Лотосовый Терем (СИ) - Пин Тэн. Страница 184

Как только молодой господин Фан удалился, Бу Чэнхай тихонько перевёл дух. Ли Ляньхуа усмехнулся ему из камеры. Через некоторое время Бу Чэнхай всё-таки тоже слабо улыбнулся.

— Много лет ни с кем не сражался, правда так смешно, что ли?

— Молодой господин Фан в самом расцвете сил, — вздохнул Ли Ляньхуа. — Можете злить его, пока не начнёт топать ногами, но не доводите до неистовства.

Окаменев лицом, Бу Чэнхай не ответил, снова помолчал и медленно выдохнул.

— Император вызвал в столицу этих пятерых, потому что восемнадцать лет назад они жили здесь. Лу Фан, Ли Фэй, Чжао Чи и Шан Синсин в то время были молоды, выучились простым приёмам боевых искусств и служили по сменам солдатами в императорском дворце. Впоследствии император сократил лишних солдат и военачальников, этих четверых исключили из списков личного состава по причине недостаточного возраста, все они забросили военное дело, сдали экзамены на учёные степени и стали чиновниками.

— Служили во дворце по сменам… — Ли Ляньхуа медленно сделал полукруг по камере. — А помимо этого? По какой причине их имена могли остаться в записях восемнадцатилетней давности?

Восемнадцать лет назад император сократил раздутые войска, из личного состава выбросили сотни и тысячи человек, почему же записали имена именно этих людей?

— Эти четверо тогда нарушили закон, — сказал Бу Чэнхай. — Совершили несколько мелких краж… — Он сделал крохотную паузу. — Дворцовым управлением тогда заведовал старший евнух Ван Гуйлань, всем известный как дедушка Ван.

Ли Ляньхуа кивнул. Ван Гуйлань был старшим дворцовым евнухом, который прислуживал покойному императору. Двадцать два года назад прежний император скончался, дедушка Ван стал прислуживать нынешнему, и все восемь лет после восшествия нынешнего императора на престол его положение оставалось блестящим вплоть до самой кончины. Ван Гуйлань, хоть и завоевал благосклонность двух императоров, слыл поистине жестоким по характеру. Он не отличался ни жадностью, ни, естественно, распутством, и не превышал свои полномочия, однако стоило кому-то во дворце, совершив незначительный проступок, попасть к нему в руки, он мог шкуру содрать с нарушителя. Поскольку Лу Фан с товарищами в те годы были молоды и неопытны, оказаться в лапах Ван Гуйланя наверняка было мало приятного.

Однако евнух Ван наказывал многих, почему же император обратил внимание на этих людей?

— Дело даже не было серьёзным, но записи о них отличаются от остальных, — помолчав, сказал Бу Чэнхай.

Ли Ляньхуа внимательно слушал, не издавая ни звука.

— Согласно записям Дворцового управления, дедушка Ван приказал связать этих людей, подвергнуть наказанию сорока большими палками, а затем бросить в колодец, — после ещё одной долгой паузы продолжил Бу Чэнхай.

— Бросить в колодец? — опешил Ли Ляньхуа. — Разве это не утопление?

Бу Чэнхай на миг застыл со смущением на лице, а затем медленно кивнул.

— В принципе, это следует считать утоплением.

Глядя на него, Ли Ляньхуа не удержался от сухого смешка.

— Неужели они не только выжили, но и, превратив воду в пар, выбрались из колодца?

Лицо Бу Чэнхая окаменело.

— В записях Дворцового управления говорится, что на следующий день эти четверо как ни в чём ни бывало “встали в строй, не проявив ничего странного ни речами, ни поступками”.

— Возможно, они прекрасные пловцы, поэтому для них не было чем-то сложным выжить, оказавшись в колодце, — поспешно вставил Ли Ляньхуа.

Бу Чэнхая совсем перекосило.

— Их бросили в колодец связанными по рукам и ногам… После этого во дворце их боялись, вот почему их исключили из личного состава под тем предлогом и отправили служить народу.

— Как то, что эти четверо воскресли из мёртвых, связано с Пагодой блаженства? — вздохнул Ли Ляньхуа.

— Их расспрашивали, как же они выбрались из колодца. Он утверждали, будто попали в обитель бессмертных, где слитки золота устилают пол и повсюду сверкают жемчужины, неожиданно их раны исцелились, а когда они проснулись, то оказались в своих комнатах.

