Парадокс жнеца (СИ) - Котов Алексей. Страница 7

Легко перескочив через невысокий забор жилого комплекса, аккуратно направился в сторону торгового центра. Шел по скверу по пешеходной аллее — со времен Союза осталась. Высаженные пионерами деревья уже давно выросли и широко раскинули кроны, теперь здесь прямо парк настоящий. Раньше, по рассказам продавщицы в магазине, аллея стояла в запустении, но после того как в город понаехали московские дачники и федеральный проект, денег у местной администрации стало так много, что облагораживают теперь вообще все до чего руки дотянутся. Тропинки в тротуарной плитке, питьевые фонтанчики, мангалы для пикников, беседки, модные спортивные площадки, открытый амфитеатр для выступлений.

По широким тропинкам я конечно же не шел — багги рейдеров здесь легко проедут, так что двигался параллельно, вдоль цветущих кустов сирени. Вскоре вышел на окраину широкой — как футбольное поле, и практически пустой парковки торгового центра. Здесь, кстати, туман уже не такой густой — метров на пятьдесят видимость; в белесой мгле вижу и громаду здания молла, и несколько машин рядом. Грузовики, очертания довольно… странные.

Что. Здесь. Вообще. Происходит?

Вздохнув-выдохнул, сжал кулаки унимая дрожь. Дичь какая-то вокруг. Причем лютая дичь.

Присев у навигационного щита перед одним из въездов на парковку, внимательнее присмотрелся к тесно сгрудившимся грузовикам. Ближайший виден хорошо, и явно заметно что совсем архаичная конструкция, времен середины прошлого века: короткий округлый капот, узкая кабина, вынесенные по сторонам крылья. Похоже на студебеккер, была у меня моделька, но не он — у студера три моста и крылья квадратные, эти же брички двухосные и крылья покатые, округлые.

Первое удивление — от того что словно в прошлое попал, быстро прошло. Рационально размышляя понял, что в этом тумане не работает даже простые электроприборы и гонять здесь на таком антиквариате решение вполне очевидное. Вопрос только важный, что это такое я сейчас вижу — эрзац для передвижения в туманной мгле, или явный показатель характеристики всего местного уровня развития?

В том, что я больше не дома, уже был абсолютно уверен — слишком странно выглядят черные, слишком странная у них экипировка; да и вооруженных копьями гоблинов забывать не стоит, в моей привычной реальности таких просто нет и быть не может.

Между тем ко входу в торговый центр подъехало еще три грузовика. Из кузовов, с высокой деревянной обрешеткой на каркасных дугах, начали выгружаться люди в оранжевых рабочих комбинезонах. Рядом заметил несколько черных фигур, один из них с… палкой? Ну да, реально палка, похоже надсмотрщик контролирующий процесс высадки.

Решение не оставаться дома казалось все более правильным. Похоже, мои догадки насчет как минимум трудовых лагерей не лишены смысла: люди в оранжевых комбинезонах двигаются с особой характерной неспешностью. Подобная манера присуща работникам, у которых только две радости в жизни — обед и заработная плата, а все остальное в профессиональной деятельности сплошное мучение. Еще так ведут себя заключенные, которые все уже успели на несколько лет вперед и торопиться им больше совершенно некуда.

Здесь я увидел все, что хотел, поэтому наблюдательный пункт покинул. Не хочется оказаться в оранжевом комбинезоне среди этой неторопливой толпы, так что двинулся прочь, вновь углубляясь в сквер. Обойдя торговый центр по широкой дуге, двинулся к лесу, за которым проходит федеральная трасса. Выйду на дорогу, понаблюдаю, ну а дальше уже по ситуации.

В перелеске туман еще более посветлел, даже задышалось гораздо легче. Настроение улучшилось — судя по ощущениям, кончается мгла, кончается! Значит, здесь просто туманная аномалия, в которую заезжают странные черные бойцы на своих странных черных машинах со странными кислотно-зелеными, сияющими в белесой мгле метками.

