Лотосовый Терем (СИ) - Пин Тэн. Страница 68

Су Сяоюн тихонько вздохнула.

— Раз вы уже подозревали его, почему же не сказали сразу начальнику Хуа? Зачем было дурачить его травой, воскрешающей из мёртвых?

Ли Ляньхуа вдруг улыбнулся.

— Фан Добин.

— Здесь, — воодушевлённо отозвался Фан Добин, слегка взмахнув рукавами.

Ли Ляньхуа показал ему высохшую жёлто-зелёную травинку щетинника и улыбнулся.

— Это чудодейственное лекарство, с помощью которого я воскрешаю мёртвых, его легко спутать с обыкновенным щетинником, прошу, взгляните, у этой чудесной травы сто тридцать пять семян, желтовато-зелёный цвет, на стебле только два листа, на семенах — пушок длиной более половины цуня, но главное отличие — если переломить, то она выделяет ярко-красный сок, похожий на кровь… — Су Сяоюн опешила, услышав, как он снова повторяет ту же историю, но затем он спросил Фан Добина: — Веришь?

— Верю я тебе как большеголовому призраку! — разразился бранью Фан Добин. — Слепому видно, что это щетинник, что я, по-твоему, щетинника не видал?

— Но она отличается от щетинника, — серьёзно сказал Ли Ляньхуа, — выделяет красный… э-э-э… тёмно-красный сок… — Он вдруг увидел, что “сок” на месте слома уже потемнел, и быстро поправился.

Фан Добин помрачнел.

— Думаешь, я не знаю, что ты порезал руку, когда собирал траву?

Ли Ляньхуа помахал травинкой, заметил презрительный взгляд Су Сяоюн и слегка улыбнулся.

— Даже Фан Добин в такое не поверит… Гунъян Умэнь прожил восемьдесят семь лет, он хитрый старый лис, разве его обманешь? Раз он сказал, что верит, дело нечисто. Всем известно, что если влить в горло смесь из четырёх сильнодействующих ядов, это верная смерть. К тому же, не остывшую — даже если они вдруг не подействуют, то человек может умереть от ожогов горла. Но я рассчитывал, что он засомневается, ложь ли это, всё же я наговорил с три короба, кто знает, может, правда смог вылечить подобное подобным у пары-тройки человек и теперь считаю, что могу вернуть к жизни мертвеца? Если бы я действительно дал Цзинь Юаньбао это “воскрешающее мёртвых лекарство”, конечно, он бы только обрадовался; если же я его обманываю, ему нужно было сперва выяснить, для чего, и под предлогом вытаскивания игл, несмотря на опасность быть обнаруженным, заколоть Цзинь Юаньбао; однако он не ожидал, что всё представление с “чудодейственным лекарством” я затеял лишь для того, чтобы ударить его в спину. — Ли Ляньхуа бросил взгляд на Су Сяоюн. — Вот только барышня Су по доброте душевной всё не давала мне применить “воскрешающее мёртвых лекарство”.

Су Сяоюн снова покраснела.

— Откуда мне было знать, что ваши… хитроумные планы… такие странные?

— Юной барышне незачем следовать моим замыслам, — тепло ответил Ли Ляньхуа.

— В ваших поступках нет ничего плохого, — возразила Су Сяоюн, — мне просто досадно, что я оказалась недостаточно умна.

Ли Ляньхуа слегка улыбнулся и больше ничего не сказал. Фан Добин посмеялся про себя: эта барышня всего лишь боялась, что влюбится в Ли Ляньхуа и у неё в душе распустятся цветы персика.

Пока они говорили, Хуа Жусюэ обыскал Гунъян Умэня с ног до головы, и действительно, у этого похожего на барана старика обнаружилась шарообразная вещь. У Су Сяоюн загорелись глаза.

— Разверните, посмотрим!

Фан Добину тоже было любопытно — он столько слышал о “Голове озёрной синевы”, но какова же она с виду? Хуа Жусюэ размотал парчовый свёрток, и они втроём остолбенели.

Это был светло-голубой прозрачный камень, красиво переливающийся, в нём и правда были выточены глазницы и переносица, и с помощью золота ему была придана форма чаши. Но трое человек были весьма разочарованы.

— Похоже на сапфир в форме черепа… — не удержался Фан Добин. — Не более, чем обычная драгоценность.

— Хоть и красиво, но… — нахмурилась Су Сяоюн. Совсем не похоже на великую и ужасную “Голову озёрной синевы”, какую она себе представляла.

Хуа Жусюэ без всякого выражения распорядился, чтобы приказные внесли её в список улик.

