Когда поют деревья - Уокер Бу. Страница 19

– Ну хорошо. – Девушка наклонилась к Томасу, призвала на помощь веру в себя и в свое решение, коснулась губами его щеки и прошептала на ухо: – Давай будем вместе.

Потом они потерялись во времени и очнулись, лишь когда в машине вспыхнул свет.

– Итак, мальчики и девочки, – прозвучало в микрофон. – Пора по домам.

Томас и Аннализа посмотрели наверх и увидели бегущие по экрану титры.

– Так быстро… – простонал Томас, доставая из кармана ключи. – Я бы все отдал за двойной сеанс.

Он потянулся за последним поцелуем. Аннализа чувствовала, в каком он восторге от того, что она согласилась встречаться. Она и сама ощущала душевный подъем. Еще бы – впервые у нее появился парень.

Томас завел «Фольксваген» и тронулся с места, следуя за другой машиной. Едва они отъехали, как раздался треск и хлопок.

– Черт! – воскликнул Томас. – Я забыл снять микрофон!

Они расхохотались как сумасшедшие. Томас дал задний ход, и Аннализа подумала, что даже если у них ничего не выйдет, сегодняшний вечер все равно удался на славу.

Глава 9

Уворачиваясь от пуль

После похода в кино картины Аннализы стали куда легкомысленнее – ближе к романтике в пастельных тонах с нелепыми сердечками. Во всем были виноваты бабочки, порхавшие у нее в животе. Вряд ли Джеки оценила бы такой творческий подход. Но сейчас Аннализе было все равно. Ей нравилось, что вместо мрачного реализма, вызванного смертью родителей, в ее картинах появились светлые краски и радужное настроение.

В следующие две недели они с Томасом встречались еще четыре раза, считая те два свидания, куда он брал с собой сестру. Тревоги Аннализы, что Томас разобьет ей сердце, что советы бабушки пропали впустую и отношения мешают творчеству, по-прежнему маячили на горизонте, словно черный седан в зеркале заднего обзора. Но вопреки всему Аннализа нырнула в отношения с головой. Она напоминала себе, что бабушка с дедушкой были счастливы в браке, и не у всех пар любовь заканчивается крахом, как у ее родителей.

Ведь бывают же художники, создающие шедевры под влиянием любви? В последнее время Аннализа рисовала обнаженных женщин. Сначала она копировала работы Гойи, какие удалось найти, а потом пустила в ход воображение. В Аннализе просыпался вкус к плотской любви, ведь чем дольше они с Томасом встречались, тем ближе становился день, когда они испробуют все до конца.

В воскресенье накануне Дня благодарения они припарковались в укромном местечке у озера Себаго. Аннализа дала Томасу снять с нее футболку, и они продолжили с того места, где закончили на пляже неделю назад. В приспущенные окна задувал холодный ветер, но девушке было тепло: Томас почти перебрался к ней на сиденье, и они согревали друг друга. Из радио доносилась песня Sly and the Family Stone. Аннализа притянула Томаса к себе и, не сдерживая стонов, охотно отвечала на его ласки. Казалось, она вот-вот согласится на большее. Однако стоило ему просунуть два пальца под резинку ее штанов, как Аннализа заледенела и перехватила его руку.

– Стой. Я… не хочу.

– Что-то не так? – замер он.

Она и сама не могла объяснить, откуда взялась внезапная паника. Может, вспомнились слова бабушки? Или сыграло роль то, что на глазах у Аннализы распался брак родителей? А может, отозвалась память об их смерти?

Аннализа чувствовала себя уязвимой; рука Томаса казалась какой-то чужой. При этом девушка прекрасно понимала, что ее внезапные скачки настроения – то можно, то нельзя – и его сбивают с толку.

Собравшись с мыслями, она ответила:

– Я не готова, понятно?

– Не беда – нам некуда торопиться, – не показывая огорчения, отстранился Томас.

Он целомудренно поцеловал девушку в щеку и понимающе взял ее за руку.

Аннализа не хотела, чтобы Томас подумал, будто он ей не нравится, ведь дело было вовсе не в этом. Чтобы поднять упавшее настроение, она достала из сумки на заднем сиденье две банки пива:

– Пойдем прогуляемся?

