Цивилизация 2.0 Окно в Европу (СИ) - Бондаренко Вадим. Страница 3

Эрика с сомнением пожала плечами - слишком несопоставимы были наш нынешний Лантирск и вся техногенная мощь цивилизации двадцать первого века…

- Может, ты и прав… Пока наша жизнь с каждым годом только улучшается, даже самые упрямые старики вроде Грохха это признают.

- Грохху тяжелей, чем другим лантирцам, он энной. Большую часть жизни его задачей было поддерживать веру и страх перед древними Предками, а это невозможно без сохранения традиций и обычаев. Скорее наоборот, Грохх образец революционера - из четырнадцати Говорящих с огнем, оставшихся в Первой Пещере, в Лантирск свои рода привели только он и Туатта.

- Туатта хорошая, она много новорожденных спасла!..

Хорошая, не спорю… Во всем, что касается акушерства, она ориентировалась даже лучше главного медика Варики и старух-л’тоа, уже почти полностью отошедших от дел. Но характер у этой крепкой, едва начавшей седеть в свои сорок лет женщины был далеко не сахар. Если со мной и Гроххом она ещё как-то ладила - мы втроем входили в Круг Энноев, то остальных глав родов, почти все из которых были мужчинами, ее подколки доводили до белого каления. В двадцатом веке Туатту назвали бы сторонницей эмансипации, в двадцать первом - феминисткой, а здесь… То, как за глаза ее называли огромные бородатые мужики, привыкшие гнуть свою линию, не совсем цензурно. Причем называли шепотом и даже с уважением - энноев по прежнему побаивались.

Думаю, именно из-за ничем не ограниченной личной свободы и равных с мужчинами прав женщин, в сравнении с другими родами неандертальцев живущими в Европе, она и решила присоединиться к народу Солнца. Когда восемь лет назад Туатта привела род Снежной Лисицы к Днепру, и мы помогли новым людям дойти до Лантирска, мне пришлось сразу очертить перед ней границы дозволенного. Ограничений было не слишком много - полностью изменять уклад жизни города на матриархат, разрешать молодым совершеннолетним девушкам жить без мужа и публично оспаривать решения вождя, четырех Кругов власти и Совета глав родов. Туатта согласилась, и за все это время ни разу не нарушила свое слово. Но зато на самих собраниях она отрывалась по полной, отстаивая свою точку зрения и отвечая на каждый аргумент оппонента тремя новыми, зачастую гораздо более весомыми. С ее появлением мне приходилось присутствовать на всех собраниях, чтобы выносить решения в спорах. Это было даже удобно - оставаясь нейтральной стороной, я мог выбрать то решение, что больше всего отвечало моим планам…

- Кто же спорит… А когда научится быть немного сдержаннее в разговорах, ей вообще цены не будет!

Эрика улыбнулась - каждое собрание все равно становилось источником сплетен и шуток несколько следующих дней. Лантирск хоть и назывался городом, но в этом плане продолжал оставаться одной большой деревней, где все друг друга знают.

- Туатта говорит, что Лантирск - лучшее место в мире!

- Вот тут я с ней согласен, даже спорить не буду. А ты?

- Дим, ну что за глупый вопрос? Конечно, согласна! Когда мы пришли сюда, здесь был только лес, а теперь одних домов уже полторы сотни!

Нам действительно было чем гордиться - за двенадцать лет город сильно разросся. Домов-общежитий старого образца, четырьмя кольцами охвативших Храм Мудрости в центре, было уже сто восемь. Мое имя увековечили в названии главной площади, уже не вмещавшей на праздники всех желающих. Площадь Верховного энноя Дима - звучит неплохо!..

Появились улицы Сенга, Арики, Ники и Шенка. Вдоль почти завершенной второй стены протяженностью больше шести километров протянулась улица Добрых Предков - к своему стыду, я в свое время так и не узнал имена древних призраков, пожертвовавших своим бессмертием ради нас. Она сейчас состояла из сорока четырех домов нового образца - настоящей мечты каждой молодой семьи, воплощённой строителями. Каркасные двухэтажные постройки традиционно круглой формы из самана, обложенные обожженным кирпичом для прочности, а кое-где и разноцветной керамической плиткой для красоты и защиты от осадков, имели утепленную черепичную крышу, прочный бетонный фундамент и собственный подвал. Окна стали намного больше, их набирали из толстых стеклянных пластин, объединенных попарно в квадратные стеклоблоки со стороной в двадцать пять сантиметров. Вместо резинового уплотнителя применялся пропитанный гуттаперчей войлок.

