Секс и ничего личного (СИ) - Ясная Яна. Страница 29
— Между прочим, длительное пребывание под приворотом оказывает отрицательное воздействие на когнитивные функции мозга, вызывает зависимость и разрушающе влияет на личность объекта! — Буркнул я, чувствуя, как от слов отца краснеют уши.
Ну, что они пристали ко мне с этой учебой? Не интересно мне, и всё!
Нет, с появлением Морель у меня действительно успеваемость вроде бы поползла в гору, но это потому, что учиться с помощью Кассандры оказалось легко, и мне нравится Морель и ее система поощрений, а сама учеба мне по-прежнему не интересна.
— О, ты смотри, и правда за ум взялся: абзацами из учебника шпарит, как по-писаному! — Развеселился отец. И ласково добавил: — Ничего, сынок, вылечили бы! Это такие мелочи по сравнению с качественным образованием! Кстати, как ты себя чувствуешь?
Я прислушался к себе.
— Никак. Никаких изменений.
Отец одобрительно кивнул:
— Что и требовалось доказать. Всё с тобой в порядке, сын: был бы ты под приворотом, тебя бы сейчас как последнего наркошу корежило. Меня Марк предупреждал, что возможны судороги, рвота, непроизвольная дефекация…
— Спасибо, папа!
— Не за что, сынок! Для того и существует семья! — Проникновенно отозвался отец.
Я засопел: очень хотелось высказаться, но родитель у нас — тот еще тролль. Хотя, на мой взгляд, для человека, который регулярно пилит своих детей за отсутствие внуков, отец делает довольно много для того, чтобы они и не появились!
— Ну-ну, не сопи, — ухмыльнулся отец. — А то еще одно зелье пить заставлю, для профилактики насморка!
Юморист он у меня. Весельчак. С профессией ошибся — надо было в артисты разговорного жанра идти.
— Ладно, пошутили, и хватит. Ты мне скажи лучше, что там за девушка такая, что твои друзья беспокоятся? Да сидись ты, чего стоишь…
— Предлагаю равноценный обмен, — деловито отозвался я, оседлав стул. — Я тебе — про девушку, ты мне — с чего вдруг стал проверять меня на приворот.
Отец хмыкнул и взглянул иронично-снисходительно: дескать, молод ты, сынок, папку на информацию раскручивать…
Я невинно ему улыбнулся в ответ:
— В принципе, я и так знаю, “с чего”. И “с кого”. Но ты сам учил меня проверять сведения.
В этот раз хмыканье отца звучало отчетливо одобрительно. В конце концов, он действительно сам меня этому учил.
— Да Моранж твой со мной связался. Беспокоюсь, говорит, за дорого друга. Угодил он, говорит, в магические сети коварной хищницы. В тенета, практически. Да такие злокозненные, что достижения современной артефакторики перед ними бессильны.
Ну, задница белобрысая!
Ну, Моранж!
— Когда он с тобой связался? — Я нахмурился, а отец тут же цокнул языком:
— А лицо, сынок, надо лучше держать, когда с информатором беседуешь.
Опять он со своей профессиональной деформацией!
— Ну, па-па!
Он шутливо поднял руки:
— Два дня назад. Сразу тебя выдергивать из тенет не стал, зелье индивидуальное, на родственной крови, в один момент не готовится...
Я спрятал ухмылку: у меня, за столько лет общения с отцом, завалялись и свои рабочие приемчики! Действуют не на всех, но в точечном применении сбоев почти не дают.
А на душе стало полегче: значит, Дамьен позвонил отцу еще до того, как пообещал оставить Морель в покое. Это хорошо. Это… это значит, что мне не нужно принимать ответных мер. Он мой друг. Я дорожу нашей дружбой.
С души свалился камень.
— Ну, что там за девушка? — Влез в мои душевные метания отец. — За что ее твои друзья не одобряют?
Я ухмыльнулся:
— Ровно за то, за что родители обычно одобряют: хорошо учится, ведет себя примерно, нравится преподавателям… В общем, очень приличная девушка!
Мне самому понравилось, как это прозвучало. А на слове “приличная” я даже не покраснел!
Кэсс ведь действительно приличная!
…когда не предлагает клиентам непристойных предложений.
