Летающий слон - Акунин Борис. Страница 7

Потом Боур говорил:

– Новый «моран-ж» получили? 16-метровый, с 50-сильным «гномом»? Чудо, а не машинка! Шедевр французской инженерной мысли!

– Хорошая машина, – признавал полковник. – Но «ньюпор-10» русской сборки ничуть не хуже.

И у авиаканцелярского начальника сердито топорщились усы.

Инспекторы поприветствовали выстроенных летунов. Те ответили нестройным «здра-жла-ваш-ди-ство!». Шеренга смотрелась пестро. Некоторые офицеры были одеты в форму своего природного рода войск: кто пехотную, кто кавалерийскую, кто казачью. Другие щеголяли новехоньким, недавно утвержденным авиаобмундированием: однобортный черный френч, погоны с «птичкой» и диковинный головной убор без козырька – его уже прозвали «пилотка». Надо будет к смотру нарядить всех единообразно, заметил себе Крылов. Главковерх терпеть не может «цыганщины».

Смотреть полеты обычных аэропланов начальство не пожелало.

– Ну что ж, – с фальшивым добродушием улыбнулся Краенко, старший по чину. – Показывайте, где вы прячете вашего пузана. Не будем тратить время на пустяки.

Он пренебрежительно качнул подбородком в направлении легких аэропланов. Генерал Боур вспыхнул и глухо пробормотал что-то нецензурное. Конструктор засопел, обидевшись на «пузана».

А Крылов, вздохнув, вспомнил немецкую поговорку: один русский – гений; двое – скандал; трое – хаос.

– У «Ильи Муромца» собственная зона, строгой секретности, – рассказывал он генералам на ходу. – Это отдельное подразделение, хоть и приданное к моему авиаотряду, однако же подчиняющееся мне лишь в строевых и хозяйственных вопросах. Техническая и боевая сторона находится в компетенции штабс-капитана Рутковского, командира воздушного корабля.

Это пояснение полковник сделал нарочито легким тоном. Положение частичного начальника секретной зоны уязвляло его самолюбие, но Крылов старался быть выше мелочных амбиций.

Небольшая группа приблизилась к высокому забору, который правильным прямоугольником огораживал часть просторного поля. По углам территории стояли вышки с новейшими зенитными пулеметами. Сбоку, укрывшись в рощице, располагалась батарея противоаэропланных 75-миллиметровых орудий.

– Так не охраняют и ставку его величества, – саркастически обронил генерал Боур. – А где этот Рутковский? Он что, считает ниже своего достоинства выйти нам навстречу?

– Штабс-капитан должен быть уже в кабине. Корабль готов к показательному вылету.

Полковник, задрав голову, взглянул на мишени, привязанные к парившим в небе аэростатам. Махнул рукой – широченные ворота разъехались в стороны.

Открылся вид на внутреннее обустройство зоны: ангар, барак для нижних чинов, домик для офицеров. Сам «Илья Муромец» стоял посередине, готовый к выезду на взлетную полосу.

Воздухоплавательный генерал крякнул.

– А дирижабли все равно больше, – проворчал он, вцепившись рукой в свою пушистую бороду.

Авиационный генерал молчал. Под каждым из крыльев великана запросто разместилось бы по «морану».

Крылов махнул рукой.

От «Муромца» врассыпную бросились солдаты, казавшиеся рядом с ним лилипутами.

Ровно зарычали моторы, закрутились пропеллеры. Махина покатилась из ограды на поле.

Четверо авиаторов в яйцевидных шлемах отсалютовали начальству. Сквозь бликующее стекло кабины лиц было не видно. Генералы раздраженно козырнули. Волнующийся конструктор помахал шляпой.

– Каркас фюзеляжа состоит из шпангоутов, на которых закреплены лонжероны и стрингеры, – лепетал он. – На этой модели рулевые тросы, управляющие элеронами, вынесены наружу, для легкости ремонта. Обшивка сделана из обычного полотна. Я предлагал укрепить салон бронированным листом, что сделало бы экипаж практически неуязвимым, но это существенно понижает грузоподъемность, и было принято решение воздержаться…

Его никто не слушал.