— Так называемая “Голова озёрной синевы” на самом деле выточенный из “камня озёрной синевы” череп. — Ли Ляньхуа встал рядом и радостно заговорил: — Этот камень — разновидность сапфира, но на просвет в нём видно не только голубое, но и бледно-зелёное сияние, совсем как у воды в озере, отсюда и название. Если выпить вино из этой чаши, это не продлит ни молодость, ни жизнь, что же до “защиты от сотни ядов” и “исцеления от всех болезней” — это лишь дошедшие до нас легенды, возникшие из-за величины камня и его необычной обработки. Ли Сянъи некогда пил из этой чаши, если бы вино из неё действительно могло защитить от сотни ядов, разве бы он… — Он не договорил, только слегка улыбнулся.

Все изумлённо ахнули: так вещь, за которую велась скрытая и явная борьба, забравшая несколько человеческих жизней — всего лишь обман…

— “Разве бы он” что? — Фан Добин однако удивился другому.

— Разве бы он утонул в море? — сказал Ли Ляньхуа.

— Откуда ты знаешь, что он утонул из-за того, что был отравлен? — поразился Фан Добин.

— Я подумал, если уж он был таким невероятным, — смутился Ли Ляньхуа, — то с неуязвимостью к сотне ядов стал бы ещё сильнее? А такой непобедимый человек разве мог бы утонуть в море? Значит, что-то было не так.

— Несносный Ляньхуа, ты такой странный… — наконец выдал Фан Добин, и веря, и не веря другу.

— Ли Ляньхуа, — вдруг обратилась к нему Су Сяоюн, утратив интерес к сокровищу. — Вы знаете, что в следующем месяце в Улине грядёт грандиозное событие?

— Какое событие? — заморгал Ли Ляньхуа.

Су Сяоюн сверкнула ослепительно белой улыбкой.

— В следующем месяце “Избранный в фиолетовом” Сяо Цзыцзинь женится на Цяо Ваньмянь. Мой названый брат поедет поздравить их, и я с ним, а вы поедете?

Ли Ляньхуа вдруг чуть заметно замер.

— Сяо Цзыцзинь женится на Цяо Ваньмянь?

Су Сяоюн кивнула с некоторым восхищением и завистью.

— Герой Сяо десять лет страдал от неразделённой любви и наконец завоевал сердце красавицы, это так чудесно. Говорят, Цяо-дацзе* была сердечной подругой “Первого меча Сянъи” Ли Сянъи, и после его исчезновения несколько раз бросалась в море, но герой Сяо её спасал. Потом они вместе путешествовали по цзянху, и спустя десять долгих лет Цяо-дацзе наконец решила выйти замуж за героя Сяо. Даже тем, кто младше меня, это кажется историей про небожителей.

Дацзе — старшая сестра, барышня

Ли Ляньхуа вздохнул.

— Вот… вот как? — И немедленно улыбнулся. — И правда, чудесная история, если бы не герой Сяо, барышня Цяо уже погибла бы.

— Именно! — воскликнула Су Сяоюн. — Терпеть не могу, когда кто-то называет её непостоянной женщиной, захомутавшей двух мужей. Ли-дагэ, а вы поедете поздравить?

— Я… — задумался Ли Ляньхуа.

— Конечно, поедешь! Раз барышня Су едет, как может Ли-дагэ не поехать? — Фан Добин расплылся в улыбке и с силой хлопнул Су Сяоюн по плечу. — Не волнуйтесь, если несносный Ляньхуа упрётся, я найду способ его заставить.

Су Сяоюн радостно захихикала, прикрыв рот ладошками. Ли Ляньхуа вздохнул, потом ещё раз вздохнул и пробормотал:

— В следующем месяце нужно починить дом, купить новое одеяло, сшить зимнюю одежду, зима уже на носу…

Хуа Жусюэ привёл Гунъян Умэня в чувство и заставил его вытащить иглы из шеи Цзинь Юаньбао, вернув его с порога того света.

Несколько дней спустя, когда горло Цзинь Юаньбао почти восстановилось, он рассказал всю правду о событиях в усадьбе. Дун Лин действительно принёс закладную и потребовал назад “Голову озёрной синевы”, однако лишь потому, что его возлюбленная Фужун была отравлена. Всё происходило почти так, как предполагал Ли Ляньхуа, только Цзинь Юаньбао не сам повесился — это Гунъян Умэнь собирался его задушить, но, услышав шаги Су Сяоюн, повесил на поясе, полагая, что тот и так умрёт, однако к счастью, вскоре его обнаружил слуга. Цзинь Юаньбао и Гунъян Умэня отправили в тюрьму. Хуа Жусюэ допросил Гунъян Умэня, зачем он силой забрал “Голову озёрной синевы”? В итоге старик сознался, что уже много лет мечтал завладеть этой вещью, хотел один обладать ею, а затем изучить, каким образом она “защищает от сотни ядов” и “исцеляет множество болезней”.