Азовская альтернатива : Черный археолог из будущего. Флибустьеры Черного моря. Казак из будущего - Спесивцев Анатолий Федорович. Страница 59

– Ты сегодня ко мне не цепляешься! – наконец смог сформулировать свою претензию Мехмед. – И… задумчивый… какой-то.

– А тебе, бедняжке, так хочется, чтоб тебя кто-то обругал?

Никогда не отличавшийся сообразительностью товарищ опять погрузился в тяжёлые раздумья.

«Если этот тугодум заметил неладное, то дело плохо. Уж что-что, а делать выводы из самых невинных поступков в гареме есть кому. Самые страшные для неосторожных выводы. Смертельные. Неужели мы были неосторожны? Тогда…»

– Нет, мне, чтоб меня ругали, не хочется. Не люблю я этого, когда меня ругают. Особенно начальство. Но всё равно, что-то тут не то.

– А что?

«Ну, теперь он застрянет, как обожравшийся ишак в узкой щели. Однако дело плохо. Значит, нельзя мне сегодня к тому коридору, где моё солнышко меня ждать будет, даже близко подходить. Обязательно кто-нибудь сторожить будет, чтоб донести. А она ведь меня ждать будет! О Аллах, почему же ты допустил эту несправедливость? Почему…»

– Не сбивай меня. Раз ты меня не ругаешь, значит, о чём-то думаешь. О чём? Почему не говоришь?

«Ага. Так я тебе и признался, подписав приговор и себе, и, что в тысячу раз важнее, ей. Казнить её, наверное, не казнят, но наказать могут жестоко. Уж что-то, а навыдумывать о ней разных ужасов эти гаремные змеюки смогут. Им ведь нечего делать, как строить друг против друга козни».

– Знаешь ли, Мехмед, не каждую мысль стоит высказывать вслух. Ты согласен?

– Э-э-э… ну… да! Конечно. Согласен.

– Тогда зачем спрашиваешь?

«Решено. Никуда сегодня я не иду. Точнее, иду в казарму и заваливаюсь дрыхнуть, спал ведь в последнее время совсем ничего. НО ОНА ЖЕ БУДЕТ ЖДАТЬ!!! Да и какой там сон, если не смогу увидеть её! Аллах, милостивый и милосердный, вразуми, что мне делать! Не задумываясь, отдал бы за неё жизнь, пусть бы всё оставшееся время мне пришлось мучиться в аду с самоубийцами…»

– Э-э-э… ты меня опять сбил!

– Куда?

«Она ведь так здесь страдает, бедняжечка. Если не приду, не успокою, страдать будет ещё больше. Плохо ей, очень плохо, горлинке трепетной. Аллах, что же делать!»

– Прекрати надо мной издеваться!

– Тише! Успокойся, Мехмед. Здесь нельзя орать. И не издеваюсь я над тобой. А наоборот, честно отвечаю на твои вопросы. Заметь, на все вопросы. Это ты на меня обиды высказываешь, что я к тебе не цепляюсь. Я совсем запутался, так тебе надо, чтоб я к тебе цеплялся, или наоборот?

«Наверняка кто-нибудь уже заметил неладное. Аллах, в чём может быть неладное, если мне предусмотрительно отчекрыжили всё, чем мог бы я грешить?! В чём, дай знать, будет моя вина, если я успокою и утешу словами невинную девушку, совсем ещё дитя? В чём, Аллах?!»

– Я… я… запутался, я… не знаю… – жалобным тоном проблеял Мехмед.

«Только хлопот с этим ишаком мне и не хватало!»

– Не удивительно, что ты запутался. Тяжёлые времена настали. Вон, дети шайтана, казаки нашу крепость захватили. И слухи пошли, что не одну. Крымский хан взбунтовался против государя государей. Повелитель правоверных, чья мощь несокрушима, никак не может окончательно разбить персов. Умнейшие люди Стамбула, валиде-ханум и великий визирь, ходят слухи, рассорились окончательно. А когда выясняют отношения такие люди, жди беды.

– Я тоже про это слышал. Только не пойму, какая беда нам от этого может быть? До великого визиря и валиде-ханум нам, как…

– Далеко.

– Э-э-э… да, далеко. В Персию или против казаков нас не пошлют. Чего нам бояться?

– Беда приходит оттуда, откуда её не ждёшь. Оглянуться не успеешь, а она уже здесь, бьёт тебя ятаганом по самому больному месту.

– Так у нас же этих… больных мест… нет.

– Я имел для тебя в виду голову.

– Да-а? А почему? У меня голова никогда не болит. Не болела совсем, даже когда я ею в стену с разбега врезался.

Расул тяжело вздохнул.