Они поправили одежду, надели куртки и перчатки – было холодно – и, взявшись за руки, пошли по тропинке, огибающей озеро. За почти облетевшими деревьями садилось солнце, окрашивая водную гладь в мандариновый цвет.

Томас рассказывал семейные новости: родители, по его словам, срочно хотят познакомиться с его девушкой.

– Они просят, чтобы я привез тебя в загородный клуб, – признался он, – но я постоянно откладываю. Надеюсь, ты не думаешь, что я тебя прячу? Как раз наоборот – я прячу их, а не тебя.

– Не переживай, я все понимаю. – Аннализа чуть было не добавила: можешь не торопиться, однако потом передумала. С одной стороны, она хотела познакомиться с родителями Томаса, но с другой – ей было не по себе. Меньше всего ей хотелось впускать в свою жизнь похожих на отца людей.

– Давай поговорим об Эмме, – сменила тему Аннализа: она была не против побольше узнать о семье Томаса. – Что с ней такое? Ты говорил, ее уже давно что-то гнетет.

Томас подобрал палку и зашвырнул в озеро. Раздался плеск, и по воде пошли круги.

– Она чуть не покончила с собой, – сказал он.

– Ох… Мне очень жаль, Томас.

Аннализа никогда не пыталась что-то с собой сделать, но после смерти родителей у нее определенно мелькали подобные мысли.

Томас повернулся к ней лицом.

– Ее спас Митч.

Митч был знаком Аннализе по игре; именно он разыскал в толпе Нино и рассказал, что Томас отвезет ее домой. Больше они не встречались: Митч проходил тренировки в составе пехоты в Форт-Полк в Луизиане.

Томас пнул сосновую шишку – она покатилась по тропинке и замерла у корней высокой ели.

– По крайней мере мы думаем, что она пробовала. Мы отдыхали втроем в загородном доме родителей к северу отсюда. Это я уговорил ее поехать: надо было любым способом вытащить сестру из дома. Мы переночевали, а наутро она исчезла. Мы с Митчем разделились и прочесали все окрестности. Когда он нашел Эмму, она стояла на краю утеса высотой добрых тридцать метров: если свалишься оттуда – это верная смерть. Она стояла с таким видом, будто собиралась спрыгнуть. Митч ее забрал.

Аннализа приобняла Томаса.

– Тяжело вам пришлось. Ужасно, что Эмме пришло такое в голову. – Девушка всем сердцем им сочувствовала. – Ты рассказал родителям? Может, твоей сестре нужна помощь…

Он вздохнул и скользнул взглядом по мандариновым бликам на воде, наблюдая за стаей уток, севшей возле упавшего дерева. Оранжевое небо украсилось лиловой каймой.

– Им бесполезно рассказывать. Разве с дочерью Билла и Элизабет Барнс может быть что-нибудь не так? Мы же идеальная семья. – Он безрадостно улыбнулся. – Идеальнее некуда.

Первого декабря Аннализа с Томасом и Эммой расположились в кафе по соседству с ее работой. С того места, где они сидели, был виден маленький телевизор, стоящий на автомате по продаже кока-колы. Ривер Плейс был небольшой забегаловкой и в основном предлагал еду навынос. Три девушки в одинаковых красных футболках стояли за прилавком и принимали заказы. За спиной у них висело огромное меню, предлагавшее разнообразные блюда из жареных морепродуктов на любой вкус.

Посетители кафе, занимавшие шесть столиков, были полностью поглощены первой с тысяча девятьсот сорок второго года трансляцией лотереи призывников. Справа на экране телевизора белела доска с колонками цифр. Скоро из урны, стоящей посреди сцены, начнут тянуть синие капсулы с датами рождения и сравнивать их с цифрами на доске. Участники лотереи, облаченные в смокинги, с торжественными лицами ждали начала действия.

Аннализа отодвинула корзину с картошкой фри и жареными моллюсками. Тревога не давала ей есть, несмотря на аппетитный запах. Сегодня вечером будут тянуть не только дату рождения Томаса – под призыв попадают и трое ее кузенов. Хотя Томас заверял, что его колледж дает отсрочку, у Аннализы было неспокойно на душе. Она приходила в ужас от одной мысли, что его могут забрать на войну.