Хорошо еще, что она меня для этого выбрала, а не какого-нибудь проходимца, я-то человек порядочный и девушек не обижаю!
— Приличная, говоришь? — Отец задумчиво смерил ее взглядом. — Ну, хорошо. Пригласи ее к нам на праздники. Посмотрим, что это за зверь такой, приличная девушка нашего младшего сына.
— Э… Но… Пап!
— Что? Ты сам сказал — “родители одобряют”! Мне теперь интересно.
— Но, пап!
— Так, всё. — Отрезал отец, и легкая насмешка из его взгляда исчезла. — Перелом года можете своей компанией отметить, а на зимние каникулы чтоб она у нас была!
Твою ж раскрою. Я хорошо знал, когда спорить с отцом бесполезно. И сейчас как раз был тот самый случай.
Шельма!
Вот же, влип!
И как я это всё Кассандре объясню?!
Я едко уточнил:
— У тебя всё? Если ты меня только для этого позвал — я могу идти?
Вместо ответа отец только рукой махнул: катись, мол, сынок, свободен.
Я резко скрипнул стулом и решительно пошел прочь из кабинета.
Но с каждым шагом моя решительность таяла. А возле двери я и вовсе остановился.
Потому что вспомнил кое-что очень важное…
Вот же… Шельма! Что ж мне так не везет-то? Очень уж не вовремя я отцу характер показать решил. Потому что…
Потому что, вернувшись, я сел на стул перед отцом, и умильно глядя на него, попросил:
— Пап, дай денег…
Отец, наблюдавший мои метания к двери и от двери с некоторым удивлением на лице, оправдал мои страхи полностью. На сто процентов просто. И даже немножко больше.
Он заржал.
Пережидая этот всплеск хорошего родительского настроения, я чувствовал себя очень по-дурацки. Собственно, и выглядел я точно также.
— А предыдущие куда дел? — Отсмеявшись, спросил отец.
— На репетитора, — буркнул я.
— Дорогой у тебя репетитор!
— Качественное образование стоит дорого! — Стараясь сохранять невозмутимое лицо, огрызнулся я.
Отец снова ухмыльнулся, узнав свои слова.
Невинно уточнил:
— Это что теперь, репетиторы оплату в чулках и белье принимают?
— Когда как, — буркнул я, и поспешил ретироваться.
Когда в белье. А когда — и без белья…
Кассандра
Вечер у меня прошел крайне занимательно.
Сначала я долго смотрела на пакет, а пакет смотрел на меня.
Пакет манил.
Шуршащими обертками, объемом, ужасом от прикидывания его стоимости…
И фантазиями тоже манил.
Ужасно любопытно мне было узнать, что же такого Вивьен гросс Теккер себе там в магазине женского белья в мой адрес нафантазировал.
На целый большущий пакет! При том, что будем честны, женское белье — особенно то, которое для фантазий! — вещь далеко не объемная, а скорее даже наоборот…
В то же время открывать пакет без Вива казалось немного странно.
Я начинала подозревать подозрительное — кажется, я не очень умею принимать подарки.
Как назло пакет стоял посреди кровати, доминируя в комнате масштабами и розовым цветом.
Я решительно встала, чтобы его убрать. И пусть гросс Теккер сам со своим пакетом разбирается, когда вернется!
Пакет протестующе шуршал и подмигивал чем-то черным и кружевным.
Ну как тут было устоять бедной девушке?!
Я вот только это самое черное и кружевное достану, чтобы не бесило, и все!
Но когда я доставала черное, то за него случайно зацепилось белое, и там развернулась обертка пепельно-розового…
И как-то так совершенно случайно вышло, что через какое-то время вся моя комната оказалась в обертках, кружевах, чулках…
А я крутилась перед зеркалом шкафа, кусая губу, почему-то отчаянно краснея и так же отчаянно себе нравясь.
Фантазия у гросс Теккера оказалась что надо!
Я провела руками вдоль тела по боди почти телесного цвета. Почти но не совсем. Узоры из тонкого кружева — местами довольно крупные, так что пальцы касались то ткани, то голой кожи. Сквозь переплетение светлых нитей вызывающе темнеют соски, и прикосновение к ним сквозь эту паутину ощущается совсем иначе…