Держите фармацевта! или Лавка в захолустье (СИ) - Шаль Вероника. Страница 42

— Так как вас зовут?

— Анастасия Олимпиевна Гатальская, — повторила я и обреченно взглянула на шар.

Шар вспыхнул бледным зеленым, и на его поверхности отразилось мое лицо. А за спиной я услышала несколько вздохов, произнесенных на разные лады. И мысленно захлопала в ладоши от восторга.

Наступила тишина. Тощий яйцеголовый дознаватель выпустил из захвата мои запястья, и я поспешила откинуться на спинку стула. И только потом бросила короткие косые взгляды на самых сильных магов герцогства.

Это ведь они здесь собрались?

Маги тоже бросали друг на друга красноречивые взгляды и нервно поджимали губы. Блондинчик чуть качнул головой, а тощий снова принялся натирать свою лысину. И я подумала, как хорошо, что среди них нет Элиана.

— Что в этом стакане?

Передо мной поставили металлический бидончик.

— Мой чай, — дернула я плечом.

— Без магии?

— Ну почему же? — приподняла я бровь. — Но вам я не советую его пробовать.

Мои визави оживились и заметно повеселели.

Стакан с особой осторожностью извлекли из бидончика и поставили в небольшой металлический ящичек, прикрученный к стене с правой стороны комнаты. Коснулись кристалла на его боку, и на ящичке захлопнулась крышка.

После нескольких секунд тишины агрегат взвыл так громко, словно собирался взлететь в космос. А камень на его боку стал переливаться всевозможными цветами.

Мужчины молча стояли и смотрели на эту странное представление. Когда оно стихло, а камень погас, яйцеголовый дознаватель коснулся пальцем крышки, и камень вспыхнул зеленым цветом.

Тройной вздох разочарования, наполнивший комнату, показался мне сладкой музыкой.

— Я повторяла кое-какие упражнения из курса зельеварения, — невинным тоном произнесла я.

И на меня уставилось шесть пар злющих глаз. А озадачилась, почему они ко мне пристали. Кто-то навел их на подозрения, но кто и зачем?

Однако думать о мотивах чьей-то подлости мне тут же расхотелось. Мои мысли робко стали вертеться вокруг того, что скоро меня отпустят и я вернусь домой. И сердце зашлось от тоски, словно я уехала из Ведунов не сегодня утром, а несколько месяцев назад.

— Последнее испытание. — Передо мной положили нечто похожее на большой черный блин. — Если и оно провалится, то…

В комнате воцарилась тишина. А потом мои руки прижали к глянцевой черной поверхности. И она сразу же окрасилась в кроваво-красный цвет.

— Ведьма!

— Колдунья.

— Я тебя поймал, — прошипел блондинчик и хлестнул меня взглядом, полным ненависти. — В камеру ее! И стеречь пуще золота. Ясно?

— Ясно, ваше благородие! — отрапортовали в один голос вошедшие стражники.

Они подхватили меня под руки и потащили в темный коридор.

Глава 39

В коридоре витали запахи пота, гари и противной тухлятины. Но дышалось мне все равно легче, чем в комнате, в которой проводили дознание.

Я зыркнула по сторонам, пытаясь выявить источник запаха тухлой мыши. На стенах было немало труб воздуховода, и понять, из которой из них фонило, не представлялось возможным.

Казалось бы, магический мир. И что мешает всем этим доблестным магам изобрести артефакт, очищающий воздух от неприятных запахов?

Стража крепко держала меня за плечи и неумолимо вела в сужающийся участок коридора. Из которого мы вышли на круглую лестничную площадку, напоминающую стакан.

Мы спустились еще ниже под землю и продолжили движение. Здесь дохлой мышью уже не пахло. Но радоваться было рано.

Запахи сырости и плесени, пробиравшие меня насквозь, да зябкие щупальца холода, просочившиеся через шерстяную кофту и платье, обещали, что времена для меня наступают суровые.

Миновав несколько полутемных коридоров, стражники подвели меня к узкой двери. Вдвоем они схватились за мои запястья и зазвякали цепочкой между браслетами. Но так их и не сняли — лишь отсоединили друг от друга. И, распахнув дверь, бесцеремонно втолкнули меня внутрь.

