Птицы - Торин Владимир. Страница 71

«Снова этот мальчишка! – пронеслось в голове Финча. – Кто же он такой?»

Хозяин ателье раздраженно нахмурил брови и добавил:

– Я выскажу предположение, мистер Корвиус, что вы намеренно все усложняете и утаиваете. Почему бы вам просто не рассказать, где живут прочие, чтобы мы их отловили прямо в их гнездах?

– Я ведь не раз говорил вам, – утомленно начал старик. – Я не знаю, где они живут. Они не делятся со мной, а выпытывать опасно. Он спрятал их, боясь, как бы Круа Гелленкопф до них не добрался. После того что случилось с этим болваном Рри, они настороже…

Финч в отчаянии закусил губу. Рри? Мадам Клара говорила, что его свели с ума. Это дело рук заговорщиков? Что он должен был им сказать? Где находится это непонятное Черное сердце?

Корвиус меж тем продолжал:

– Вы очень зря переживаете, Горр. Мои пророчества еще никогда не разочаровывали. Они всегда исполняются. И одно из них исполнится в этот раз. Эти наивные глупцы по-прежнему приходят и спрашивают о своей судьбе, просят совета, просят рассказать им, как поступить…

– Они ничего не подозревают?

– Они верят мне.

– И в этом их ошибка, – усмехнулся мистер Горр. – Но я все никак в толк не возьму: как столько лет вам удается их дурачить?

– О, мой дорогой Горр, – хвастливо начал старик, – для этого нужно уметь тонко просчитывать! Сотни, тысячи вариаций событий! Манипуляции, советы в нужный момент, игра на чувствах и страхах.

– Ваши пророчества – это произведения искусства. – Мистер Горр отошел от верстака и начал закреплять на Одноглазом детали жилетки и брюк, соединяя их булавками.

– Так и есть, Горр, так и есть. Невероятно сложно дергать за нити, приводя их к нужному мне замыслу. Но в итоге, когда мое очередное пророчество сбывается, то есть эти болваны сами его исполняют, стремясь изменить свою судьбу, все узелки связываются, все веревочные ступени встают на свои места, образуя лестницу, я еще на несколько шагов становлюсь ближе к своим целям. Искусство, вы говорите?! Художники – просто жалкие бездари в сравнении со мной! Я рисую по судьбам, размешиваю на своей палитре жизни.

– Очень поэтично звучит.

Старик не оценил похвалы и угрюмо опустил голову.

– Только с этой девкой вечно были трудности, – сказал он. – Она никогда мне не верила. И она очень опасна для всего нашего плана.

Мистер Горр взял в зубы булавку и процедил сквозь нее:

– Мой компаньон как раз занимается Кларой Шпигельрабераух. Он уже очень близко. Его агент добыл все отмычки и скоро выполнит то, что от него требуется. Полагаю, все будет сделано к началу бури.

«Мадам Клара! – в ужасе подумал Финч. – “Агент” – это, конечно же, Сергиус Дрей, и он готов выполнить то поручение, которое дал ему компаньон мистера Горра. У него есть все отмычки! Она в опасности!»

– Да-да, это хорошо… – тем временем пробормотал старик. – Клара не просто заслуживает смерти, я хочу ее слез. Хочу, чтобы ее сердце не остановилось, а разбилось. Разбитые сердца… ах-хр-р… это стоит любых потраченных сил, любого времени. И банка с разбитым сердцем Клары Шпигельрабераух встанет на одну полку рядом с банкой, в которой лежит разбитое сердце мальчишки.

– Вам совсем их не жалко? – спросил мистер Горр безразлично. – Ведь Гелленкопф хочет их уничтожить. Все же они ваши родичи.

– Не родичи они мне, – с презрением ответил старик, и его лицо стало поистине мерзким. – Я ненавижу этих гнусных тварей из стаи Трогмортона. Коппелиус, будь он проклят, украл мой глаз, обрек меня на нищенство и пресмыкание, но его племянник ответит за это. Я отниму у мальчишки все, что у него осталось. Как уже отнял его беременную жену. А когда у него ничего не останется, я вырежу его глаза и отправлю их его дяде в город Слепых. И тогда…

– Эй! – раздалось вдруг за спиной Финча. – А ты еще что здесь делаешь?

