Вернуть Боярство 10 (СИ) - Мамаев Максим. Страница 4

— Княжич Шуйский? — обратился ко мне с удивлением генерал, изумленно разглядывая меня. — Право слово, не ожидал вас здесь увидеть… Да и, признаться честно, даже не подозревал, что вы уже, в столь юном возрасте, взяли планку шестого ранга магии. Позвольте выразить вам своё восхищение — такой талант не каждое столетие рождается…

— Прошло небольшое недопонимание, Виктор Иванович, — поспешил я его поправить. — Не смотря на слова госпожи Шуйской, я не княжич. И даже почти не Шуйский… Меня зовут Аристарх. Глава Рода Николаевых-Шуйских, Аристарх Николаевич, к вашим услугам. Позвольте представить вам моего спутника — Петр Смолов, главный Старейшина моего Рода.

— Ох, простите, — улыбнулся чародей с явным облегчением. — Неловко вышло… Мы вот как раз с госпожой Шуйской обсуждали, как прошел штурм города. Она утверждает, что вы сыграли в этом ключевую роль, и потому я представлял вас себе несколько… Старше, скажу прямо. Однако вижу, что вы необычайно одаренный молодой человек, как она и говорила… А вот про вас, господин Смолов, я как-то не слышал. Не выпал шанс проявить себя в сражении?

— Я вот тоже не слышал среди прославленных генеральских фамилий про Онисимовых, — пожал в ответ плечами Петр. — Не сумели проявить себя на службе? Впрочем, о чем это я… Об одном Онисимове я всё же слышал. Что там была за история, не напомните?

— Если вы о моём неразумном дядюшке, запятнавшем родовую честь и мундир офицера Русской Армии, то история заключается в том, что он продался врагам Империи, — холодно ответил Онисимов. — Однако ваши намеки, сударь, можете оставить при себе — компетентные органы Имперской Безопасности уже проверили наш Род и каждого значимого его члена на предмет связей с предателем, и я, как видите, всё ещё генерал. С другой стороны, давненько не слышал о столь жалких Архимагах, что идут в чужие Рода ради миски супа и хоть какой-то должности… Тяжело вам, должно быть, занимать кресло в Совете чужого Рода, бедолаге… Ни кола ни двора, ни даже имени, которое потомкам передать можно…

А он крепкий орешек, вон как Смолова отбрил. Ну как отбрил — Петра подобное не слишком-то задело, ибо Онисимов ткнул пальцем в небо и во многом промахнулся — сущность, которая ныне называла себя Смоловым, хоть и унаследовала очень многое от себя прежнего, но вместе с тем многое же из того, что было в нем, исчезло бесследно. Например пустые амбиции и нерациональная алчность… Так что подобными уколами его задеть было невозможно.

Однако прежде, чем пара мужчин успела начать новый раунд обмена любезностями, заговорил сам генерал Добрынин. Пожилой, высокий и крепкий мужчина лет шестидесяти на вид, с плотной, крепкой аурой чародея восьмого ранга, сейчас старательно пригашенной, дабы не давить на окружающих, негромко прокашлялся, привлекая внимание, и посторонние разговоры мгновенно утихли.

— Итак, дамы и господа, раз уж все, кого я желал здесь видеть, уже собрались, то предлагаю начинать, — хорошо поставленным командирским голосом заговорил он. — Меня зовут Добрынин Анатолий Евгеньевич, генерал-аншеф, назначенный командовать войсками Магаданской провинции Российской Империи. Войсками, в число которых особым Императорским Эдиктом отныне входят все подразделения, в которых числятся здесь присутствующие. Что благородная знать с гвардиями Родов, что подразделения регулярной армии. К сожалению, противник обладает значительным превосходством в живой силе, а большая часть старших чародеев уже завтра отбудет вместе с обоими флотами для высадки на Камчатку и сражений с японским флотом… И в этих условиях нам предстоит отражать наступление группы армий Цинь, что уже прибрали к рукам почти всю территорию между Хабаровском и Магаданом… К нашему счастью, у врагов всё ещё достаточно много проблем на захваченных территориях, расстояния, партизаны, дикие монстры и многое другое изрядно усложняют им попытку нас проглотить…