Воздушный корабль разбежался с величавой грацией слона. Казалось, эта махина не сможет оторваться от земли, но «Муромец» поднялся с удивительной легкостью и, описывая широкие круги над полем, начал набирать высоту.

– Медленно взлетает, ох медленно, – покачал головой Боур. – «Моран» бы уже набрал тысячу пятьсот.

Изобретатель кусал губы.

– Однако как славно маневрирует, – пожалел молодого человека полковник.

Корабль начал стрелять по мишеням. Вычихнул струю дыма, рядом с ярко-красным кубом из полотна лопнул разрыв.

– Промазал, – констатировал Краенко.

– Я был против установки на корабле пушки! – закричал конструктор. – Решительно против! Лучше поставить второй пулемет! В воздушном бою пулеметы гораздо эффективней!

Будто услышав подсказку, «Муромец» затарахтел частыми очередями. В секунду разнес красный куб, а за ним расчехвостил и аэростат, который вялой колбасой заскользил вниз.

– Точно так же «Муромец» расправится с любым дирижаблем! – отомстил воздухоплавателю конструктор.

– Уж в этом-то можно не сомневаться, – поддержал его Боур. – Однако за такие деньги можно купить десять «моранов».

– Мой «Илья» собьет ваши десять «моранов», а сам останется невредим, – ляпнул молодой нахал. Эфемерный союз легкой и тяжелой авиаций, едва возникнув, распался.

– И потом, целых четыре человека на экипаж! При нашем-то дефиците кадров. У вас ведь, полковник, несколько машин простаивает?

– Так точно, ваше превосходительство. Наблюдатели есть, а с опытными пилотами беда. Правда, не сегодня-завтра прибудет большое пополнение, – похвастался Крылов, ждавший новых летунов как манны небесной.

«Муромец» старательно выписывал петли, демонстрировал повороты, сбросил макет бомбы, попавшей точно в середину очерченного круга, но генералы уже отвернулись – поняли, вороны, что добычи не будет.

– Так или иначе, всё решит смотр. – Краенко похлопал бывшего сослуживца по плечу. – На всё, как говорится, воля Всевышнего и верховного. Пойдемте, покажете, как обеспечивается безопасность корабля.

Из ворот зоны вышел красномордый унтер с кожаной сумкой через плечо. При виде генеральских лампасов выкатил грудь, расправил плечи, перешел на чеканный шаг и так четко подбросил руку к фуражке, что сразу стало видно настоящего коренного служаку.

– Сорок нижних чинов постоянно находятся на территории. Отлучаться запрещено. Только старший унтер-офицер Сыч, – Крылов показал на молодца, – может выходить в штаб или в лавку. Господам офицерам разрешается удаляться от зоны не далее, чем на версту. Поездки в город допускаются лишь в дождливую погоду. Из лиц, не входящих в штат корабля, входить на объект имеем право лишь я и отрядный адъютант…

Едва он это сказал, как в ворота рысцой вбежал адъютант авиаотряда поручик Гамидов, легок на помине. Его красивые сливообразные глаза сияли счастьем.

– Ваше превосходительство! – закричал он издалека. – Разрешите обратиться к господину полковнику! Юлий Самсонович! Прибыло пополнение! Большое! Один летнаб, остальные пилоты!

Большое пополнение

Начальнику авиаотряда так не терпелось поскорее увидеть летчиков, что конец инспекции получился неприлично скомканным. Все объяснения полковника ужались до куцых фраз, на вопросы он отвечал главным образом «Так точно» или «Никак нет». В скором времени генералы заскучали, тем более что придраться к «Муромцу» оказалось не из-за чего, а время шло к обеду. От вежливого приглашения откушать «обычной летунской трапезы» в офицерской столовой их превосходительства отказались, сославшись на приглашение ивангородского коменданта. И упылили на своих автомобилях, скатертью дорога.

Крылов перекрестился и, стараясь не сбиться на мальчишеский бег вприпрыжку, поспешил в штаб.

Пополнение действительно оказалось грандиозным. Перед крыльцом бывшей управы, окруженные офицерами, стояли и курили пятеро мужчин. Целых пятеро! Притом что Авиадарм обещал прислать самое большее четырех.