Леди-служанка (СИ) - Мун Лесана. Страница 9

Ма-а-атерь Божья, чего тут только нет! Одного столового серебра набора два, не меньше. Зачем ей столько?! А еще отрезки блестящей тафты, пару меховых боа, веера, инкрустированные какой-то чепухой, вроде осколков полудрагоценных камней. Кухарка понятия не имеет, что все это почти ничего не стоит. Какое разочарование для нее.

А тем временем Магда приходит в себя от моей неожиданной выходки и бросается вперед в попытке схватить за волосы. Ну что за дурацкая бабья манера? Приходится очень быстро уходить с линии атаки, поднырнув под широко расставленные локти и, схватив первое, что пришлось под руки, а этим предметом оказалась вилка, придать кухарке ускорения путем хорошего пинка под объемный зад.

Когда Магда на сверхзвуковой скорости впечатывается в дверь, прижимаю к ее шее вилку, но не там, где зубцы, а другой стороной.

- Значит так, слушай сюда, воровка, я дважды повторять не буду. Сейчас оставишь все свое барахло тут, откроешь дверь и уберешься от сюда, чтобы духу твоего не было. Увижу тебя еще раз – пожалеешь, такой доброй, как сегодня я не буду. Поняла?

И чтобы припугнуть, придавливаю холодную ручку вилки к шее Магды. Та дергается и тяжело дышит, чувствуется, что наш марш-бросок дался ей нелегко.

- Не слышу. Ты поняла?

- Да! – отвечает, но с такой злобой, что становится понятно, она теперь мой враг и постарается всячески навредить при первой же удобной возможности.

- Вот и хорошо. Считаю до трех. Один…

Магда в секунду вылетает за дверь. Я тоже выхожу, чтобы проверить, что она не навредит детям. Но нет, кухарка выбегает на улицу, злобно хряпнув входной дверью приюта. Возвращаюсь в спальню, выдыхаю. Руки немного трясутся от адреналина, но справилась я неплохо, невзирая ни на что. Проверяю сумки кухарки. Ценного для нас там нет ничего, поэтому я просто складываю ее барахло назад.

Зову детей, чтобы собирались. Пока они возятся, договариваюсь с хозяйкой приюта о том, что наши сумки постоят у нее на хранении, а вечером мы их заберем. Потому что я даже не представляю, где и как мы будем болтаться эти оставшиеся семь часов до назначенного поверенным времени.

Налегке мы выходим из приюта и идем, куда глаза глядят. Шарлотта опять несет Рози, ревностно не позволяя мне получить хоть капельку внимания малышки. Роберт выглядит каким-то подавленным и больше молчит. Мы долго гуляем улицами, стараясь не ходить мимо витрин. Потом посещаем городской парк, именно там я вспоминаю о своих полных карманах. Мою в фонтане морковку и яблоко, раздаю детям куски лепешки, а напоследок вручаю каждому по ароматному печенью. Как загораются их глаза! Мне хочется плакать, глядя, как Шарлотта запихивает сразу всю сладость в рот и жует, прикрыв глаза, а Роберт наоборот, откусывает малюсенькие кусочки и не жует, а сосет их во рту, а потом тщательно слизывает каждую крошку с пальца, не обращая внимания на замечание старшей сестры. Рози, радостно агукая, половину печенья раздавливает в ладошке, но остальное – запихивает в рот и, довольно улыбаясь, ест. Потом капризничает, что мало, но быстро отвлекается, когда я даю ей ложку из серебряного сервиза, украденного Магдой, и разрешаю копать ею землю.

Рядом возмущенно сопит Шарлотта, но я делаю вид, что не слышу. К вечеру мы возвращаемся в приют забрать вещи. Поужинать, как и остаться, нам никто не предлагает, впрочем, нам уже и не нужно. Нагрузив наши сумки в экспроприированную у Магды тачку, собираюсь выезжать, когда меня окликает хозяйка приюта.

- Вы уезжаете? Из города?

- Да, госпожа Буве, уезжаем.

- Это хорошо. Мне не говорите, куда.

- Почему? – спрашиваю удивленно. Не то, чтобы я собиралась делиться своими планами с совершенно посторонним человеком, но интересно знать, что происходит.

- Лучше, если я буду в неведении. Сегодня приходили двое. Один очень высокий и худой, другой ростом поменьше, тоже тощий, с лицом, сильно обсыпанным прыщами. Говорили, что из тайной канцелярии. Но это не так. Я знаю дознавателей, у них особая, тяжелая аура. А эти двое… больше похожи на бандитов. Мелких. На побегушках, которые. Но это не значит, что они безобидны. Убить, или покалечить человека для них – раз плюнуть. Я не знаю, куда вы влезли, леди, и знать не хочу, но ваших детей мне жаль, только поэтому я не сказала тем двоим, где вас искать и что вы вернетесь за вещами. Поэтому да, мой вам совет, уезжайте. И желательно прямо вот сегодня.