Направлялся по перелеску я в сторону Московского шоссе, но к нему не вышел — потому что примерно через километр туман стал редеть и как-то вдруг, словно невидимую границу пересек, я покинул зону белесой мглы. Лесопарк, да и вообще привычно-знакомая местность тоже закончились, а я оказался на каменистом утесе, глядя на равнину перед собой. Зрелище было настолько удивительным, что у меня перехватило дыхание.

Ошарашенный, я обозревал открывшуюся панораму нового и чужого — в этом нет больше никаких сомнений, мира. Зеленый еловый лес на склонах каменистых холмов, линия гор вдали — снизу вроде ничего явно чужого и необычного. Но вот наверху… наверху всего столько, что просто глаза разбегаются.

Сверху небо пересекают идеально ровные облачные нити — похожие на следы от самолетов, но здесь разделяющие небосвод на гексагональное поле. Надо мной словно купол, составленный из правильных шестиугольников, на высоте километров трех-пяти.

Далеко впереди вижу еще одну сотканную из белесой мглы туманную аномалию — похоже, ее очертания повторяют один из начерченных в небе гексагонов, каждая сторона которого составляет примерно десять километров — примерно оценил я. Основание соседней аномалии на земле я не вижу, далеко, но вот ее верх, упирающийся в границу купола облачной гексагональной решетки, наблюдаю.

Кроме идеально ровно расчерченного купола, вокруг очень странный свет. Голубовато-розовый, как будто в Петербурге или Мурманске сразу после заката в период белых ночей. Но при этом солнце я вижу — красноватый диск высоко над горизонтом, до заката определенно далеко. В другой стороне голубовато-розового неба виден белесый — так луна в дневном небе видна, силуэт космической станции в виде огромного кольца.

Впрочем, несмотря на все странности неба и небесных объектов, их я отметил лишь мельком. Больше внимание мое привлек падающий, оставляющий за собой черный чадящий след горящий дирижабль. Подробно очертания воздушного судна рассмотреть не получилось — сокрыто дымом и пламенем; тем более что как раз сейчас дирижабль ударился в землю, совсем деформируясь. И только сейчас, опустив взгляд вниз, в долину, я увидел происходящее относительно рядом со мной.

До этого момента и так был ошарашен увиденным, но расчерченное гексагональное поле на небе, странный красноватый свет солнца, силуэт космической станции, даже горящий аэростат — все сразу стало совершенно неважным и неинтересным, мгновенно отойдя на второй-третий план.

От взгляда на происходящее прямо передо мной у меня буквально челюсть отвисла, я оцепенел. Было отчего — внизу, по крутому, но далеко не отвесному склону в мою сторону поднималась человеческая масса. Иначе это и не назвать: тысячи и тысячи людей двигались словно единый организм. Кто-то падал, его тут же подгребали под собой другие, наползая друг на друга словно насекомые. Людская масса действовала безо всякой крупицы индивидуальности, руководствуясь похоже лишь коллективным разумом, гнавшим толпу вперед.

Я такое неотвратимое бессознательное движение раньше только в кино видел — это была словно армия ледяных ходоков или полчища зомби. У этих снизу, правда, ни голубых глаз, ни признаков зомби не заметно. Вроде люди как люди, только превращенные в движущуюся массу толпы. И движется она по небольшой долине, стиснутой двумя грядами каменистых холмов — а один из выходов из долины как раз в том месте, где нахожусь сейчас я.

Постояв в ступоре еще несколько секунд, в попытке поверить глазам и осмыслить увиденное, я окинул взглядом панораму происходящего, развернулся и вошел обратно в туман. Перспектива оказаться в трудовом лагере уже не казалась такой неприятной — в сравнении с вариантом стать кормом для надвигающейся массы, или просто быть ею задавленной. Кроме того, в городе в тумане — кроме черных рейдеров и рабочих в оранжевых робах, остались свои люди, надо предупредить о надвигающейся угрозе.

Пару километров по лесопарку и скверу, на которые потратил полчаса по пути сюда, обратно я пробежал за несколько минут. Выскакивая — с запаленным дыханием, на обочину ведущей к торговому центру дороги, я хорошо слышал звук моторов. Катят и катят откуда-то колоннами, но явно не из той части долины, откуда надвигается человеческая масса — там дорог нет, ни одной не заметил.