— Даже если так, почему император решил, что они связаны с Пагодой блаженства? — удивился Ли Ляньхуа.

Со слегка горькой усмешкой Бу Чэнхай кивнул.

— Согласно дворцовым записям, Пагоду блаженства не достроили, но… — Его голос потяжелел. — Во дворце ходили слухи, что Пагода уже стояла, полная редких драгоценностей, но неожиданно исчезла.

— Исчезла? — Ли Ляньхуа цокнул языком от удивления. — В императорском дворце и рассказы диковинные, как могла раствориться в воздухе огромная пагода?

— При дворе часто пишут, преувеличивая, кто в состоянии объяснить, что произошло сотню лет назад? — бесстрастно произнёс Бу Чэнхай. — Однако есть эта история о воскрешении из мёртвых, давностью в десяток с лишним лет.

— А вы не верите? — нахмурился Ли Ляньхуа

— Если они правда могли восстать из мёртвых, то почему сейчас умерли? — холодно сказал Бу Чэнхай.

Ли Ляньхуа поднял голову и вздохнул.

— А Ли Кэхэ?

— Император вызвал его лишь потому, что он надзиратель в Работной части, без иных намерений, — спокойно ответил Бу Чэнхай.

Оба они умолкли.

Чем сильнее углублялись в это дело, тем более загадочным оно выглядело, словно произошедшее восемнадцать лет назад покрывал густой туман, и всё связанное с ним, каждая прядь, каждая нить тянулась бесконечно, и каждая являлась тайной.

Глава 86. Бумажная пагода блаженства

С пятнадцати лет Фан Добин не горел желанием общаться с отцом и впервые бежал так быстро, чтобы увидеться с ним.

Фан Цзэши только что вернулся с утренней аудиенции, паланкин ещё не успел остановиться, как он заметил, что перед воротами мельтешит фигура в белом. Пусть он и редко видел сына, но родную кровь всё же узнал.

— Ты не сидишь на месте, ожидая высочайшего распоряжения, а опять устроил беспорядки? — отодвинув занавеску, хмуро спросил он,

Фан Добин вжал шею в плечи, он не был близок с отцом и, увидев его, запоздало оробел.

— Э-э… Я… Ждал вас.

Фан Цзэши дважды смерил сына взглядом.

— В чём дело?

Фан Добин издал сухой смешок — его отец был грозным и внушительным, не показывая гнева, важным и величественным, так что у него все слова застряли в горле.

— Э-э-э…

Глаза Фан Цзэши грозно сверкнули. Фан Добин потёр нос, по привычке ему захотелось сбежать, однако отец похлопал его по плечу.

— Поговорим в кабинете.

Фан Добин кое-как выдавил из себя пару звуков и последовал за отцом. Едва ступив в кабинет, он увидел шкафы из сандалового дерева, заполненные книгами в обложках из кожи с тёмной позолотой, книги были всюду — тысячи, десятки тысяч томов, гораздо больше, чем в поместье клана Фан. Он снова потёр нос, подумав, что если бы увидел такую картину в детстве, то наделал бы в штаны от испуга.

— Я уже слышал о случившемся во дворце Великой добродетели. — Лицо Фан Цзэши было серьёзным. — Его величество очень встревожен смертью господина Ли и дедушки Вана. Ты наверняка пришёл ко мне по этому делу?

Фан Добин выругался про себя: ты ведь прекрасно знаешь, что твой сын оказался впутан в смерти двух человек, но на словах полностью отмахнулся от этого — вот уж точно скользкий старый чиновник. Но вслух заговорил почтительно и вежливо.

— Я слышал, что император пригласил господина Чжао и двух других, что были дружны с господином Ли и господином Лу. Не говорил ли господин Чжао что-нибудь об убийстве господина Ли?

Фан Цзэши посмотрел на него как будто даже одобрительно.

— Его величество лишь расспрашивал их о делах былого. Господин Чжао, разумеется, был очень огорчён гибелью господина Ли.

— Император проявил участие к подданным — узнав, что эти трое напуганы, немедленно вызвал их. Как господин Чжао отблагодарил императора за доброту?

— Милость императора ко всем подданным огромна, словно гора. Пусть господин Чжао и не может в благодарность расплескать по земле печень и мозг, человек он внимательный, и как только потребуется императору, отдаст все духовные и физические силы, не щадя себя, и разумеется, этим выразит свою благодарность.