- Благодарю вас, - отвечаю и быстро выхожу из приюта, позвав детей.

Мы идем по дороге, усадив Рози в тачку, где она с довольной мордашкой сосет пальцы и осматривает проезжающие мимо нее пейзажи. Через две улицы я чуть притормаживаю, чтобы повернуть в переулок и тут же останавливаюсь. За углом дома стоит Магда и о чем-то с жаром разговаривает с двумя мужчинами. Один из них – высокий и худой. А второй – с лицом, усыпанным прыщами.

- Дети, назад! – говорю шепотом, молясь о том, чтобы эти трое нас не заметили, а Шарлотта не начала упираться.

- А что… - начинает старшая падчерица, но я на нее шикаю и быстро прячусь за тот угол, из-за которого мы только что выехали.

Беда в том, что я не знаю другого пути, кроме того, каким шла днем. Впрочем, если думать логически, то можно будет повернуть на следующем перекрестке, да это будет крюк, и мы можем опоздать к назначенному времени, но если шевелить ногами быстрее, то опоздание в пять минут не будет уж слишком критичным. А еще надо быстрее думать и решаться, потому что драгоценные минуты уплывают.

Но вначале предстоит самое сложное: нужно перебежать от одного дома к другому, пересекая перпендикулярно расположенный к нашей улице переулок, где стоят те трое.

- Шарлотта, Роберт, - зову детей, привлекая их внимание к себе, - сейчас очень важно, чтобы вы быстро и тихо перебежали к тому дому.

- Почему тихо? – падчерица задает очень уместный вопрос, на который совершенно нет времени.

- Потому что в переулке стоит Магда, а с ней рядом очень подозрительные личности, с которыми нам никак нельзя сталкиваться. Прошу, давай оставим споры на потом, сейчас крайне важно успеть на шесть вечера к экипажу. Иначе, придется идти пешком, а я сомневаюсь, что вам понравится такой вид путешествия, учитывая, что ехать нужно ночь, то пешком – сутки придется идти, а может и дольше… - специально сгущаю краски.

- Ладно, я поняла, - тут же отвечает Шарлотта, недовольно скривившись.

Еще бы, я тоже не горю желанием тащить груженую тачку по деревенским буеракам своим ходом!

- Хорошо. Как только я скажу «бегом», вы перебегаете и ждете меня на той стороне.

Дети готовятся. Я заглядываю буквально одним глазом в переулок. Магда стоит к нам спиной, длинный – боком, а вот прыщавый – лицом. Нужно выждать момент, когда кухарка отвлечет на себя внимание и тогда…

Именно в эту секунду кухарка отвлекает на что-то прыщавого, и тот опускает лицо, глядя на что-то под ногами.

- Бегом! – говорю детям и те быстро, словно мышки, перебегают на другую сторону и останавливаются в указанном месте.

Умнички! Теперь более сложная часть. Мне нужно вместе с тачкой проехать с такой же скоростью и не опрокинуться. Ла-а-адно! Время не ждет! Убедившись, что прыщавый все так же смотрит вниз, хватаюсь за ручки тачки и рвусь с места. Увы, госпожа удача, видимо, решила, что и так долго была на моей стороне. В спешке я бегу, не глядя куда, колесо попадает в выбоину, само средство передвижения подпрыгивает, вызывая восторг у восседающей верхом на сумках Рози. И малышка заливается громким, радостным смехом. С повизгиванием и хлопаньем в ладоши.

Понятное дело, на нас обращают внимание все. От мимо проходящих людей, сидящих на крышах голубей и разбегающихся во все стороны крыс до тех, чье внимание мы уж никак не хотели привлекать! Магда поворачивается в нашу сторону, дальше я уже не смотрю. Увеличиваю скорость передвижения, одновременно с этим кричу детям:

- Бегом за мной!

И мы тройкой скаковых лошадей мчимся по улице, тарахтя колесами по брусчатке под радостные визги Рози. В первом попавшемся переулке, мы поворачиваем, потом еще раз, стараясь как можно больше петлять. Несемся, как угорелые. Мне кажется, что сердце мое сейчас просто выпрыгнет из груди. Но нет, к счастью, оно молодое и сильное, как и тело, которое мне теперь досталось, а потому я только увеличиваю скорость, да слежу, чтобы в этой беготне не потерять детей.