Ревизор: возвращение в СССР 20 (СИ) - Винтеркей Серж. Страница 50
Самедов недовольно шлёпнул её по заднице. Получив довольно ощутимый шлепок, Регина вскочила и удивлённо уставилась на него. В такие игры они еще не играли…
— Тебе зачем телефон Ивлева понадобился? — холодно глядя на неё, спросил он.
— Так… Нужно было… — растерялась она. Откуда он узнал?
— Ты издеваешься? — тут же разозлился он. — Зачем тебе его телефон⁈ Забыть его никак не можешь?
— Да ты что? Не нужен он мне! Я отомстить ему, всего лишь, хотела!
— Ну, что ты за дура? Ты вообще представляешь, кто за ним стоит? За него Захаров лично недавно хлопотал, чтобы свободный режим учебы организовали… Хотя откуда тебе знать, кто это такой? Ты же дальше своего носа не видишь!
— Подумаешь, — обиделась Регина.
— А, может, ты всё знала? — осенила вдруг Самедова догадка. — Может, ты поэтому в него так и вцепилась тогда в сентябре? А⁈
Москва. Посольство ГДР.
Сразу после занятий Хуберт Майер прибыл в посольство, предвкушая, как он, вернувшись, сообщит Мартину Нойлеру об отчислении из МГУ и отправит его домой в ГДР.
Но, к его огромному удивлению, Баум, проводив его к себе в кабинет, принялся жёстко отчитывать его за самоуправство, за злоупотребление служебным положением, за фальсификацию информации…
Хуберт сидел ни жив ни мёртв от неожиданности.
— В Берлине принято решение об отзыве тебя из СССР, — закончил Баум. — Возвращайся в ГДР. Там решат, что с тобой делать дальше.
Хуберт на ватных ногах вышел из кабинета Баума, даже забыв попрощаться. По дороге в общежитие в полуобморочном состоянии он всё думал, как так получилось? Ждал безоговорочной победы, а в итоге сам вылетел из МГУ. Что же теперь с ним будет? Какой позор!
Москва. МГУ.
Сбежав от разъярившегося Самедова от греха подальше, Регина думала над тем, что только что случилось.
Кто ж там такой за Ивлевым стоит? Что это за Захаров такой важный? Что ж Ивлева, теперь, и тронуть нельзя? А как Самедов хвалился, что достиг такого, что Ивлеву и не светит никогда! А сам, получается, его боится теперь. Так что, Самедов не осмелится ничего против Ивлева предпринять, даже если она убедит его, что Ивлев ей безразличен? Что ж теперь делать?
После пар поехал к себе на стройку. Ремонт шёл своим чередом. Потолки были уже выровнены, арки заделаны. В ванной, и одной, и второй, стены, как я понял, пришлось выравнивать под плитку.
Полы в комнате однушки уже подготовили и перегородили проход, чтобы кто-нибудь не влетел случайно на свежую стяжку.
— Решили, что мебель туда перенесём из жилых комнат, как пол схватится, — пояснил Жданович.
Состояние дел меня порадовало. Мужики работали чётко и быстро. Но до ноябрьских мы вряд ли вернёмся. Стены под плитку должны просохнуть, стяжка должна схватиться и набрать твёрдости. Есть технология, и через неё не перепрыгнешь.
Потом зашёл к Гончаровым, озадачил Гришу палаткой для раскопок.
— Мне можно и с возвратом, — объяснял я. — Там на пару месяцев всего надо. А можно и выкупить. Будет в Институте археологии своя палатка на такой случай.
— Слушай, не обещаю. По знакомым поспрашиваю, — ответил он.
— И печку сразу, — попросил я, — поспрашивай, пожалуйста. Зима же на носу.
Гриша пообещал сделать всё, что может, и мы распрощались. По дороге к метро встретил Альфредо с очередной незнакомой барышней. Что-то он во вкус вошёл, меняет их, как перчатки. А недавно еще жениться обещал на русской. Испортили его наши парни из общаги… теперь, похоже, ему только гарем с собой везти придется на родину.
Глава 21
Москва. Квартира Быстровых.
Дождавшись, когда отец придёт с работы, Регина решила выяснить у него, кто такой Захаров, которого так Самедов боится.
