Три Африки для Миши и Лизы (СИ) - Вагнер Идалия. Страница 3

Но мимо опять пробежала собака, зло толкнула несчастного лейтенанта так, что он пошатнулся от неожиданности. Слишком натурально все как-то. На сон не похоже. Звуки, запахи, тактильные ощущения. Все реально.

Кстати, а язык?

Миша прислушался к тихому разговору сидевшей рядом пары невольников. Он их понимал! Он реально понимал, что говорили эти два черных человека про духов предков! Но думал Миша по-русски! Это было абсолютно точно! Ради проверки он построил в голове фразу из нецензурных русских слов. Сильно отредактированный смысл этой фразы был: ну, ты попал в передрягу, друг полицейский. Полная хана тебе.

Переведя эту фразу несколько раз с русского литературного на русский нелитературный и обратно, и четко оценив, что знание родного языка не утеряно, Миша сосредоточился на том, что слышал со всех сторон. Было почти все понятно и к каждому слову можно было подобрать русский аналог. Еще одно свидетельство того, что негры — настоящие негры, они говорят на своем языке, и это точно не по-русски.

Несколько раз лейтенант потренировался, погоняв перевод с африканского (или как его назвать) на русский и обратно. В общем, входящая речь понятна. А что будет с исходящей? Сможет ли он сказать так, чтобы его поняли?

Спокойно поэкспериментировать не удалось. Раздались громкие крики, и вся толпа пришла в движение. Все встали, видимо, в порядке, установленном ранее.

Народ выстроился скованными парами впереди и позади Миши. Стало видно, что ножные кандалы были у каждого бедолаги. Деревянные рогатины или ошейники скрепляли по двое. Ему пришлось встать, придерживая одной рукой колодку на шее, поскольку у него не было напарника, и она перевешивалась под своим весом. Придется идти очень осторожно, поскольку второй конец цепи, который по замыслам создателей таких приспособлений должен был висеть на руке второго несчастного, у Миши кто-то добрый закрутил вокруг бедер и прицепил к ножным браслетам. Ноги дополнительно были скованы короткой цепью.

Потом прибежали темнокожие охранники, которые в отличие от темнокожих невольников, имели подобие одежды. Они вытащили из колонны Мишу и поволокли куда-то вперед. Миша запнулся о цепь и упал, выдав какое-то гневное выражение. В ответ на это один из охранников отвесил ему удар ниже спины и потащил еще яростнее.

Несчастный новоиспеченный негр, за невозможностью достойно ответить, занялся лингвистическим анализом. Случайно сказанная им самим фраза оказалась из разряда непристойных. Миша понял, что она означала. Но она совершенно точно была сказана по-африкански, или по-негритянски, или на каком-то местном наречии. Надо уж определяться с терминами.

Эту фразу он выдал без подготовки так, как говорит носитель языка. Значит, языкового барьера не предвидится. Наверно, навыки у тела остались. И очень здорово, что русский язык у него сохранился. У кого сохранился? У души? У ментального тела? У того, что было лейтенантом Михаилом Беловым?

Чтобы удостовериться в наличии навыков еще раз, добропорядочный лейтенант пробормотал себе под нос новое русское ругательство. И на слух, и на внутреннее восприятие оно ощущалось, как сказанное по-русски.

То, что весь тестируемый лексический минимум оказался непристойного характера, не удивляет. Ситуация ведь непредвиденная, а на все непредвиденные ситуации ответ у русского мужика один. Чаще — непристойный. И потому Миша добавил от широты души еще пару таких же фраз, но тихонько, чтобы никто не слышал. А кто его осудит, оказавшись в подобной ситуации?

Тащили Мишу не зря. Ему приготовили пару. Видимо, рост имел определенное значение, потому что темнокожий молодой мужчина оказалась тоже немаленького роста. Два белых, но очень загорелых мужчины, которые при этом присутствовали, что-то удовлетворенно проговорили. На каком языке говорили эти белые, было непонятно. Но это явно не английский.

