Хроники Перепутья - Аве Алиса. Страница 36

– Я должен добраться, – произнёс Егор сквозь зубы. На лбу выступил пот от безрезультатных попыток, Егор вытер лоб ладонью, взглянул на золотистые капли, что остались на руке, и испугался: «Я превращусь в шар!»

– Маша! – закричал он во весь голос. – Маша!

Вдруг она услышит! Обернётся, разглядит Егора в водах Истока! И воды, подчиняясь ей, вытолкнут его наружу. Но выходило жалкое «Ма-а-аша-а-а». Звуки растекались, как мёд на бутерброде с маслом.

«Она не обернётся. Я ей не нужен. Она думает, что я предатель».

– Маша! – крикнул он без всякой надежды.

– Ах, – зевнула девушка с золотой косой. Она потянулась, убрала руки с груди, открыв вышивку на сарафане. Два лося стояли друг против друга, ветвистые рога росли вверх и вширь, превращаясь в ветви деревьев. Между ними был вышит знак, похожий на скрещённые единицы.

Егор спрятался за ближайший шар.

– Как же сладко я спала, – девушка поправила косу, повела руками по водам, – и спала бы слаще, коли воды бы не шумели. Что тревожит вас, благоструйные?

«Это мой шанс!» – решился Егор.

– Я, – закричал он и по-лягушачьи, смешно дрыгая ногами, подплыл к пробудившейся. Чем ближе он подплывал, тем ощутимее становился аромат цветов.

– Мальчик, – женщина поманила его пальцем, Егор поплыл быстрее. – Странно. А мне почудилось, что любящее сердце плачет рядом.

– Это я кричал, – поспешил с ответом Егор. – Звал подругу.

– Чистое сердечко, не тронутое ни болью, ни печалью, поёт, не плачет. Неужто у тебя, мальчик, сердце нечисто? Отчего оно стенает?

Пройденный путь ураганом пронёсся в голове Егора. Женщина ясным взглядом серых глаз вызвала образы Маши и ведьмы.

– То не сердце нечисто, то судьба горькая выпала, – печально произнесла женщина. – Да как же тебя воды пропустили, если ты не избран Истоком? Девчушка свободно прошла, но ты должен был остаться подле Стража.

– Я нырнул за Машей, – сказал Егор. Хотя пробудившаяся красавица видела правду. – Страж мне не разрешал.

– Среди детей Перепутья редко сыщешь того, кто по своему выбору в воды Истока войдёт. Отчего, скажи, подруга твоя чёрную реку выбрала?

– Я виноват, – признался Егор, – я не сказал ей, что кролик. Что служу, – он сразу исправился, – служил ведьме.

– Не кролик ты. То морок, обман, игра тьмы. – Женщина склонила голову к плечу. – Был бы кроликом, так им и остался бы. Ты был и есть человек, потому чары ведьмы не вернулись, когда ты приказа ослушался.

– Вы знаете мою хозяйку? – испугался Егор.

– Свет всегда о тьме ведает. Скажи, мальчик, что тебя ведёт? – Женщина строго посмотрела на него.

– Раньше меня вёл страх, ничего, кроме страха, я не знал. Когда встретил Машу и её семью, мне напомнили, что есть и доброта. А в лесу, когда мы с Машей прятались под деревом, я вспомнил, что значит дружба. Но я потерял дружбу там, у вод Истока. Как предупреждал Хранитель. Драгоценное и нужное.

– Но ты здесь, – сказала женщина. – Что ведёт тебя через воды Истока, в которых даже бессмертные забываются покоем? Не дружба ли? Что не даёт сомкнуть глаза и забыться?

Егор промолчал.

– Видишь того великана? – Женщина указала на мужчину с топором. – Мы вошли сюда вместе, за руку, он и я. Как и пришли в мир когда-то. Много веков любила я неистового молодца за огонь души его, за храбрость, за доброту ко всему живому. Берегли мы весну нашей любви вечность и думали, что и в водах Истока сохраним её. Но воды остужают чувства. Мы заснули, разжали руки. Он, глянь, хмурится, тревожится, а мне и та тревога неведома. Но вот услышала я зов, в сон пробралась весна и расцвела, пробудила. И вновь вижу я его, мой майский день, мой светлый луч, и воды тщатся вытеснить любовь, что пробудилась со мной. Благодаря тебе, мальчик. – Она поклонилась Егору в пояс, и воды не смогли помешать ей. – Благодаря твоей любви, что ведёт тебя даже сквозь безвременье.

