Лотосовый Терем (СИ) - Пин Тэн. Страница 152

— Кто лучше владеет скрытым оружием, взломайте её.

Лу Цзяньчи помотал головой, он был учеником знаменитой школы Удана и никогда не обучался владению скрытым оружием.

Фан Добин фыркнул.

— Я человек честный и благородный, не слишком хорош в скрытом оружии.

С этими словами он взмахнул рукавом, кусочек серебра пронёсся высоко в воздухе и ударил по деревянной доске, раздался отчётливый треск, и с потолка с грохотом свалился какой-то чёрный предмет, взметнув клубы пыли. Зажав носы, они выскочили из комнаты и отбежали подальше.

Спустя некоторое время, Ли Ляньхуа осторожно выглянул из-за дверной рамы, Фан Добин высунулся следом, Лу Цзяньчи тоже не удержался и вытянул шею посмотреть. Пол усыпали керамические осколки, среди которых валялось что-то круглое и чёрное — сходу не разобрать, что такое.

— Голова! — охнул наконец Фан Добин.

Чёрный предмет был высушенной коричневой головой, совершенно лысой, обёрнутой лекарственными травами, сгнившими и изменившими цвет, поверх которых ещё налепили перья птиц и шерсть животных, и в полученную странную вещь воткнули нож для разрезания костей. Похоже, изначально голова находилась в глиняном сосуде, но он уже разбился.

— Это… что за чёрное колдовство? — испугался Фан Добин. — Это и есть та штука, что превращает людей в пятнистых чудищ?

— Скорее всего, — кашлянул Ли Ляньхуа.

Лу Цзяньчи задрал голову и посмотрел на дыру в потолке.

— Наверху в тайнике спрятан высохший труп, неужто это его голова?

— М-м… — Ли Ляньхуа не сводил глаз с потолка. — На соседней доске сохранились тёмные следы, где просачивалась вода. Замоченную в странных травах голову поместили в глиняный сосуд и спрятали в потолке, жидкость вытекала из сосуда и капала вниз…

Фан Добин вытащил из-за пазухи несколько шёлковых платков и заткнул себе уши и нос.

— Чёрное колдовство, точно чёрное колдовство… — пробурчал он.

— Никакое это не колдовство. — Ли Ляньхуа указал на голову. — Эта голова тоже лысая и без бровей — ещё одно “пятнистое чудище”.

Лу Цзяньчи пригляделся: на голове и правда не было ни волоска, ни бровей, зубы торчали наружу, и хотя кожа потемнела, так что пятен не разглядеть, но мало кто обладает такой наружностью.

— Неужели странную болезнь распространяли через заразную голову?

Ли Ляньхуа покивал.

— Потому на берегу озера на вершине горы стоит глыба из облепленных глиной черепов, полагаю… если завернуть голову в глину и обжечь, то она не несёт опасности.

— А всё остальное? — удивился Фан Добин. — Почему не обернуть глиной и не обжечь всего покойника? Так тело осталось бы целым.

Ли Ляньхуа не спеша перевёл на него взгляд.

— С памятью у тебя не очень… — спустя некоторое время проговорил он.

— Чего? — рассердился Фан Добин.

— Ли-сюн имеет в виду, ты забыл, что жители деревни Шишоу едят человечину… — поспешно вставил Лу Цзяньчи.

Фан Добин замер.

— Может, эта жуткая болезнь появилась как раз из-за того, что они поколениями едят человечину, — недовольно заявил он.

— Возможно… — сказал Ли Ляньхуа. — Много различной мебели и постельных принадлежностей из постоялого двора появилось в домах жителей деревни, и трупы тоже пропали, очевидно… они вынесли тела, чтобы употребить их в пищу. Чтобы уберечься от заразы, они отрубали головы покойникам, обёртывали глиной и обжигали, а потом съедали остальное. Поскольку тогда заражённый мастер боевых искусств убил слишком много людей, им некогда было облепить глиной и обжечь каждую голову по отдельности, так что все головы свалили в яму с глиной и обожгли — так получилась огромная глыба с черепами, которую они поместили на берегу озера как символ своей победы.

— Я понял, после убийства, хотя жители и закатали головы в глину прежде, чем есть мясо, некоторые всё равно заразились. Они посчитали, что высохший труп недоволен отделением головы от тела, поэтому поспешно нашли его тело и положили как можно ближе к голове, — вдруг осенило Фан Добина. — Но они побоялись, что он продолжит превращаться в призрака и вредить людям, поэтому исписали всю комнату странными амулетами, чтобы усмирить нечистую силу.

