Секс и ничего личного (СИ) - Ясная Яна. Страница 6

Так… Так! Если его сейчас не остановить — то потом меня уже никто не сможет остановить!

— Стоп!

Вив послушно отстранился, и посмотрел на меня. И такой это был взгляд, такая в нем была обида на жизнь и мука, что мне захотелось немедленно прибить того, кто обидел мальчика…

…ну, или дать ему всё, чего он хочет.

Этого хотелось даже больше.

Я еще раз потрясла головой: ну же, волшебная ниточка, держащая уши, выручай!

— Гросс Теккер. Никаких авансов. Ты после секса желешечкой расплывешься, и… — я сбилась, потому что под моей ладонью шевельнулась восхитительная грудь, когда он вздохнул, но сгребла себя в кучу, и все же продолжила мысль, — И я тоже расплывусь, и не будет у нас никакой учебы! Поэтому, сначала — учеба. Оплата — только после того, как ты успешно убедишь декана в своей статистической состоятельности.

…чтобы меня не выперли из академии.

У гросс Теккера вытянулось лицо.

“А что поделаешь? Самой грустно!” — вздохнула я.

И утешающе погладила его по плечу.

— Я в таком состоянии учиться не смогу, — проворчал Вив.

Но и по его тону, и по тому как он от меня отступил, было видно, что он согласен.

Гросс Теккер шагнул к столу, мне на радость, но вдруг остановился:

— То есть, у нас будет два дня правовой статистики? — Уточнил он очевидное.

— Да, — осторожно согласилась я. — Всё верно.

— Тогда и секса должно быть два дня!

Он уставился на меня с видом коварным и непреклонным, и даже руки на груди сложил, чтобы подчеркнуть свою готовность стоять на этом до конца (но подчеркнул в большей мере роскошные руки и грудь).

Я закатила глаза.

Я сделала лицо “Ну, ладно уж!”

Очень стараясь не расплыться в довольной улыбке.

Так… рубашку он на мне расстегнул, лифчик расстегнул, джинсы расстегнул...

"Ну, хоть трусы не расстегнул" — философски подумала я, застегиваясь и приводя себя в порядок.

А когда потянулась собрать в пучок волосы, гросс Теккер перехватил мою руку:

— Не надо. Оставь!

— Но ведь... мешать будут!

— Мне положена моральная компенсация за причиненные тобой и правовой статистикой мучения! Сиди и страдай!

Я рассмеялась и позволила волосам рассыпаться по плечам.

Боги с ними, в конце концов!

— Слушай, — я прочистила горло, и притянула к себе учебник и конспект. — В статистике запомнить формулы — это полдела. Всё коварство статистики в том, что необходимо понимать, какую формулу в каком случае принимать! К счастью, всё это дело поддается логическому осмыслению… К еще большему счастью, осмыслить нам предстоит только одну тему. Твое исследование было посвящено работе со средними величинами, вот их мы и будем логически укладывать в твоей голове. Итак, поехали…

Сначала “ехалось” вполне неплохо: Вив легко хватал материал, делал из него выводы и применял на практике. Я успела воодушевиться и возликовать.

А потом гросс Теккеру надоело. Он всё больше отвлекался сам и пытался отвлекать меня. А когда понял, что меня, только-только вышедшую на рабочие мощности и вставшую на ритм, отвлечь от любимой работы не так-то легко, ужасно воодушевился — вот только не в том смысле, в котором мне хотелось бы. Он шутил. Он флиртовал. Осторожно пытался распускать руки, прощупывая, насколько я готова соблюдать мои правила. Окружал меня обаянием, мягким, но всесокрушающим… Правовая статистика в таких условиях, разумеется, шла очень туго.

Через два часа я сдалась.

С шумом захлопнув конспект, объявила:

— Всё. Сворачиваемся на сегодня — я выжата!

— И я! — Охотно подхватил мою инициативу Вивьен, и попытался подхватить и меня.

Пришлось уворачиваться и мягко выставлять гросс Теккера из комнаты: хотелось, наконец, остаться одной, обдумать положение, в котором я оказалась, и прикинуть, что делать с ним дальше.

Уже стоя в дверях, Вив остановился, и, держась за дверную ручку, и проникновенно спросил, понизив голос:

— Ты какие ароматы предпочитаешь? Какую смазку мне купить?

И так это прозвучало… Боги, несмотря на тихое отчаяние, в которое я понемногу погружалась, у меня по животу дрожь волной пробежала!