Дальше была вдохновенная речь о том, что мы встанем насмерть за царя, веру и отечество, не отдадим больше ни пяди земли нашей, переломаем клыки тварям, что осмелились поднять хвост на Империю… К слову не просто поднять, но и оттяпать громадный кусок земель с населением около сорока миллионов человек! Нет, в Империи, конечно, по последней известной переписи, проживало порядка пяти с половиной сотен человек, но даже так — даже по самым грубым прикидкам, мы уже лишились порядка семидесяти-восьмидесяти из них. Не убитыми, слава богам, а просто в силу того, что земли заняты… И это, повторяюсь, только по моим, весьма и весьма приблизительным подсчетам. А сколько ж на самом деле⁈

Тем временем вдохновенная речь генерала, не то в маразм впавшего (хотя такого не происходит даже с Мастерами, так что едва ли), не то просто пребывающего в неведении относительно отсутствия у него ораторского дара, наконец закончилась. И речь пошла о конкретике…

И тут надо отдать ему должное — план у Добрынина был вполне себе рациональный. Разумный, я бы даже сказал крепкий такой план — вот только был в нём один момент, что лично меня смущал.

— Господин генерал-аншеф, — поднял я руку, привлекая к себе внимание, когда тот ненадолго прервался, что бы глотнуть из поданного адьютантом кубка. — Позволите ли поинтересоваться одной жутко заинтересовавшей меня деталью в вашем плане?

Взгляд карих, совсем не старческих глаз упал на меня, цепко пробежался, оценивая, затем меня коснулась волна восприятия чародея, и тот хмыкнул, возвращая кубок обратно. Как и следовало ожидать, чародей явно углядел мою суть и факт моей реинкарнации — впрочем, он был о них осведомлен заранее. Именно поэтому я и не пытался прятаться, наоборот выпячивая этот факт… Ну как выпячивая — лишь Маги Заклятий могли углядеть это, но именно для них и выпячивалось, верно?

— Николаев-Шуйский… Что ж, говори. Послушаем, вдруг пред нами кладезь неучтенной мудрости? — слегка насмешливо заявил, а затем уже в виде мысли-сообщения добавил лично для меня. — Мудрости из иного мира, насколько я понимаю… Хотя всё, что ты делал до сих пор говорит лишь о твоей удачливости, а не уме.

— Вопрос вот какой — вы весьма красноречиво описываете, как, где, кого и какими силами мы будем останавливать и громить, на каких рубежах строить оборону, описываете множество естественных рубежей, по которым будут расположены укрепления… Но я ни слова не услышал ни о численности вражеских войск, ни о количестве их высших магов, — а без знаний этого фактора что-либо планировать, как подсказывает мне мой опыт, просто бессмысленно.

— Ваш опыт? — фыркнул Старший Магистр в погонах генерал-майора. — И откуда же у вас, позвольте поинтересоваться, взяться сколь-либо значимому боевому опыту? В животе матери начали воевать?

Некоторые из армейцев шутку оценили и рассмеялись. Но большинство промолчало — особенно среди присутствующих аристократов, которые по странному совпадению в большинстве своём были сибиряками. Ещё один сомнительный звоночек, кстати…

В иной день я, может, и был бы сдержаннее в своём ответе. Но сегодня день был препоганый, и то, что перепалка вокруг Ярославы чуть улучшила моё настроение было скорее коротким проблеском на затканном мрачными тучами небе. Да и к тому же я не собирался ни с кем любезничать, а потому сдерживать себя не стал:

— Ещё одно подобное замечание, собака сутулая, я тебе твой язык затолкаю так глубоко в глотку, что достать его обратно будет проще через аварийный выход в твоём организме, — поглядел я на него. А затем обвёл глазами всех, кто шутку «оценил». — И это каждой твари здесь стоящей касается. Архимаги вы или Старшие Магистры — мне без разницы, вызову на дуэль и прибью как псину. Больно, унизительно и кроваво, искалечив так, что даже в Петрограде вам помочь не сумеют. Это ясно?

— Смеешь угрожать моим офицерам, щенок? — вспыхнули глаза старого генерала, что видимо решил прилюдно показать мне моё место. — Кем ты себя возомнил?

— Щенок? Я старше тебя, невежда! — ответил я ему мыслью. — Держи свою псиную свору в узде, иначе я им клыки повышибаю каждому. И не таких обламывал!