Мальчик едва не стукнулся лбом о дверь от неожиданности. Он в ужасе обернулся. Перед ним, белая от ярости, стояла мадам Крипке.

Его поймали! Он попался!

Финч не стал придумывать оправдания, а вместо этого ринулся к лестнице и попытался пробежать мимо, но модистка успела. Она схватила его за голову. Пальцы мадам Крипке вцепились в шапку Финча и через нее – в волосы.

– Ай! Пустите! – завопил он. – Пустите!

– Никуда ты не сбежишь! – зашипела она. – Сейчас мы пойдем к мистеру Горру и…

Финч задергался как безумный, вцепился в руку модистки и попытался сорвать ее с себя. Но она крепко его держала.

– Пустите!

Он резко извернулся и неожиданно даже для самого себя вцепился женщине зубами в запястье. Та вскрикнула и на мгновение его выпустила. Он дернулся и вырвался, оставив в руке мадам Крипке шапку и клок волос.

Финч побежал по лестнице вниз, перепрыгивая через ступени. Оказавшись на первом этаже, он ринулся через ателье к входной двери.

– Держите его! – вопила ему вслед мадам Крипке. – Держите его!

Двери-гармошки разошлись. Финч выбежал из трамвая и ринулся к своему дому.

В голове была лишь одна мысль, которую мальчик проигрывал, словно на граммофонной пластинке, раз за разом: «Нужно как можно скорее предупредить мадам Клару об Одноглазом! Она в опасности! Горр, его компаньон с тростью-вороной и Сергиус Дрей подбираются к ней!»

У дома № 17 стоял бордовый трофф с потертой складной крышей и ржавыми спицами на колесах. Финч не знал, кому он принадлежит, но сейчас ему не было до этого дела. Он прошмыгнул мимо, распахнул дверь и залетел в подъезд.

Появление Финча вызвало ажиотаж, которого он, признаться, не ожидал. Стоило теплорешетке включиться, как к нему тут же повернулись несколько голов.

У окошка консьержки собралось целое столпотворение.

С удивлением Финч увидел Арабеллу – на ней лица не было: слезы катились по щекам девочки, а губы дрожали. Рядом, положив руку ей на плечо, стояла ее мама, миссис Джей, в длинном сером платье, в котором она напоминала призрака. Ее частично заколотые, а частично ниспадающие волнами до самого пояса волосы выдавали то, что она все же пыталась их собрать, но в какой-то момент, видимо, не смогла справиться со шпильками. Миссис Джей выглядела очень больной: она была бледна, под глазами залегали черные круги, а сухие серые губы потрескались.

Слева от мамы Арабеллы стояли незнакомая женщина в полосатом коричневом платье и узком пальто в тон ему, а также двое здоровенных мужчин в черных костюмах и котелках. Из окошка выглядывала миссис Поуп, на лице которой было написано выражение глубокого удовлетворения и злорадства. У лифта на своем стуле сидел, сложив газету, мистер Поуп – что же такого должно было случиться, чтобы он отвлекся от своего неизменного занятия?

Финч не понимал, что происходит, но его посетило мерзкое предчувствие. Он испытывал подобное однажды, когда стащил конфету из жестяной коробки на кухне, вернулся из школы, а дедушка уже ждал его в прихожей, хмурый и огорченный.

Но сейчас дело было явно не в конфете – без сомнения, все обстояло намного хуже.

– О! – радостно сообщила консьержка. – Вот и означенный сирота.

Финч замер. Мерзкое предчувствие превратилось в ощущение западни. И не просто западни, а западни во сне, когда не можешь пошевелить ни рукой, ни ногой и просто вынужден глядеть на то, как ловушка захлопывается.

– Вы Финч, полагаю? – спросила незнакомая женщина с таким видом, словно у нее был полный рот булавок и она каждую секунду ими кололась. – Мое имя – Кларисса Гриппен, а это, – она указала на двух мужчин, – мистер Торкин и мистер Брэй. Мы из сиротского приюта «Грауэнс». Приехали за вами, молодой человек.

– Что? – Финч наконец обрел голос. – Никуда я не поеду! Я не сирота!

– Но ведь ваши родители мертвы? – безжалостно уточнила мадам Гриппен.

– Они не мертвы! – воскликнул Финч. – И я живу с дедушкой!

Губы мадам Гриппен растянулись в ехидной улыбке.