Баллада о неудачниках (СИ) - Стешенко Юлия. Страница 33

Пи-ро-ки-не-ти-чес-ки-е вер-баль-ны-е ко-ды. Я пролистнул картинки. На них люди размахивали руками, а вокруг бушевал огонь. Те-ле-пор-та-ци-я, прак-ти-кум. Длинные столбцы расчетов, чертежи и схемы.

Откуда-то из-под кровати с тоскливым писком выбралась Колючка. Паутина свисала у нее с усов седым кружевом. Сколько Вилл этой саксонке платит? Да ее гнать надо.

Колючка подошла ко мне и встала на задние лапы.

— Мя! — задрав голову, сообщила она.

— Точно-точно. А теперь возвращайся, откуда пришла.

— Мя, — утвердилась в своем решении Колючка и полезла по моей ноге, как по дереву. Глаза у нее выпучились от усердия. Не выдержав, я ухватил паршивку под мышки, ощутив пальцами соломенную хрупкость ребер, и посадил на колени. Пускай порадуется. Ничего, не облезу. Колючка преданно вытаращилась на меня и затарахтела. Я погладил ее пальцем по круглой твердой головенке.

Видимо, дело это было доброе и богоугодное. Потому что уже со следующей книгой мне повезло. Жи-вот-ный мир Бри-та-ни-и: мле-ко-пи-та-ю-щи-е, — продрался через частокол букв я. О. Вот оно. Животный. Я зарылся в книгу.

Картинки были невероятные. Удивительный мастер их рисовал. Звери таращились на меня со страниц, словно живые. Кажется, ткни пальцем — почувствуешь шерсть, и тепло, и движение мышц под шкурой. Никогда такого не видел — а я в картинках разбираюсь. В детстве у меня неплохо получалось рисовать, даже отец Гуго хвалил. Потом-то, конечно, я эти глупости забросил, но на живопись все равно внимание обращал — на рисунки в книгах, на картины, на фрески. Всегда рассматривал, что как сделано. И такого вот — не видел.

Я листал книгу, и передо мной проходил парад уродцев. Мохнатые твари, лысые твари, твари в чешуе, с рогами и без рогов, с клыками и когтями. Вот же пакость.

Пожиратель кур нашелся в самом конце. С картинки на меня пялилась мерзостная бурая дрянь — точно такая, как рассказала бабка. Голое пузо, грива по спине, куцый хвост. И когти. Впечатляющие такие когти, прямо как рыболовные крючки. Прихватив книгу и Колючку, я перебрался из-за стола на кровать и приступил к чтению.

Разбирать написанное было сложно. Некоторые буквы я опознать не мог, не говоря уже о словах. Вот что такое квазиразумный? Разумный — это понимаю. А «квази» зачем? Для чего? Я потел, сопел и продирался через текст, как шатун — через зимний лес. То есть с отчетливым желанием кого-то убить нахрен.

— О-би-та-ет в су-хих лист-вен-ных ле-сах…

Колючка пролезла под рукой и уселась поперек книги, самозабвенно тарахтя. Я аккуратно спихнул ее на подушку.

— Уйди, дура, не до тебя. Пи-та-ет-ся листь-я-ми и пло-да-ми. В ра-ци… раци-он… рацион входят и белковые про-дук-ты: на-се-ко-мы-е…

Колючка вновь возникла перед книгой и кокетливо изогнулась. Показала, так сказать, товар лицом.

— Да-да, хорошая девочка. Отстань. Я занят. Ляг поспи, — я передвинул книгу повыше, оставив Колючку с той стороны.

— В от-сут-стви-е пи-щи мо-жет миг-ро… мигри-ро… мигрировать… о господи! к на-се-лен-ным… Колючка!

Блохастая дрянь, разбежавшись, сиганула на книгу и, подтягиваясь, заскребла задними лапами по обложке.

— Ты что творишь! — я ухватил паршивку за шкирку и поднял в воздух. Колючка поджала хвост, покачиваясь у меня в руках, как подвешенная за черенок спелая груша.

— Врешь. Нет у тебя на морде раскаяния.

Я опустил Колючку себе на живот. Меховая пакость тут же плюхнулась на спину, поймала мой палец и начала его старательно вылизывать. Язык у нее был шершавый, как спил доски. Ну что тут будешь делать…

— Ладно, черт с тобой.

Я отдал левую руку в полное Колючкино владение, перехватив книгу правой. Если приловчиться, можно страницы и так переворачивать. Неудобно, правда, листы слишком тонкие, но торопиться мне некуда.

Колючка жевала мой палец, урча и чавкая от усердия. Маленькая кровожадная гадость.

