Не валяй дурака, Америка… (СИ) - Артемьев Юрий. Страница 40

Ну и что мне теперь делать? Оставить всё, как есть? Бросить разрытую могилу посреди леса и закопать моих бандитов в другом месте? А потом кто-то найдёт эту могилу, вызовет полицию, они начнут шариться по округе и наткнутся на мои археологические подарки. Нет уж. Придётся добавить их сюда. Им в компании с этим неизвестным мне покойником будет немного веселее.

Слегка расширив ямку, чтобы в этой неглубокой могиле поместилось сразу двое, я пошёл за первым клиентом. Теперь встал вопрос: «Как транспортировать трупы к месту захоронения?» Можно, конечно волочить по земле, но от этого остаются следы… А если тащить на плече, то кровавые следы останутся на мне.

Ладно. Дом сгорел, гори и хата. Погода вроде бы тёплая, несмотря на ночь. Да и мошкары противной вроде бы нет. Я снова разделся. На мне остались лишь трусы да ботинки.

«Душераздирающее зрелище…» Как выражался грустный ослик Иа-Иа.

Охранника я раздел там, же, где он и лежал. Выдернул у него нож из груди. А потом уже голого водрузил себе на плечо. Парень был мелковат и донести его мне не составило особого труда.

Со вторым бандитом было сложнее. Он был толст и немного тяжёл для того, чтобы я с лёгкостью закинул его на плечо. Пришлось кое-как подставить спину, но его ноги при этом волочились по земле… Ладно. Потом замету следы. Меня больше напрягало, что лицо толстяка за моим левым плечом безбожно воняло горелым мясом. Но я справился кое-как с подступающей тошнотой.

Сгрузив ещё одного голого трупика в приготовленную ямку. Я утрамбовал их покомпактнее и стал закидывать землёй. Скоро осень. Опавшая листва укроет захоронение. Потом снег ляжет. А к весне новая травка надёжно скроет все следы от моего вторжения в местную почву.

Могильного холмика не получилось. Просто овраг стал не таким глубоким. Я укрыл всё дёрном и даже особо не пытался как-то маскировать земляные работы. Дело это бестолковое на ночь глядя. Завтра на свету всё будет видно гораздо лучше. Вот тогда и посмотрим что и как.

Сполоснулся у ручья, смывая с себя свежий пот и грязь. То ли я уже привык, то ли вода стала теплее… вот так вот можно привыкнуть к дикой жизни и не ощущать дискомфорт от отсутствия горячей воды в кране.

А потом, сидя у костра, я долго жёг трофейную одежду. Особенно трудно было добиться полного уничтожения обуви. Я ворошил палкой костерок, периодически добавляя свежих дров. И даже спать уже не хотелось. Перегулял, видимо. Чтобы хоть чем-то заняться, продолжил обыск чужой машины. Но ничего особо интересного больше не нашёл. Так и уснул, облокотившись спиной о ствол дерева, держа в руке свою деревянную кочергу.

Раннее утро 17 августа. 1974 год.

США. Пенсильвания. Лес…

Разбудили меня грёбанные птицы. Они устроили такой гвалт где-то в ветвях деревьев, что я не мог не проснуться. Очень захотелось взять трофейное ружьё и перестрелять всех этих пернатых будильников.

Лолита тоже проснулась. И её вид мне очень не понравился. Я потрогал рукой её лоб. Ну, что сказать? У ребёнка температура.

— Тебе плохо? — спросил я у неё.

— Не очень хорошо…

— Я попробую тебе помочь. Но сперва надо позавтракать.

— Я не хочу есть.

— Ладно. Но от чая ты не откажешься?

— Не откажусь.

— С печеньками? — задал я провокационный вопрос.

— Ладно. Давай с печеньками… — согласилась раненая подруга.

Сходив за водой, заодно и умылся, окончательно прогоняя сон. Подвесив котелок над костром, я залез в нашу машину и поискал кое-что купленное ещё в Бостоне. Как давно это было. А вроде бы и недавно совсем. Аптека, старый еврей, продавший мне кучу всего нужного и не нужного. А вот теперь всё может и пригодится. Ну, разве, что набор для лоботомии не понадобится. А всё остальное оказалось очень полезным. Йод, новокаин, антибиотик. Шприц, пинцет и куча перевязочного материала.

А тем временем чай уже закипел.

