Замуж за эльфа, или Всё очень сложно… - Михаль Татьяна. Страница 4
Решаю остаток дня провести в компании какого-нибудь «мыльного» сериала и вкусного ужина, который прямо сейчас закажу через доставку.
Глава 3
Но посмотреть сериал и вкусно поесть мне не удаётся.
Буквально спустя полчаса, как вернулась домой, со мной начинает происходить что-то странное.
Сначала ощущаю лёгкую тошноту, слабость и сонливость.
Списываю это состояние на переутомление. Решаю просто завалиться в постель и поспать. Выспаться всласть, так сказать.
Не выходит.
Мой палец, который сегодня глупо ранила, начинает вдруг дёргать и болеть, да так сильно, будто у меня не просто небольшая и безобидная ранка, а загноившийся запущенный панариций.
– Вот же чёрт… – шиплю сквозь стиснутые зубы и мчусь снова обрабатывать рану на указательном.
Выглядит порез… да никак не выглядит. Палец как палец. Ранки и не видно. Но болит, зараза настолько сильно, что уже скоро в голос взвою. И боль ведь нарастает.
Так и знала, что занесла инфекцию. Чёрт знает, в каких местах побывала та книга.
Выпиваю обезболивающее, и не успевает оно подействовать, как прямо на моих глазах моя рука с «больным» пальцем начинает покрываться мелкой красной-красной сыпью. И тут же боль уходит, палец больше не дёргает, не болит, но зато теперь вся рука дико чешется. И всё это «чудо» происходит за считанные секунды.
Я как врач в панику не впадаю. Начинаю думать.
Гляжу на эту ненормальную, аномальную метаморфозу и не могу вспомнить ни одного клинического случая с такими же симптомами.
Да что со мной такое?
Так, лечим пока симптомы.
Нахожу в своей в аптечке тюбик с мазью от зуда, сыпей, покраснений и смазываю кожу на руке. Титаническим усилием воли сдерживаюсь, чтобы не начать чесаться. А зудится просто мрак, как сильно.
Затем выпиваю противовоспалительное и противоаллергическое.
Слабость и сонливость сковывают в своих объятиях. Ощущаю себя очень странно. Ещё никогда моё тело, мой организм так ненормально себя не вёл. Но я оптимистка и верю, что со мной ничего страшного не происходит.
Заваливаюсь в кровать, прячусь под одеяло, и меня буквально вырубает. Проваливаюсь в сон без сновидений.
Не знаю, сколько я проспала, но пробуждение у меня резкое, тревожное. Будто меня просто выключили, а сейчас взяли да включили.
Зато палец не болит, рука не чешется, тошноты нет, да и слабости тоже. Это уже хорошо.
Только отчего-то холодно мне, да и жёстко как-то, словно не в своей кровати я…
Резко распахиваю глаза…
Пока просто лежу, смотрю в потолок… Совершенно незнакомый потолок: высокий, сводчатый, расписной.
У меня начинает нехорошо ныть под ложечкой.
Медленно поворачиваю голову и с тоскою смотрю на шёлковые оконные драпировки. Перевожу взгляд на массивные и тяжёлые стеллажи с книжными томами, и у меня ещё тяжелее сосёт под ложечкой.
Я нахожусь в библиотеке. Лежу на дощатом полу в своей домашней одежде – ситцевом халате в голубой цветочек и носках в бело-красную полоску.
Что происходит?
Я не понимаю, как здесь оказалась. Да и само место мне совершенно незнакомо.
Медленно сажусь и настороженно осматриваюсь. Стараюсь игнорировать бешеный стук сердца, зарождающийся страх и даже панику.
Так, какие варианты?
Похищение? Да кому я нужна?
Галлюцинации? Но мне это всё не кажется. Это точно не сон.
Хотя… Быть может какой-то препарат и дал побочку в виде реалистичной галлюцинации?
Для проверки с силой щипаю себя и шиплю сквозь зубы.
Больно.
Нет, не глюки.
Осматриваю свои руки, потом тот самый палец и с удивлением обнаруживаю, что подушечка пальца испачкана в чём-то чёрном. Словно чёрная метка. Или будто палец измазали в магнитном порошке, чтобы отпечаток с меня снять.
Трогаю и тру, но эта «чёрная метка» не стирается.