– Что толку мне от любви? – выкрикнул Егор, он не понимал радости в голосе девушки. – Я здесь, а Маша там. Я никак не могу выбраться из вашего безвременья, потому что мне нельзя было в него входить. Потому что я незваный, неизбранный. Потому что я никто!

– И всё-таки ты здесь, – улыбнулась бессмертная. – Твоя любовь пробудила меня, чтобы я указала тебе путь. Как думаешь?

Егор оглядел спящих. Он ни о чём не мог думать. Он почти сдался. Женщина почувствовала его отчаяние, откинула косу и быстро сказала:

– Не давали ли тебе с собой чего-нибудь особого? Дар, который ты не просил, да всё же получил?

Егор задумался и тут же поспешно вытащил подарок енота-мимика из кармана.

– Совсем забыл!

Дар, о котором Егор не просил, но получил, походил на мятую тряпочку. Егор расправил тряпицу, возвращая дару знакомые черты.

– Мне его надеть? – неуверенно спросил он.

– А есть иной способ носить лица? – вскинула светлую бровь женщина.

– Не знаю…

Егор коснулся лица сперва носом, затем лбом. Машино лицо приклеилось к его лицу, и Егор почувствовал, как меняется. Оглядел девчоночьи руки, пальцы с ровно подстриженными ногтями, пощупал хрустящую ткань куртки, дёрнул косички.

– Занятный ты, – сказала женщина. – Давно таких героев не видела. Что ж, удачи, мальчик с чужим лицом. Пусть любовь и дальше ведёт тебя!

Женщина взмахнула косой и сильным рывком отплыла к великану. Положила голову ему на грудь и замерла. Воды обступили их.

Егор стал Машей. И Исток тут же пришёл в движение. Теперь, когда в нём шёл тот, кого он звал, Исток проложил ему путь вперёд. Разноцветные искры вырывались из-под ног. Сад ведьмы приближался.

Егор выскочил из жёлтых вод к яблоням. И понял, что опоздал, слишком надолго увяз в Истоке. Сад наполнял голос, доносившийся из окна. Голос не принадлежал ни Маше, ни ведьме, а тому, что жило в ведьмином теле. Оно получило от Маши ответ. Оно ликовало.

Не помня себя, забыв вернуть собственный облик, Егор бросился к калитке и там замер на одно мгновение. На земле что-то призывно блеснуло. «Машин браслет!» – узнал Егор. Он подобрал украшение, змейки сомкнулись вокруг его запястья. «Тоже решили, что я Маша». Он не попытался сбросить браслет, все мысли были о Маше. Страх за неё подгонял. Егор увидел, что дверь заперта. Он влетел в низенькое окно, как, бывало, влетал в него кроликом. И толкнул Машу в сторону. Ворвался в отпрянувший от девочки мрак.

Что происходило дальше, он уже не осознавал. Успел выкрикнуть: «Прости меня!» То, что хотело объединиться с Машей, вливалось в него. «Я не снял лицо», – догадался Егор. Браслет раскалился, змейки извивались и шипели, их радовало происходящее, они обретали могущество. Дом вокруг рушился. Тело ведьмы истлевало. Кролики разбегались. Егор отчаянным движением сорвал с себя чужое лицо, обернулся, чтобы последний раз увидеть Машу, бегущую по саду. Она была уже далеко. И Костя с ней.

Что-то внутри Егора завыло, поняв ошибку. Но вырваться не сумело. Земля расступилась, дом ведьмы рухнул в открывшийся провал.

Глава семнадцатая. Возвращение

Маша так и не оглянулась. За спиной всё ревело и рушилось. Земля выскальзывала из-под ног. С громкими стонами вырывало деревья. Складывался, как игрушечный, дом. И в нём Егор. Спасший её. Опять. Бесцеремонно, грубо даже, самоотверженно, не спросив, нужно ли Маше, поняв без слов.

Если бы Маша обернулась, помчалась бы по оставшимся участкам ровной земли и без раздумий кинулась в пропасть. Разломы в земле пугали её не больше, чем бездна под Мостом забытых. Но на руках кряхтел Костя, больно тянул за волосы и хотел домой, к маме и папе. «Егор бы подсказал… провёл нас… – подумала Маша. – Теперь мы предоставлены сами себе…» Она укорила себя за детское желание, чтобы о ней снова кто-то позаботился. Кто-то, кто и так отдал слишком много.

Но Машины мысли были услышаны. Девочку обдало жаром, зашуршали крылья, перед ней опустилась гигантская птица.