— Пап, а что за Захаров такой, которого секретарь ВЛКСМ МГУ может бояться? — подсела она к отцу.
— Захаров? — снял очки Быстров и отложил газету. — Второй секретарь Московского горкома КПСС, например, Захаров. Очень серьезный человек. Не чета любому комсомольскому работнику, и повыше работающему, чем в МГУ. Очень может быть, что именно о нём и идёт речь. А что?
— Да так… ничего, — обескураженно ответила Регина и поднялась, чтобы уйти к себе, но отец ее остановил.
— Послушай, дочка, рановато тебе в такие дела лезть, где обсуждают, что кому-то Захарова приходится бояться, — покачал головой отец, — ты бы училась лучше…
— Конечно, пап, это я просто мимо проходила, и услышала случайно! Вот мне и стало любопытно!
Разве может такое быть, что такой человек за Ивлева лично просил? — зайдя в комнату, думала она. — Но если действительно так, раз Самедов так испугался… Эх, приходится пожалеть, что не получилось Ивлева охмурить! С такой поддержкой можно было бы жить и не тужить…
За стеной опять начали ругаться родители. Регина уже привыкла к их скандалам. Мать без конца пилила отца, что он карьеру сделать не может. Мать уже директором школы стала, а отец все в начальниках отдела ходит.
— Да далась тебе эта большая должность! — огрызался отец. — Тебе что, плохо живётся? Большая должность — это ответственность и ненормированный рабочий день. Хочешь, чтобы меня дома не было сутками?
— Тебе лишь бы не работать! — кричала мать. — Мне всего самой приходится добиваться! Почему я должна вместо тебя карьеру делать⁈ Почему я не могу на горячем песке у моря нежиться? Зачем я только за тебя вышла⁈ Петька же Васильев тоже замуж предлагал… Дура, что не согласилась, была бы сейчас женой большого начальника!
— Нафига начальнику такая жена нужна, как ты? Комиссар в юбке, — подколол её отец и Регина усмехнулась, что есть, то есть. — Начальнику женщина нужна, а не командирша. Два начальника под одной крышей не уживутся.
— Можно и не жить вместе! — ответила обиженная жена.
— О! — ехидно протянул отец. — Это как же? Любовницей стать? Не поздновато спохватилась, коза?
Мать сорвалась на крик. А Регина слушала и думала, что любовницей, как оказалось, быть тоже не очень интересно. Самедов то ласковые слова шепчет, то орет как ненормальный… И подарков не дарит, как она ожидала… Зря мать так отца допекает.
Москва. Квартира Костенко.
Светлана никак не могла забыть счастливую рожу Быстровой, когда случайно столкнулась на лестнице со всей командой «Комсомольского прожектора».
Как бы эту нахальную улыбочку стереть с её лица? — неприязненно думала Светлана и вдруг, вспомнила, что их отцы работают вместе, причём отец Быстровой, в отличие от ее отца, не большой начальник, а какой-то обычный сотрудник.
— Наши из Прожектора в рейд ходили, — подсела Светлана к отцу. — Довольные все такие, нарыли что-то… И Регинка Быстрова с ними, счастливая такая, аж зло берёт. Пап, ну вот, как так можно было? То дружила со мной, дружила. Ах, у нас отцы в одном министерстве работают… А потом раз — и такое мне устроила!
— Точно, доча, — заинтересованно посмотрел на неё отец, уловив, на что намекает дочь. — Я и забыл про Быстрова, — шлёпнул он себя по коленям и поднялся.
В борьбе с Самедовым все средства хороши! Это сволочь горько пожалеет, что тогда измывалась над ним…
Отец позвонил своему хорошему приятелю и рассказал, что его дочь Светлану гнобит любовница секретаря комсомольской организации МГУ.
— Да, Кирюх, представляешь, что творится? — жаловался Николай Иванович. — И по какому-то невероятному стечению обстоятельств, её отец работает у тебя в управлении. Быстров его фамилия. Дочь зовут Регина. Не мог бы ты поговорить с ним, а? Пусть повлияет как-то на свою дочь, если не смог воспитать нормально…
Светлана слушала из комнаты разговор отца, приложив ухо к двери, и не могла сдержать радостной улыбки. Ну вот! Теперь Регинка попрыгает! — довольно потирала она руки.