Хмурюсь, но решаю пока оставить палец в покое.
Поднимаюсь с пола и собираюсь подойти к окну, чтобы посмотреть и понять, в каком районе я сейчас вообще? А потом бы найти здесь кого-нибудь, да взять телефон и позвонить…
Не успеваю и трёх шагов сделать, как вдруг раздаётся оглушительный БАБА-А-АХ! Будто кто-то с размаху двери вышиб и те слетели с петель.
Следом раздаются быстрые шаги и мужские голоса.
Не проходит и нескольких секунд, как передо мной возникают трое весьма колоритных мужчин.
Я слегка впадаю в ступор. Мой мозг, конечно, всегда довольно оперативно обрабатывает информацию, но вот в данной ситуации он немного зависает и тормозит.
Внимательно смотрю на мужчин.
Все трое одеты в белоснежные рубашки с кружевными жабо и пенистыми манжетами на запястьях. Камзолы и кафтаны, расшиты золотом, да серебром. Ткани такие роскошные, что даже меня, не особую любительницу моды зависть берёт.
На ногах у мужчин узкие брюки, заправленные в высокие блестящие сапоги с пряжками.
И примечательна не только их одежда, но и внешность.
Двое мужчин, несомненно, люди. Оба брюнеты. Волосы у них чуть ниже плеч и собраны в хвост на затылке. А вот третий… Тоже как человек, только уши у него эльфийские.
Так, у этого типа ярко выражен дарвинов бугорок на ушах. Хотя это мягко сказано. Но это признак не только эльфов. Скорее, это признак из животного мира. В биологии называется «остаточный признак» от организмов более простых по генотипу.
И лицо у него такое надменно-одухотворённое и преисполнено высокомерной скорби. Волосы у него красивого пшенично-золотого оттенка и длинные, шикарные просто. Они заплетены в сложную косу, которая перекинута через плечо. Классный парик. Наверное, дорого стоит.
Но это всё дело десятое.
На самом деле мне очень хочется знать, что со мной произошло. Может, препараты дали побочку в виде расстройства парасомнического спектра? Это когда люди совершают какие-либо действия, находясь в состоянии сна и естественно, не помнят своих совершённых действий.
То есть, находясь в состоянии сна, я добралась до этой библиотеки, в которой кто-то решил устроить костюмированное шоу?
Смотрю на свои ноги в носках. Поднимаю одну ступню. Чистая. Осматриваю другую. Тоже чистая.
Та-а-ак.
– Таа ли е? – напевным и просто чарующим голосом произносит тот, что с аномальными ушами и роскошным париком на голове. – Нанджинг ковэ ндудух гамбаре син беда.
(Перевод: Это она? Но вы предоставили портрет иной женщины).
Я с ужасом осознаю, что ни слова не понимаю.
– Простите? – выдыхаю удивлённо. – Вы можете повторить? Или лучше сразу объясните, где я? А ещё лучше дайте, пожалуйста, телефон… Я вызову такси и тотчас уберусь отсюда… Вы, наверное, спросите, кто я и как здесь оказалась…
Пожимаю плечами, издаю нервный смешок и добавляю:
– Не поверите, но… я понятия не имею.
Мужчины переглядываются, и брюнет номер один раскрывает широко глаза и произносит тоном, полным священного ужаса:
– Таа лайне син беда!
(Перевод: Это другая женщина!)
Я успеваю только рот открыть, чтобы сказать, что не понимаю ни слова, как вдруг брюнет номер два щёлкает пальцами и прямо в воздухе возникает… голограмма.
Портрет моей подруги Юли!
– Что за…
– Кюви син дибютухк, – говорит брюнет номер два и кивает на портрет Юли.
(Перевод: Вот та, кто нам нужна).
– Дади, вонг син беда ньджеджиризи ики анна хюбанган «каро». Вон син войджо?
(Перевод: Значит, эта ужасная женщина связана с «избранной». Родственница?)
– Я ни слова не понимаю… – произношу едва слышно.
– Апа син куду так тиндаке сайки?
(Перевод: Что теперь нам делать?)
«Ушастый» делает небрежно-прекрасный пасс рукой и в воздухе материализуется цепочка с кулоном в виде ромбовидного булыжника. Размер камня больше моей ладони. Камень светится ярко-голубым пульсирующим цветом.