Практик (СИ) - Корнев Павел Николаевич. Страница 12

— Прям уж подопытных! — фыркнул я. — И чего сразу не предупредили? Я уже на эти дни долги сдавать договорился.

— Всё течёт, всё меняется, — пожал плечами Городец, дошёл до сейфа и достал папку, которая оказалась личным делом Аркадия Пасечника. — Ладно, приглашай!

Я поднялся со стула и спросил.

— А Мефодия Карлушу, знаете такого? Его тоже к работе можно привлечь. У него распределение в июне.

Георгий Иванович закурил и пыхнул дымом.

— Ты группу Малыша не трогай. Это особый случай.

— Первая экспедиция? — предположил я, озарённый неожиданной догадкой.

— Возможно, — уклонился Городец от прямого ответа. — И хватит уже тренировки пропускать! Сегодня чтоб был как штык!

Я фыркнул.

— А смысл? Со среды в командировке!

— И на Кордоне филонить не будешь, не сомневайся. А то совсем расслабился в санатории!

Пререкаться с Георгием Ивановичем сейчас определённо не стоило, и я совсем уж было собрался ретироваться, когда сообразил вдруг, что он весьма изящно ушёл от предложения привлечь к работе Карла, позволив мне экстраполировать свой ответ на всю группу Малыша разом.

— Мефодий Карлуша, — повторил я, — его кандидатура рассматривается?

— Рассматривается, — подтвердил Городец.

— И вы его возьмёте?

Георгий Иванович рассмеялся.

— Ох и въедлив ты стал, братец! Нет, его мы не возьмём.

Я опустился обратно на стул.

— И почему же?

— Его в СЭЗ забирают. За ними право первой ночи.

Что-то мне такое почудилось в интонациях капитана, что я решил на него чуток надавить.

— А если Карлуша напишет заявление с просьбой зачислить его в научный дивизион?

— Приоритет запроса СЭЗ выше! — отрезал Городец.

Это могло говорить о том, что Карл за два месяца боёв в штурмовом отряде зарекомендовал себя наилучшим образом, но я всё же решил окончательно прояснить ситуацию:

— А если он поступит в аспирантуру?

— Не поступит, — ответил Георгий Иванович, откинулся на спинку кресла и сцепил пальцы. — Ещё вопросы?

Тон собеседника ясно давал понять, что злоупотреблять его терпением не стоит, и я поднялся на ноги.

— А если бы? Ну чисто теоретически? Если бы он перестал быть интересен СЭЗ? — всё же уточнил я напоследок.

Городец ничего не ответил, лишь сказал:

— Пасечника пригласи.

Я распахнул дверь и велел Аркаше заходить, а сам вышел на улицу и задумчиво ругнулся. Разговор с Городцом подарил немало пищи для размышлений, но сейчас мне было откровенно не до того. Глянул на часы и отправился в представительство научного дивизиона. Получил у делопроизводителя командировочное удостоверение, ордер на заселение в общежитие и необходимые для длительного пребывания на Кордоне допуски, заодно решил заглянуть к Герасиму и едва не разминулся с тем — столкнулись мы уже в дверях.

— У меня медовый месяц! — объявил он. — И законный отпуск! На неделю меня ни для кого нет!

— Да я не возражаю, меня самого на две недели ни для кого не будет.

— Для меня будешь — в следующий понедельник на Кордон загляну, проведаю.

— Свадебный подарок там тебе вручить?

Герасим усмехнулся.

— Нет уж, прямо сейчас вручай! — Он встрепенулся. — Да! С мотоциклом вы что решили?

— Сегодня созвониться договорились.

— Созвонишься ты! — фыркнул Сутолока, вернулся в кабинет и придвинул к себе телефонный аппарат. Он прижал трубку к уху плечом, принялся крутить наборный диск и сказал: — Ну чего тянешь? Выкладывай подарок!

— Не так сразу, — покачал я головой. — Я его на проходной оставил.

Герасим хотел было что-то спросить, но тут его соединили, и он отвлёкся на телефонный разговор. В процессе общения делал какие-то заметки на перекидном календаре, а попрощавшись и опустив трубку на рычажки, вырвал листок и протянул его мне.

— Где завод знаешь? Спроси на проходной вот этого товарища, он всё организует. В кассу внесёшь четыре тысячи семьсот тридцать пять рублей либо три двести сорок, если выберешь облегчённую модель, но её не советуют — с трассы уже не съедешь. А тяжёлых нет в наличии, они все корпусом зарезервированы. Их сразу с колясками поставляют.

