Хроники Перепутья - Аве Алиса. Страница 17

Вирь-ава подождала, пока Маша и Платон скроются из вида, и печально вздохнула.

– Не возвращайся, дитёнышко. На Перепутье никто не возвращается прежним.

Глава девятая. А вот кому лицо?

– Что мне делать? – спрашивал мальчик у вывески, отделяющей лес от бескрайнего поля.

«Ярмарка судеб» – гласила надпись на вывеске. У буквы «е» были ресницы и зрачок. Нарисованный глаз уставился на одинокого, безымянного мальчика. Тот топтался на границе леса и поля и не знал, что Маша уже назвала его Егором.

– Иди к нам! – лязгало из леса. – К нам иди! Не сумеешь! А мы потеснимся! Потеснимся!

Желтоглазые принесли мальчика к своему логову, небольшой пещере, которую сначала он принял за нагромождение больших камней, поросших мхом. Забились внутрь. Мальчик стоял ни жив ни мёртв и старался не дышать. Желтоглазые часто наведывались к ведьме в дом и прятались по углам. Ведьма привечала их, кролики разбегались по саду, прятались. Зверьки видели, откуда появлялись желтоглазые тени и как ведьма провожала их к лесу. И боялись однажды пройти этот путь. Мальчик застыл у входа в пещеру. «Вот и конец, – подумал он. – Сейчас они обретут очертания и накинутся разом. Хорошо, что Маша с Платоном к ним не попали».

– Ну, давайте, – сказал он вслух.

Желтоглазые не спешили нападать. Они щёлкали невидимыми клыками и расспрашивали друг друга.

– К нам пожаловал ведьмин пасынок? Ведьмин выкормыш-перевёртыш. За каким делом он явился? Что ты за зверь такой, зайчишка-трусишка? – издевались они.

– Я человек, – сказал мальчик, – никакой не выкормыш. Я не по своей воле ведьме служу.

– Не по доброй воле девчонку к ней ведёт? Врёт! Врёт! Не в том врёт, что к ведьме приведёт, а в том, что живой выведет. Хочет имя своё возвратить, а за именем и жизнь вернуть настоящую. Не пойти ли ему на ярмарку, где торгуют-выбирают. Не попытать и ему счастья?

Мальчик вздрогнул. О ярмарке ходили дурные слухи. Там можно было продать судьбу и обрести другую. Ни Сонные холмы, ни туманный лес не привлекали столько заблудших, сколько стекалось на ярмарку: древних и молодых, слабых и могущественных, отчаявшихся и полных решимости. Ведьма прогуливалась туда пару раз в месяц, прихватив двух-трёх кроликов, возвращалась в одиночестве. Она не покупала, но продавала, и мальчик радовался своей удаче – время шло, а она так и не выбирала его для похода на ярмарку.

– Там, на ярмарке, ты избавишься от обещания, данного ведьме, – голосили желтоглазые. – Верь нам, верь нам. Тебе ведь есть что предложить хозяину ярмарки? Себя или девчонку?

– Я не понимаю!

Желтоглазые предпочли остаться смутными тенями в узком проходе пещеры. Они явно не собирались кидаться на беззащитную добычу.

– Вы не будете меня есть? – уточнил мальчик.

– Больно надо! – загоготало из пещеры. – Малый да хилый. На зубок самому тщедушному. Да и душа у тебя маленькая, трясущаяся, заячья душонка! Мы-то лучше всех знаем! Мы решили принять тебя. Ты один из нас.

Голоса сливались и разделялись на десятки шипящих, скрежещущих и стонущих:

– В тесноте, да не в обиде. На одного больше, и лес шире, и туман гуще, и сил больше.

Мальчик ничего не понимал в их перекличке. Тени общались между собой и в то же время с ним.

– Ты имя вернуть хочешь? – выкрикнули они.

– У меня есть имя, – с сомнением произнёс мальчик, – но я его не помню.

– Человек без имени не человек вовсе. Пустышка. Ведьма тебе его не назвала. Ты как мы: тень, призрак, туман. С именем ты зазвучишь, всё вспомнишь и останешься мальчиком! Найди имя на ярмарке!

Желтоглазые посылали его на ярмарку на разные лады, хотя минуту назад предлагали остаться.