«Воистину, если Аллах желает кого-то наказать, он лишает его разума. Впрочем, много мне счастья от моего ума?»

– Тогда хорошо. Если голова, или там ещё что-нибудь, не болит, это очень хорошо. И на посту нам, как мне кажется, осталось стоять всего ничего. Скоро уже нас сменят.

«Так идти или не идти? Вот в чём вопрос. И пойти надо, да и хочется, сил нет. С другой стороны, идти нельзя ни в коем случае. Аллах, дай знать, что мне делать?! Она ведь так беззащитна и прекрасна. Помоги, направь на путь истинный! Ведь она страдает, мучается, а я ей, хоть чуть-чуть, страдания смягчаю. И мне без неё жизнь уже не в радость. Решено, пойду, но сначала не к ней, а обойду всё вокруг. Проверю, осмотрю, а потом и с ней можно будет поговорить. Ну, совсем немножко. Спаси нас Аллах от злых глаз! Пойду».

Эх, этих альтернативщиков бы, да…

Травень 7146 года от с. м. Азов

«Эта Февронья для меня слишком уж темпераментна и неутомима, чтоб её! Опять не выспался и не отдохнул, олух царя небесного. Какое к чертям прогрессорство, если глазки сами закрываются, баиньки хотят. Не дай бог, ляпну ещё чего-нибудь невпопад. Надо бы лечь на пару часов, покемарить, от отдохнувшего будет больше толку».

Весёлая вдовушка появилась в жизни попаданца недавно. Стоило ему вычухаться из достававших его болячек, как молодой и уже здоровый организм начал проявлять интерес к сексу. При огромном дефиците представительниц прекрасного пола это могло стать серьёзной проблемой, но не стало. Жили среди казаков весёлые вдовушки самого нестрогого поведения, и никто их за это не порицал. Вот одна из них и одаривала лаской попаданца. Была она двадцатипятилетней, весьма симпатичной, хоть на взгляд попаданца и выглядевшей старше своих ровесниц в будущем. Смешливая кареглазая бабёнка легко пошла на сближение с соскучившимся по женскому обществу молодым колдуном. Здесь никто не мог поверить в его и не такие уж молодые годы, все считали, что Москаль-чародей ещё не достиг тридцатилетнего рубежа.

Но и тут не слава богу. Вдовушка оказалась с огромными сексуальными потребностями, Аркадию во время её посещений приходилось, чтоб не ударить в грязь лицом, выкладываться по полной программе, в результате утром он был никакой. А ведь на нём был технический прогресс. Не смешно, но и эта ситуация становилась проблемой. Других легкодоступных баб приятной ему наружности вблизи не видно, а на поиски сексуальных приключений времени не было. Да и чревато это… К тому же ничего, кроме своего тела, она предложить не могла. Была неграмотной и по интеллекту вряд ли превосходила знаменитую Эллочку из романа Ильфа и Петрова. Общение с ней скоро стало его утомлять и без игрищ в постели.

Все его попытки найти что-то общее для разговоров ни к чему положительному не привели. Нет, словарный запас у неё был несколько шире, чем у литературной героини, однако если она и начинала трещать без умолку, то уж никак не к его великому удовольствию. Говорить она могла на очень ограниченное количество тем, ни одна из которых его не интересовала. Тряпки у неё (маловато будет, дай денег на новые). Тряпки у других баб Азова (у такой-то есть шёлковый платок невиданно красивой расцветки, у этакой-то платье из парчи, достань мне такие же), их зависть к её красоте и… практически всё. Жлобом он не был, но влезать в долги ради её удовольствия у него желания не возникало.

О сексе говорить она стеснялась, предпочитала им заниматься почаще и подольше. Никаких средств предохранения тогда не существовало, и Аркадий вскоре стал опасаться, что она забеременеет, и он как честный человек должен будет на ней жениться. Однако на его счастье этого не произошло. Видимо, у Февроньи было какое-то нарушение по женской части. Детей у неё и раньше никогда не было, потом она призналась, что надеется на его колдовскую силу для обзаведения ребёнком. Признание попаданца, что он в этом вряд ли сможет помочь, её сильно разочаровало.

Хозяйкой была аховой, готовила скверно, к уборке в хате энтузиазма не проявляла. Правда, за собственной внешностью следила тщательно. Была крайне огорчена сообщением о вредоносности белил, они в то время из солей тяжёлых металлов делались, Аркадий это помнил. Забыв при этом, ртути или свинца, но такие подробности её и не заинтересовали. Февронья колдуну сразу поверила и пользоваться ими перестала. Уже потом попаданец узнал, что ни одной из приятельниц она об этом не рассказала.