысячу восемьсот всадников под началом двух кавалерийских полковников, а именно Давыда Зыбина и Бильса. Этот отряд, преследуя Кмитича, наткнулся на прибывшего Чарнецкого и не только был совершенно разбит, но и потерял всех пленных, взятых у Кмитича. Генерал Хованский, который стоял в хорошо укрепленном лагере под Череей, получив известие о новых польских войсках и поражении отправленного им отряда, приказал немедля трубить тревогу и, оставив лагерь со всем снаряжением и пожитками в качестве добычи наступающему врагу, отступил в Полоцк. Чарнецкий, захватив покинутый лагерь, запасы и пожитки, поспешил следом за бегущими, нападал на них на всех переходах вплоть до Полоцка и захватил множество знамен, прапоров и пленных. Между тем генерал Долгоруков соединился под Могилевым со своим братом и казацким полковником Золотаренко. Запорожский же генерал Юрась Хмельницкий со своими казаками изменил русским, соединившись с поляками и татарами на Украине. Он обманул боярина и наместника белозерского генерала Василия Борисовича Шереметева, которому обещал прийти на помощь, и осадил его под Котельниками вместе с коронным генералом Потоцким и Любомирским. Генерал Шереметев, после того как он мужественно оборонялся против поляков, татар и казаков до последней крайности и долго отступал, с большими потерями с обеих сторон, не ожидая никакой помощи, принужден был сдаться по соглашению с польскими коронными генералами Станиславом Потоцким и Юрием Любомирским. Он обещал им отступить из Киева, Переяслава, Нежина и всех крепостей на Украине, которые прежде принадлежали полякам, вывести оттуда русские гарнизоны и оставаться у них в качестве заложника вместе со своим товарищем, младшим воеводой, со всеми русскими войсками, снаряжением, орудиями и пожитками, пока все это не будет исполнено русской стороной. Когда же эти крепости передадут Польской короне и выведут русские гарнизоны, поляки, татары и казаки обеспечат генералу Шереметеву со всеми его людьми и всем войском, артиллерией и пожитками свободный проезд до Путивля на русской границе. Поскольку, однако, генерал Шереметев был не в состоянии исполнить это свое обещание, он сам попал в руки татарам, а его товарищи, а именно окольничий и воевода князь Осип Иванович Щербатов и стольник князь Григорий Афанасьевич Козловский, а также воевода Иван Павлович Акинфов остались пленниками коронной армии. Остальные офицеры, дворяне, рейтары и пехотинцы, которых набралось более тридцати тысяч человек, стали добычей частью татарина, частью польской солдатни. Вся артиллерия, снаряжение, пожитки, знамена, флаги, всяческое оружие отошли Польской короне. Это тяжелое поражение стало возможным, как полагали, вследствие неверности генерала Хмельницкого. Все запорожские казаки, жившие на другой стороне Днепра, отпали от Его Царского Величества. Что же до нежинских [295], черниговских и северских, то Василий Золотаренко и бывшие с ним полковники и начальные люди, а также все рядовые казаки принесли на открытом собрании в Могилеве от имени своих братьев, всех казаков, живущих от русской границы на этой стороне Днепра, клятву, обещая оставаться верными и преданными Его Царскому Величеству несмотря на все противные действия их генерала и тех казаков, которые живут за Днепром, получив за это много заманчивых обещаний от генерала Долгорукова. В конце концов генерал Долгоруков и его брат вернулись со своими войсками в Смоленск, Золотаренко же со своими казаками на свою родину, куда кто пожелает.