Чернокнижец. Огненное проклятие демона - Гаглоев Евгений Фронтикович. Страница 7

– Денис? – изумленно спросил тот, открывая дверь пошире. Из прихожей пахнуло сыростью и гнилью переполненного помойного ведра. – Ничего себе, как ты вымахал! Ну входи, входи же!

– Я вас не разбудил? – Денис окинул взглядом странный наряд Геннадия.

– Да я все равно практически не сплю. Просто слегка удивился такому позднему гостю.

Чернокнижец вошел в прихожую, и хозяин тут же захлопнул за ним дверь.

– Вот так сюрприз, – едва слышно пробормотал Геннадий, рассматривая Дениса. – Но зачем ты здесь?

Приглашения пройти в комнату так и не последовало, пришлось Денису топтаться в узком коридоре. Но, может, это было к лучшему. Через открытую дверь Чернокнижец увидел, что в гостиной – огромной, как бывает в старых домах, комнате с тремя высокими окнами – царит страшный бардак. Вдоль стен громоздился кучами всевозможный хлам, на двери и спинках стульев висела одежда, подоконник был заставлен стопками старых книг и журналов. Цвет потертого ковра на полу невозможно было определить. Покосившиеся картины на стенах нагоняли тоску.

– Я в городе проездом и хотел поговорить с вами о своих родителях, – осторожно начал Денис. – Меня направила сюда Феофания. Она говорит, вы можете рассказать мне о том, чем им приходилось заниматься в Клубе Калиостро.

Услышав это, Геннадий Хорн переменился в лице.

– Феофания, – с ненавистью процедил он. – Людка Феофанова все еще прикрывается этим звучным именем? И все та же любительница потрепаться, как я погляжу! И много она успела тебе выболтать?

– Не особенно, – сдержанно ответил Денис. – Поэтому я и пришел к вам.

– Но что ты хочешь от меня услышать?

– Правду, естественно.

– Я не так выразился, – нахмурил редкие седые брови Хорн. – Как много тебе уже известно? Раз уж ты в курсе существования Клуба Калиостро…

– Достаточно много, ведь я знаком с Ипполитом Бестужевым…

– Вот же гад! – злобно бросил Геннадий.

Денис удивленно вскинул брови, решив, что это адресовано ему. Но Хорн продолжил свою гневную тираду:

– Значит, Бестужев и тебя решил втянуть в свои игры? Я подозревал, что рано или поздно он это сделает. Но что думает об этом твой дед? Он вообще в курсе? Он же Бестужева на дух не переносит.

– Дедушка умер недавно… – пояснил Денис.

– О, – выдохнул Хорн. – Что ж, соболезную твоей утрате… Теперь понятно, почему ты ввязался в эти грязные дела. Будь старик жив, он никогда бы не допустил твоего знакомства с Бестужевым. Ипполит боялся его как огня. – Геннадий нервно хохотнул.

– Почему? – не понял Чернокнижец.

– Ну как же? После случившегося с Игорем и его женой твой дедушка зашел к Бестужеву поговорить и так запугал его, что Ипполит Германович надолго забыл дорогу в Клыково!

– Пугать дед умел, это верно, – согласился Денис. Он и сам в детстве боялся старика до дрожи в коленках.

– Ты пошел в его породу? – спросил Хорн.

– О чем вы? – на всякий случай уточнил Чернокнижец.

– Ну это… обладаешь… – Геннадий осекся, затем понизил голос: – Магическими силами…

– А вы? – спросил в ответ Денис.

– Значит, обладаешь, – завистливо вздохнул Геннадий. – Что ж, пойдем в комнату. Видимо, это будет долгий разговор.

Они вошли в сумрачную гостиную, и Денис не сразу увидел, куда можно сесть. Повсюду высились книжные шкафы, длинные стеклянные витрины, в которых стояли какие-то пыльные статуэтки из черного камня, штабеля картонных коробок. Заметив его замешательство, Хорн скинул с дивана охапку грязного тряпья, освободив один угол. Не желая показаться неучтивым, Денис опасливо сел, хотя предпочел бы остаться на ногах. Диван выглядел так, словно его не мыли и не пылесосили много лет.

– Магия мне не дана, – с сожалением признался Хорн. – Как, впрочем, и большинству членов нашего Клуба. Не всем так повезло, как тебе и твоим родителям.

– Только отцу, – уточнил Денис. – Мама, насколько мне известно, особыми талантами в магических искусствах не обладала.

– Тебя дезинформировали, – насмешливо прищурился Геннадий. – По силе твоя мать ни в чем не уступала своему мужу.