Меланхоличный темнокожий мужчина соединил их в одну связку цепью и рогатиной. Напарник стоял первым, за ним на расстоянии длины колодки стоял Мишаня. Нести на себе рабскую амуницию стало значительно легче, когда ее разделили на двоих. Но зато им обоим в руки всучили какие-то мешки, которые предстояло нести. Такие же мешки были у остальных пар. Было похоже, что собрали рядом наиболее выносливых рабов, которых можно заставить нести груз.

По краям колонны находилась многочисленная охрана, которая отличалась от невольников только отсутствием кандалов и наличием подобия европейской одежды. У каждого в руках было кремневое ружье с длинным стволом, из чего Миша заключил, что находится даже не в двадцатом веке, а в восемнадцатом-девятнадцатом. Ну, пусть будет хотя бы девятнадцатый! Вот же занесло!

Когда колонна тронулась в путь, стало понятно, что идти невероятно сложно. Повернуть голову, чтобы оглянуться назад, не получалось. Когда Миша попытался это сделать, услышав какой-то возглас сзади, его напарнику стало больно, и он недовольно вскрикнул.

Приходилось подстраиваться след в след, стараясь идти точно в ногу, иначе колодку перекашивало, и она натирала шею. Если второй начинал отставать, первый был вынужден его тащить, подчиняясь скорости, которую задавали хозяева каравана.

У ошеломленного ситуацией лейтенанта полиции из двадцать первого века сильно болела голова от сна в неловком положении, хотя другие раны уже почти не болели. Скорее всего, полученное тело не реагировало на такие глупости, как несмертельные раны. А вот голова, в которой бились мысли на русском языке, страдала.

Поскольку Миша с напарником шли почти в начале каравана, они не видели, что творилось сзади. А оттуда доносились иногда очень страшные звуки: дети плакали, охранники требовали заткнуть их, стенали женщины, кто-то кричал: «Отдайте моего мальчика». Часто раздавался свист бича, тогда слышался стон пострадавшего. Злобно лаяли собаки. За спиной была страшная реальность невольничьего каравана. И это не съемка исторического фильма.

Справка для Миши (историческая).

Михаил Белов этого не знал, но печальная история работорговли в Африке имела три основных периода.

Середина пятнадцатого века — середина семнадцатого века. Началось все с португальских мореплавателей. Тогда рабов везли в Европу, а после создания колоний в Вест-Индии начался вывоз рабов в Новый Свет. Там они были нужны в большом количестве. Вывоз рабов велся почти исключительно с западного побережья, о вывозе с восточного побережья мало что известно.

Середина семнадцатого века — начало девятнадцатого века. Знаменовалось массовым вывозом для работы на плантациях в Вест-Индии и Америке. Завершился период официальным запрещением рабства законодательством Англии и США. Велась ничем неограниченная торговля рабами. Преобладал вывоз с западного побережья.

С начала девятнадцатого века работорговля официально последовательно запрещалась странами-работорговцами. Началась эпоха бурного нелегального вывоза. Объемы вывоза были иной раз выше, чем в предыдущие столетия. Рабы вывозились как с западного, так и с восточного побережья.

Мишу Белова многому учили. Он умел составить психологический портрет преступника, хорошо стрелял, владел рукопашным боем, разбирался в разных видах оружия, хорошо знал российское законодательство, криминалистику, имел навыки оперативно-розыскной деятельности, знал, как организовать охрану общественного порядка. Много умел и знал Миша. Но школа полиции не рассчитывала, что ее выпускник окажется в Африке, ориентировочно в девятнадцатом веке, в караване невольников в качестве раба, и полезных в данных условиях навыков не дала.

Примерно до полудня первого дня лейтенант находился в состоянии шока и осваивался в новой реальности. Такая возможность была, поскольку никто его не отвлекал. Он шел, глядя на исполосованную кнутами спину своего напарника. Приноровиться к тому, чтобы движение было синхронным, получилось быстро. Тяжесть поклажи не казалась для этого мощного тела невыносимой. Игнорировать раны, видимо, тоже помогало само тело, приученное ко многому.