Мы попили чайку. Лолита немного повеселела, но всё равно было видно, что ей не слишком хорошо.

— Давай для начала я тебе сделаю укольчик с антибиотиком, а потом поглядим, чем тебе ещё можно будет помочь…

— Алекс! Скажи мне честно… Я умру?

— Ты хочешь бросить меня одного в этом лесу? Одного в этой грёбанной стране? Что я без тебя делать буду? Не смей умирать! Ты мне нужна!

— Ты всё смеёшься… — она грустно улыбнулась. — А у меня вот…

Она отодвинула прилипшую повязку, и перед моими глазами предстала не слишком привлекательная рана. Было видно, что началось воспаление. Рана загноилась… И если не оказать в ближайшее время квалифицированную медицинскую помощь, то… То о последствиях не хочется даже и думать.

— Лола! Я вижу, что ты понимаешь всю серьёзность положения в которое мы попали. Но тогда давай подумаем, как нам справиться со всем этим. Я не привык сдаваться ни при каких проблемах. Нам просто надо подумать… Очень хорошо подумать. И кстати, у меня вопрос возник по поводу твоего ранения. Он же ведь стрелял в тебя из ружья с расстояния всего-то в несколько метров.

— Да…

— Пуля должна была тебя насквозь пробить… А у тебя она в теле застряла. Не понимаю…

— Он попал в этого… В того другого парня. Я когда воткнула ему нож в грудь, другой рукой попыталась вырвать пистолет у него. Но он каким-то образом выстрелил. И попал как раз в голову тому, что был с ружьём. А тот выстрелил в нас. попал он в моего противника, но пуля, пробив его угодила в меня… Я сама не знаю, как это всё произошло.

— Чудны дела твои, господи… Чего только не бывает на свете. Такую ситуацию нарочно не придумаешь. А я всё это пропустил, валяясь без сознания. А ты просто амазонка!

— Кто?

— Ты разве не слышала?

— Река такая есть в Южной Америке.

— Вот-вот. Речку и назвали так, потому что в древности было такое племя женщин-воительниц. Их даже мужики боялись из других племён.

— Они были такие страшные с виду?

— Не знаю. Я их не видел. Но мужиков они похищали. А потом заставляли делать им детей. Но как только это получалось, мужчину убивали. Или оставляли рабом, и заставляли делать всю работу по хозяйству.

— То есть женщины воевали, а мужчины обед варили.

— Примерно так. Я точно не знаю. Это было очень-очень давно.

— А я тоже амазонка?

— Зачем тебе это?

— Ну, я хочу быть женщиной-воином.

— Тебе не понравится быть амазонкой.

— Почему?

— Они специально отрезали себе правую грудь.

— Зачем? — глаза девушки расширились.

— Чтобы было удобнее стрелять из лука.

Я показал, как натягиваю тетиву.

— Видишь? Если бы к меня была такая грудь, как у тебя, то тетива задевала бы при каждом выстреле.

— Я не хочу резать грудь… — расстроено пробормотала Лолита. — Но я же не собираюсь стрелять из лука?

— А вдруг придётся? — улыбнулся я.

— Ты всё шутишь… — ударила она меня своим маленьким кулачком, но сама при этом поморщилась.

— Больно?

— Да. Когда двигаюсь, то очень больно.

— Ладно. Я сейчас всё приготовлю, и посмотрю, чем смогу тебе помочь.

— Может, лучше мы сразу поедем к тёте Марии?

— Нам туда ехать ещё дня два. Ну или один, если гнать без остановки. Но если гнать, есть шанс нарваться на копов. А оно нам надо? Да и по дороге тебя может растрясти так, что не вышло бы хуже. Лучше тогда тебя сдать в ближайшую больницу. А когда тебя там вылечат, то я прискачу на вороном коне и тебя оттуда украду.

— Очень романтично… — скептически заметила Лолита, и добавила, — Не хочу в больницу!

Эх… Девочки, они такие девочки…

— Лолита! А ты что хочешь, чтобы я прямо здесь в лесу провёл хирургическую операция, извлёк пуль и зашил тебе рану?

— А ты можешь это сделать? — загорелись глазки у колумбийской авантюристки.

— Я могу попробовать. Но не могу гарантировать успех операции на сто процентов.

— Я тебя правильно поняла?

— Что именно?

— Ну, то, что я смогу умереть прямо здесь под ножом неопытного хирурга Алекса?