Это стало для Чернокнижца новостью. Дед всегда говорил ему, что мама была никчемной колдуньей. Но Денис все больше убеждался в том, что Василий Глебович рассказывал ему далеко не всю правду, так что не слишком удивился.

– Так что же связывало вас с моими родителями? – спросил он.

– А ты в курсе, какие поручения они исполняли для Бестужева?

– Нет. Феофания назвала вас чистильщиками. Что это значит?

– О! – Хорн покачал головой. – Тебе следует хорошо подумать, хочешь ли ты это знать. Если любишь своих родителей, если тебе дорога память о них, может, не стоит совать голову в эту петлю?

– Когда их не стало, я был таким маленьким, что практически ничего о них не помню, – пожал плечами Денис. – Поэтому можете говорить смело.

– Ну что ж… – Хорн задумчиво почесал лысую макушку. – Видишь ли, у Ипполита Германовича Бестужева всегда было много врагов. Многим он перешел дорогу без всякого зазрения совести. Предавал, обманывал, уводил из-под носа особо ценные артефакты. У него это в крови! Иногда враги пытались ему отомстить. Если они представляли определенную опасность для Бестужева и членов его семьи, твои родители расправлялись с ними по его приказу. Оба неплохо владели боевой магией. Я тоже состоял в этой команде, но в мои обязанности входило заметать следы. Не случайно нас называли чистильщиками. Теперь смекаешь?

– Что вы имеете в виду? – опешил Денис. Он недоверчиво уставился на сидящего перед ним старика. – Они… вы… Вы что, убивали врагов Бестужева?!

Глава 5

Былые деньки и гонорары

Несколько секунд Денис и хозяин квартиры сидели молча, пристально глядя друг на друга.

– Не всегда. – Хорн заговорил тихо и вкрадчиво, не спуская взгляда с Дениса. – Чаще мы обходились шантажом и угрозами. Но иногда делали и более страшные вещи. Истинная магия… С ее помощью можно творить чудеса, часто противозаконные, и никто ничего потом не сможет доказать. Пожары в частных домах, крушения крыш и лестниц, короткие замыкания или нападения неизвестных злоумышленников в темных переулках… О, мы тогда славно проводили время. – Глаза старика кровожадно сверкнули, а Денис слегка побледнел, отказываясь верить своим ушам. – Чернокнижцы делали всю основную работу, а я потом подчищал следы, чтобы все выглядело как несчастный случай. И Ипполит хорошо платил нам за эти хлопоты.

– Я понятия не имел… – выдохнул Денис, потрясенный до глубины души. – Мои родители были наемными убийцами?!

Он просто не мог в это поверить. Известие обрушилось на него, словно снежный ком. Он – сын наемников! Денис еще пытался убедить себя в том, что это какая-то уловка, к которой Хорн прибег ради своей скрытой выгоды, но в глубине души понимал, что это не так. К чему старику лгать ему?

– Чистильщиками. Это название мне больше нравится. Но суть ты уловил. Твои родители устраняли всех, кто мешал Ипполиту Бестужеву да и всему Клубу Калиостро спокойно заниматься своими делами. У них это получалось лучше всего. Был у Бестужева сынок Иннокентий – тот еще поганец. Постоянно ввязывался в какие-то неприятности с полицией. Однажды, чтобы сыночка не посадили, Ипполиту пришлось дать крупную взятку некоему высокопоставленному чиновнику. Об этом стало известно одному из участников дворянского собрания, и он не придумал ничего лучше, как начать шантажировать Бестужева. Через пару дней его яхта взорвалась в порту вместе со своим владельцем. Все списали на несчастный случай с газовым баллоном, но мы-то знали правду.

– Его устранили мои родители? – холодея, спросил Денис.

– Именно! Мы приехали в порт, и твоя мать швырнула в судно огненный шар. Знатно тогда бабахнуло. – Геннадий Хорн довольно рассмеялся, потирая руки. – А я потом обставил все так, чтобы решили, будто это газовый баллон взорвался. И это лишь один пример, а их было несколько десятков. Еще был господин, который коллекционировал дорогой антиквариат, особое внимания уделяя ритуальным статуэткам из черного камня. Бестужев столько времени просил его уступить коллекцию по сходной цене, но тот ни в какую не соглашался. А Ипполиту очень уж нужны были эти идолы для каких-то своих целей. В общем, однажды ночью прибыли мы в особняк этого несговорчивого собирателя редкостей. Твой папенька убил его молнией, выпущенной из руки, а я обставил все как смерть в результате короткого замыкания. Вдова ничего не знала об истинной ценности коллекции и через пару дней после похорон продала ее Бестужеву за полцены.