Ли Ляньхуа наконец улыбнулся.

— Но такой способ ничуть не помог, те, кто заходил на постоялый двор, по-прежнему подвергались опасности заражения. Это и есть тайна деревни Шишоу. Чтобы скрыть, что странная болезнь всё ещё распространяется, старик Ши готов убить любого, кто зашёл на постоялый двор — неважно, заразился или нет, ему нужно убрать свидетелей.

— Но я не понимаю, как заболел Цзинь Юдао, почему мы ходили по постоялому двору туда-сюда, но не заразились? — недоумевал Лу Цзяньчи.

— Просто везение, — улыбнулся Ли Ляньхуа. — Помните участок с брызгами крови на стене галереи?

Лу Цзяньчи кивнул, он тогда долго разглядывал эти пятна.

— А что?

— К стене пристал крохотный коричневый осколок, это кусочек черепа, значит, чья-то голова получила в галерее тяжёлый удар. Не знаю, сам этот человек разбил макушку, или кто-то ударил его чем-то твёрдым, но одним словом, мозги забрызгали всё вокруг, и если он был пятнистым чудищем и раз его голова может распространять болезнь, то забравший тело неизбежно запачкался мозговом веществом и заразился. А когда пришли мы с вами, эти пятна уже давно высохли, как и та голова — в ней уже не осталось ни мозгового вещества, ни трупной жидкости, один только череп.

— А Цзинь Юдао? — Чем дольше Лу Цзяньчи слушал, тем легче ему становилось, в сердце возвращалась уверенность, голова тоже постепенно начинала соображать. — Почему же он заразился?

— О, он? — медленно проговорил Ли Ляньхуа. — Он вместе с кем-то жил в третьей комнате второго этажа, полагаю, тоже заметил жутковатые странности постоялого двора, дал волю своим героическим порывам и настоял на том, чтобы остановиться здесь. А потом…

— А потом? — допытывался Фан Добин.

Ли Ляньхуа обратил взгляд к галерее, идущей по стороне внутреннего двора.

— А что произошло потом, попросим рассказать старика Ши.

Обернувшись, Лу Цзяньчи сосредоточил взгляд на галерее. Фан Добин взмахнул ладонью — нефритовая флейта тут же оказалась у него в руке — и холодно посмотрел в галерею.

— Старик, выходи! Будешь прятаться там как вор — подхватишь болезнь!

Из галереи внезапно хлынула толпа, и хотя они уже знали, что за ними кто-то идёт, но всё-таки не ожидали увидеть так много людей. Темнокожие, худые и низкорослые деревенские целились в них из маленьких луков чуть больше чи длиной извилистыми стрелами, изготовленными неизвестно из какого материала, с блестящими чёрными наконечниками, явно не сулившими ничего хорошего. Сморщенный старик Ши медленно шёл в окружении сородичей, опираясь на посох и держа в руке маленький глиняный кувшин. Эта вещь вызывала у всех присутствующих беспредельный ужас, даже деревенские рядом с ним отступили на несколько шагов с благоговейным трепетом в глазах, стараясь держаться подальше от сосуда. Старик Ши высоко поднял его, и все жители поклонились кувшину, словно почитая божество.

— Почтенный Ши, давно не виделись! — Ли Ляньхуа шагнул вперёд, улыбаясь старику Ши. С изящными чертами лица и тонкой усмешкой, пусть даже одет он был не в белые одежды и рукава его не развевались на ветру, но казался элегантным и грациозным.

Фан Добин про себя восхитился — умеет же несносный Ляньхуа притворяться!

Старик Ши перевёл взгляд на голову, выпавшую из четвёртой комнаты, и с силой ударил посохом оземь.

— Вы потревожили “божество головы”! Божество головы желает, чтобы вы умерли мучительной смертью! А-ми-то-ла-сы-шоу-е-у-я-ли… — Он снова ударил о землю посохом и принялся читать заклятия.

Окружавшие его деревенские подскочили и тоже стали вторить ему:

— А-ми-то-ла-сы-шоу-е-у-я-ли… и-у-цю-на-на-е, у-ла-ли… — Читавшие песнопения кружились на месте, но те, кто держал в руках луки и стрелы, никуда не отворачивались, не забывая целиться в троицу.

Фан Добин и напугался, и развеселился.