— Спасибо! — поблагодарил я Герасима.

— А что за подарок-то, если ты его на территорию пронести не смог? — поинтересовался тот.

— Увидишь! — усмехнулся я. — Ты на машине? Тогда поехали.

Подарил я Герасиму «Парабеллум». Не трофейный, но близко к тому: его мне вручили при возвращении в республику непосредственно перед рывком через границу. Сдать оружие на нашей стороне никто не потребовал, вот я и оставил оба пистолета себе.

Почему — оба? Потому что предусмотрительный и запасливый. Два ствола с Ивана Николаевича стребовал, не один.

— Здорово! — обрадовался Герасим. — У меня почти такой нихонский есть, впору коллекцию заводить!

Я вынул из портфеля второй свёрток и предупредил:

— А этот Юрию Клесту передай. Я ему обещал. И проконтролируй, чтобы зарегистрировал, а то мало ли.

— Да, Юра своего не упустит! — рассмеялся Герасим. — Ты куда сейчас? Может, подкинуть?

— Нет, в банк зайду. Счастливого медового месяца!

Герасим укатил, а я снял пять тысяч рублей, отметив для себя, что огромная вроде бы сумма как-то даже особо и не впечатлила. И это было неправильно. Тут не заграница, тут банк не ограбишь.

Пришла мысль проявить благоразумие и вернуть деньги обратно на счёт, но нет, нет и нет. Очень уж загорелось купить мотоцикл. По пути на завод завернул домой и переоделся. Натянул оставшиеся со службы в бронетанковом дивизионе кожаные штаны и сапоги, надел плащ, убрал в вещмешок шлем, мотоциклетные очки и краги. С утра небо хмурилось, а ночью и вовсе шёл дождь, так что по пути на промзону нисколько не вспотел. А как вышел из трамвая и зашагал по обочине меж высоченных заборов фабрик и заводов, на меня ещё и пялиться перестали. Если и глядели вслед, то скорее с одобрением или даже завистью.

На мехзаводе всё прошло без сучка, без задоринки. Нужный человек оказался на месте, пропуск на моё имя уже был выписан, а на складе готовой продукции имелись в наличии мотоциклы нужной модели.

За два года в конструкцию внесли достаточно серьёзные изменения, в том числе стали мощнее рессоры, ещё немного увеличился просвет и уменьшился вес. Плюс всё те же шины с агрессивным рисунком протектора и кардинальное отсутствие глушителя и всего прочего ненужного за неимением двигателя внутреннего сгорания.

— Только учтите, — предупредил мастер в пестревшем пятнами машинного масла комбинезоне, — аккумулятор оставили только на самой тяжёлой модели. Тут убрали. Мощность — двадцать пять лошадиных сил.

Я кивнул и отошёл посмотреть на лёгкую модель, но та показалась какой-то совсем уж несерьёзной. Одно сиденье, более узкие шины — ни пассажира сзади не устроить, ни с дороги не съехать. Даже на трассу в распутицу на таком страшновато выехать. А вот по городу — да, по городу — милое дело.

— И у этого переключения передач нет, — подсказал мастер.

— Понял. — Я вновь кивнул. — Опробовать где-то на территории можно?

На заводе имелся полигон, я сделал по нему круг и перепачкался в грязи с ног до головы, но мотоциклом остался всецело доволен.

— Отличный агрегат! Где касса?

Пока выписывали документы на отпуск, пока вносил деньги, подошло обеденное время, и я перекусил в заводской столовой, а уже после этого покатил на своём новом приобретении в комендатуру, дабы зарегистрировать там транспортное средство, получить номерные знаки и разрешение на поездки по трассе Новинск-Кордон. Без зазрения совести задействовал служебное положение, но и так провозился до пяти часов, а потом ещё пришлось договариваться об аренде сарая во дворе дома, точнее — одной из каморок, на которые сарай был разделён.

Немного отдышавшись, ужаснулся потраченной за день сумме, но сразу выкинул сомнения и отчасти даже сожаления из головы, наскоро умылся, переоделся и поспешил на тренировку. Опасался, что за два с половиной месяца от группы серьёзно отстал, но — нет. Пока разминался и трепался с парнями, узнал, что это их первое занятие с февраля.