Я покачала головой и устало улыбнулась:

— Да можешь не покупать.

Вивьен ухмыльнулся:

— Ты все же настаиваешь на использовании Твоей?.. Да ладно, не парься, мне не трудно! Куплю всяких, пусть будет выбор!

Я прислонилась к дверной раме со своей стороны двери, и фыркнула тихонько:

— Она не понадобится, не переживай, гросс Теккер: когда ты послезавтра завалишь проверку у декана и меня отчислят из академии, необходимость в оплате моих репетиторских услуг больше не возникнет. Иди, Вив. Отдыхай. Хорошего вечера…

Я мягко, но бескомпромиссно закрыла двери.

Как бы странно это не звучало, но я не могла на него разозлиться.

Просто не могла.

Да и за что? В том, что я оказалась в полной… полной заднице, виновата я сама. Никто не заставлял меня делать работы для тех, кто не хочет учиться. Я, конечно, попыталась ухватиться за соломинку, но… но тот, кто учиться не хотел — тот по-прежнему учиться и не хочет. И это моя проблема, а не его. У него проблем нет.

Да и что ему это одно замечание? Тьфу — и растереть!

Я потерла лицо ладонями, дернулась было, испугавшись, что размазала макияж — и тут же успокоилась, вспомнив, что уже три года его не делаю.

Высшая академия права — царство мужское. Здесь к девушкам относятся предвзято.

Нет, преподаватели декларируют, конечно, что для них все студенты равны, и даже, я верю, стараются этого придерживаться, но… Но установки не сотрёшь: мои наблюдения однозначно показали, что девушкам, которые ведут себя как девушки, оттеняют достоинства своей внешности и подчеркивают красоту, учиться сложнее чем тем, кто игнорирует свой пол.

У меня же сперва не было ни средств на милые сердцу дамские штучки, ни сил, чтобы подчеркивать свои достоинства. Потом я пришла к выводу, что я и близко не нонконформистка, готовая идти против толпы, и доказывать, что девушка может быть и красивой, и умной. Нет, совсем отказаться от туши-помад-тональничка-тенюшечек было всё же выше моих сил. Но пользовалась я всем этим исключительно “для выхода”. А выходы у меня случались не так, чтобы часто.

Раньше вся эта ситуация казалась несправедливой и ужасно расстраивала.

А сейчас…

Сейчас это всё уже почти не моё дело.

Я доплелась до чайника, притаившегося на подоконнике, ткнула кнопку включения. Привычно залюбовалась, как по керамическому боку побежали световые блики, складываясь в руны. Всё же, не зря я на прошлогодней ярмарке за него переплатила, артефактная техника — это совсем не то же самое, что бездушные электрические приборы! И пускай это совмещенная модель, она всё равно гораздо, гораздо лучше, чем электрический аналог: она и примеси из воды в осадок выводит, и обеззараживает на всякий случай, и температуру держит… Буду съезжать из кампуса — с чайничком своим ни за что не расстанусь, обязательно с собой заберу. Другой такой мне теперь еще долго не светит.

Училась и жила я на стипендию. И если на учебу стипендии безусловно хватало, то на жизнь… На жизнь приходилось искать дополнительные источники существования. На них я и погорела.

Чайник звякнул крышкой, оповещая, что кипяток готов, и я вздрогнула, вываливаясь из созерцательного оцепенения, и нырнула в шкафчик в поисках заварки.

Заварки не было.

Ну что за день!

Так, чая у меня нет. Кофе я на ночь не хочу — не хватало мне еще сильнее нервную систему на ночь взвинтить, как будто я мало взвинчена!

О, ромашка есть. Только, кажется, она у меня не первый год есть… Откуда она у меня, вообще взялась, интересно? Терпеть ее не могу…

Ну, вот ее и заварю!

Пусть этот замечательный день получит логичное завершение.

-

День, правда, с чаем не завершился. Он плавно перетек в следующий примерно того же градуса паршивости, что и предыдущий.

Секунды, минуты, часы утекали, а я просто не могла придумать, что мне делать. Разве что попытаться прийти к декану, упасть в ноги и обещать, что больше никогда, только пусть этот, последний раз он мне простит. Вариант этот был, конечно, не исключен. Но мне было ужасно неприятно в качестве единственной альтернативы рассчитывать исключительно на неподконтрольное мне настроение постороннего человека, а не на собственные силы.