Сначала я почувствовала себя слепым котенком, выброшенным в неизвестный и огромный мир. Сделала несколько неловких шагов, и этот мир сжался до небольшого квадрата два на два метра. Я прислонилась к стене и, глядя в темноту перед собой, застыла на месте.

Когда глаза привыкли, я слегка взбодрилась и рассмотрела маленькое оконце под потолком. Света оно давало ничтожно мало, но его хватило, чтобы увидеть топчан около стены и заново оценить крохотные размеры моей темницы.

Я подошла к топчану и, стараясь сохранять спокойствие, села. Холод продолжил морозить мое тело. Теперь его ледяные языки добрались до мышц, груди и живота. И мои зубы застучали, то ли от холода, то ли от страха.

Жаль, что последнее испытание я провалила. Но ничего не поделаешь. Что есть, то есть. В родном мире меня убили и как бы теперь не казнили здесь.

Мне фатально не хватает везения, вздохнула я.

В бессилии я сбросила туфли и, положив руку под голову, легла на топчан. Кровь застыла в венах, зубы продолжали постукивать, а мысли о возможном будущем замораживали меня изнутри сильнее любого холода.

Эта жизнь мне понравилась. Я втянулась в быт, в зельеварение, в проблемы Ведунов и их жителей. Мне до слез хотелось вернуться в свой дом. Вылечить Игната. Сделать с мальчишками необычную вывеску для лавки.

По какому праву у меня отняли все это?

И пчелки! Даже они остались без присмотра. Это оказалось последней каплей. Слезы полились из глаз, и я, никого не стесняясь, громко зарыдала.

Время тянулось медленно. Я успокаивалась, а потом снова не могла сдержать слез. Вспоминала и вспоминала несделанные дела. Я даже кошке Игната имя не дала. Я вообще ничего не успела.

И Элиан… Что он подумает обо мне?

От мысли о нем в груди запекло, дыхание перехватило. Я вскочила с топчана и уставилась в стену напротив.

Глаза окончательно привыкли к темноте, и на щербатой цементной поверхности я обнаружила незамысловатые отметины, оставшиеся от моего предшественника. Вертикальные черточки заполняли ее всю, последняя линия обрывалась почти у самого пола. Неровные, разной глубины, они раз за разом притягивали мой взгляд. Я прикоснулась к ним и в ужасе отвела взгляд.

Что, если в этой темнице я проведу всю оставшуюся жизнь?

Нет, я не хочу!

Будь ты проклят, Жека, отправивший меня в этот мир! И ты, доносчик, чтоб в аду горел!

Я встряхнула ладонями, и металлические браслеты впились в кожу. А по нервам пробежался разряд боли. Я шмякнулась на топчан, свернулась клубком, и слезы опять полились из моих глаз. Вот только рыдать сил больше не было. И я лишь тихонько всхлипывала да хлюпала носом.

Когда дверь пронзительно заскрипела, я даже не посмотрела в сторону вошедшего. Силы окончательно покинули мое тело вместе со слезами.

Камеру залило ярким светом, но я все равно не шевельнулась. Никто не станет вызволять меня из этой ловушки. И надеяться на обратное не только глупо, но и вредно. Ведь надежда — злейший враг обреченных. Она не дает смириться со своей участью и изматывает ожиданиями, сбыться которым не суждено.

— Настя, — мое имя прозвучало слишком чужеродно.

На миг мне показалось, что я слышу голос Артура, и я инстинктивно закрыла лицо руками.

— Ася! — теперь бархатистый голос прозвучал резко и встревоженно.

Не веря своим ушам, я отняла руки от лица. Свет полоснул по глазам, отчего я снова прикрыла их ладонями. В тот же момент он стал мягче, как будто вошедший тоже накрыл рукой светящийся предмет. И я, наконец, осмотрелась. Залитая светом, моя камера показалась еще меньше, а ее потолок едва не давил вошедшему на голову.

Я скользнула взглядом с по узкой талии, мощной шее и волосам, спадающим на широкие плечи. Сглотнула густую слюну и опустила взгляд. Пусть я не сделала ничего плохого, но посмотреть друиду в глаза у меня не хватило духа.

— И долго мы здесь будем сидеть? — Бровь Элиана изогнулась, и он, переступив с ноги на ногу, уставился на меня.

А я отметила напряженный подбородок и крепко стиснутые челюсти. Словно друид вел с кем-то внутренний диалог.