На первом этаже располагался выносной туалет, ванная комната, пара кладовок для продуктов и кухня. От тамбура входа вели две лестницы, одна вниз, в подвальное помещение, вторая наверх, где располагались спальня и детская. Все комнаты были небольшими, доступное свободное пространство использовалось по максимуму - но по сравнению с общежитиями, где на одного человека приходилось меньше четырех квадратных метров площади, это были царские хоромы. Очередь на свое жилье, обещанное вождём каждой паре при создании новой семьи сформировалась давным-давно, но только в последние пять лет начала понемногу продвигаться. Дим всё-таки сдержал свое слово, хоть и с опозданием больше чем в десять лет…

Строительство таких домов стало возможным с появлением нового материала, роман-цемента. Первые десять килограмм сероватого порошка я получил через год после ухода остатков племени Бинадаму с нашей территории… Следующие четыре года ушло на сооружение шахтных обжиговых печей для мергеля, создание небольшой шаровой мельницы и нескольких сит разного размера. С тех пор производство этого строительного материала с каждым годом только увеличивалось, и в двадцатом году достигло ста двадцати тонн. Главные его недостатки - высокая гигроскопичность, быстрое затвердевание и медленный набор прочности бетона. Готовить рабочий раствор приходилось в течении нескольких дней после помола обожжённой клинкерной массы, и тут же использовать для строительства каменных фундаментов и стен подвалов и ям для стока воды. Были у этого материала и свои преимущества - он отлично схватывался при высокой влажности и даже под водой, обеспечивал неплохую гидроизоляцию и значительно превосходил обычную глину по прочности. В этом году строители планировали с его помощью заменить часть свай мостов на мелководье - их уже раз капитально ремонтировали, и пора было переходить с дерева на камень.

- Тебе не очень понравилось строительство тюрьмы, помнишь?

- Мне и сейчас не нравится это здание… А держать людей в ямах - это вообще переходит все границы!

- А то, что они нарушили законы, не переходит все границы? Заметь, за последний год туда на месяц отправили только двоих подростков, напившихся краденного спирта и разбивших несколько окон. Один смертный приговор свихнувшийся женщине, убившей двоих детей и полгода ямы для пятерых мужчин, слишком распускавших руки - разве это большая цена за спокойную жизнь в городе?

- Твои законы слишком жестокие, Дим… Подумай, может, стоит сделать их помягче?

- А смысл? Мы тут же получим больше нарушителей. А так лантирцы знают, что нарушить закон они могут, но если попадутся, то наказание будет максимальным.

До классической судебной системы мы все ещё не добрались - по каждому зафиксированному часовыми или дружинниками нарушению решение выносились или главой рода, или соответствующим гражданским Кругом, или, в особо сложных случаях - общим собранием всех ветвей власти. Пока это работало, и вводить отдельных судей, прокуроров и адвокатов я не спешил - слишком много путей для махинаций это откроет. Обвиняемый мог оспорить приговор, и обратиться за справедливостью к Кругу Энноев или ко мне лично, этого права было достаточно, чтобы невиновный не пострадал.

Для судебных собраний построили отдельное вместительное здание, правда, пока довольно редко использующееся по прямому назначению. Внутри установили ряды лавок для заинтересованных людей, большую клетку для задержанных и помост для временных судей. На стенах, между окнами установили щиты с выжжеными на них кодексами законов - семейным, уголовным, трудовым и административным.

- Зато строительство здравницы стало прекрасной идеей!

- Идея прекрасная, но исполнение не очень - я сильно ошибся с расчетами. Ее нужно будет скоро перестраивать, здание с зелёным крестом вышло слишком маленькое даже для населения в тысячу человек. А у нас сейчас сколько?