– Я не могу даже из леса выбраться. А я обещал Маше, что помогу, – с грустью произнёс мальчик. «Я обещал ведьме, что приведу Машу к ней, – поправил он себя. – Но если я сам верну имя, я освобожусь от обещания и смогу рассказать Маше правду. Объясню, что Костю не вернуть, и мы с ней отправимся в реальный мир. Может быть, я даже стану ей настоящим братом!»

Ему стало противно от себя. Но это была правда. Костя, скорее всего, уже не Костя.

– Именно! – желтоглазые отгадали мысли мальчика. – Старший, умный брат куда лучше глупого малыша! Ты пойди на ярмарку, выторгуй себе душу героя. Или колдуна. Уж тогда ты и с ведьмой справишься, и имя возвратишь!

– На ярмарке никто не получает то, что хочет, – пробормотал мальчик.

– Потому что никто не признаётся, чего хочет на самом деле. Но ты-то признаешься, – желтоглазые хихикали. – Что же ты, заячья душонка? Боишься? Трус один раз – трус навсегда. Куда ему на ярмарку соваться? – они снова рявкали друг другу. – Вытрясут, вытянут… И к нам вернётся! А мы уж потеснимся. Мы потеснимся! Иди к нам, сейчас иди, раз ты трус!

– Я не трус. – Мальчик шагнул к пещере. Жёлтые глаза отодвинулись во мрак.

– Не трус? Зайчишка-трусишка, – клацали они челюстями. – Зайчишка-трусишка!

«Они меня науськивают. Не знаю, что у них за цель, но к ним я не пойду. Я сумею обхитрить ведьму и Маше помочь. И себе тоже».

Мальчик сорвался с места прочь от пещеры. У него оставалось звериное чутьё, он безошибочно определил направление. Маша пахла конфетами, сладкий аромат перекрывал привычные запахи леса. Желтоглазые вырвались из логова и преследовали его.

– Не туда, зайчишка-глупышка! Ярмарка в другой стороне. Ты трус! Трус! Трус!

Мальчик твердил «я не трус» и бежал без передышки, пока за очередным деревом не показался костёр. Мальчик остановился, желтоглазые окружили его, чуть слышно скрипя зубами. У костра сидели Маша и Платон, между ними махала длинными руками Вирь-ава.

– Одолела Ночную Матерь… – расслышал мальчик возглас старухи. Кроличья ведьма с Вирь-авой не зналась. Хозяйка леса на дух не переносила воровку детей. Зато с Ночной Матерью ведьма порой беседовала, приносила ей кроликов. «Родня мы с ней, – говорила она иногда, – не по крови, но по договору. С роднёй считаться нужно».

– Сильна девчонка. Матерь Ночи одолела. Того глядишь, без тебя до ведьмы доберётся, – захрипели желтоглазые, – не у дел останешься, заячья душонка. И мальчишка-глупышка, видишь, к ней жмётся. И шар треклятый над головой блестит. Ой, не ходи на ярмарку, безымянный! К ведьме беги, предупреди, может, она простит, оставит тебя прислужником!

– Худо тому, кто добра не делает никому, – громко заявила Вирь-ава, и мальчика словно ошпарило. Он решился.

Лес расступался перед ним, отлично зная, куда он торопится. Желтоглазые с улюлюканьем неслись позади.

– Не получится! Не срастётся! Лучше к нам вернись!

«Я могу выторговать не имя и не силу, а секрет. Мне надо узнать, как победить ведьму. Раз Маша справилась с Ночной Матерью, то и с хозяйкой моей справится. На ярмарке точно найдётся тот, кто подскажет, как это сделать!»

– Не трус ты, а дурак! Ты должен сам во мрак и её во мрак, да никак! – бесновались желтоглазые.

На кромке леса решимость чуть не покинула мальчика. Он поднял глаза к серому небу Перепутья и воскликнул в отчаянии:

– Что мне делать?

– Иди к нам! – вопили желтоглазые. – Не сумеешь! А мы потеснимся! Потеснимся! У нас тоже нет имён, мы тебя поймём!

– У меня есть имя! – выкрикнул мальчик. «Я больше не кролик, не трусливая душонка. Я могу и должен быть смелым, а если и нет, Маша поможет мне и даст другое имя».

Тени наблюдали за его уменьшающейся фигурой и ругались.

– Толку нет!

– Отчего же? Мы заронили сомнения.

– Бабка всё испортила, словами играет, тьму из душ выметает!

– Но из семечка прорастёт росток. Дай срок, и мы порадуем хозяйку!