Невозможно же сосредоточиться.

Я начал сначала.

«Хобгоблин относится к квазиразумным существам. Имеет коричневый окрас кожи, с чем связано его второе название — брауни. Голова и спина покрыты густым жестким мехом бурого либо рыжего цвета, у самцов вдоль хребта и по бокам видны несколько черных полос. У самок окрас однотонный. Самцы в холке достигают высоты 0,8 фута, при ходьбе на задних конечностях — 1,6 фута. Самки несколько меньше, высота женской особи в холке — до 0,6 фута, стоя на задних лапах — до 1,3 фута. Челюсти мощные, предназначены для перемалывания растительной пищи, но справляются и с тонкими костями. Передние лапы вооружены короткими загнутыми когтями, с помощью которых хобгоблин роет земли и в случае необходимости обороняется от врагов».

Ух ты. Брауни. Самый настоящий домовик. Нянька говорила, что для брауни нужно оставлять на ночь плошку со сливками — тогда в доме не переведется удача. Ага, сливки. Кур настоящий брауни жрет. С ума сойти.

«Хобгоблин обитает в сухих лиственных лесах. Самец роет нору в корнях деревьев, выстилая ее мхом и сухой травой. В глубине норы он подготавливает логово для самки с детенышами, используя для этого собственный вычесанный мех. Иногда хобгоблин в качестве жилья оборудует покинутые животными норы, может селиться в низких дуплах».

Я передохнул, закрыл глаза, дожидаясь, пока пройдет резь. Вроде бы и читаю недолго, и буквы четко написаны. До чего же трудно такую невнятицу разбирать. Я пошевелил левой рукой, перекатывая Колючку с бока на бок.

— Ты же мне руку отгрызешь, неразумное ты животное. И кто тебе будет живот чесать? Не вижу очереди из желающих.

Колючка заурчала и начала вылизывать мне ладонь. Я поднял книгу.

«Хобгоблин всеяден. В основном питается листьями и плодами. В рацион входят и белковые продукты: насекомые, яйца, мелкие грызуны и птицы. Зимой и засушливым летом количество белка в рационе увеличивается. Охотится хобгоблин скрадно, выжидая добычу в засаде. В отсутствие пищи может мигрировать к населенным пунктам. Селится на окраинах городов, недалеко от свалок. Питается пищевыми отходами, охотится на грызунов, иногда — на мелких домашних животных».

Я потер глаза, откинулся на подушку. Пока в целом было понятно. Маленькая пронырливая дрянь. Удачу, похоже, брауни все-таки не приносит, зато крыс жрет и мышей. Тоже неплохо.

Передохнув, я снова взялся за книгу — и понял, что моя удача закончилась.

«Магические возможности минимальны: слабые телекинетические способности, телепортация на расстояние от полутора до трех футов, легкий гипноз с парализующим эффектом. Хобгоблин использует их для охоты и в борьбе с естественными врагами».

Что такое телекинетические способности? Что такое телепортация? Что такое гипноз? Из прочитанного я понял только про футы, паралич и охоту. Кусается хобгоблин этот, что ли? Зубы у него ядовитые?

Ну кто так пишет? Ну нахрена? Нормальные слова в английском закончились, что ли?

Вот же гадство.

Можно было, конечно, спросить у Вилл. Я покрутил на пальце кольцо, постукивая ногтем по гладкому металлу.

Ну, спрошу я. Ну, скажет Вилл, чтобы я дожидался ее возвращения. А смысл?

Подождать я и без команды могу. Тут большого ума не надо. А вот самому брауни прищучить… Если уж магические способности у него плохонькие, я бы вполне сам справился. Вилл бы вернулась — а брауни уже нет.

Я очень ярко представлял себе эту сцену. Мы сидим на кухне, Вилл спрашивает, что тут происходила в ее отсутствие. А я так небрежно: брауни, мол, пошаливают. Вилл огорчается, говорит, что устала, вот отдохнуть бы немного, а тут снова работа. И я, спокойненько: «Отдыхай, кто же тебе мешает. Я уже все решил». Тут Вилл удивляется, как это у меня все без нее получилось. А я такой: «Да ладно, это же не дракон, так, мелочь, на полчаса работы». Вот тогда Вилл на меня поглядит эдак вот, снизу вверх, улыбнется и скажет… Колючка вогнала мне зуб точно под ноготь.

— Мать твою! — рявкнул я и стряхнул разыгравшуюся паршивку с руки. — Я тебе не желудь.

Вот нельзя все же женщинам доверять. Хоть мохнатым, хоть лысым.