Анти-Горбачев – 3 - Тамбовский Сергей. Страница 4

– Обещали десять тысяч долларов, – ответил Рашид, – на счет в Иорданском Араб-банке. А границу мы перелетели на дельтаплане из Турции. Летели очень низко, чтобы не попасть в поле зрения радаров, все получилось очень неплохо.

У шведа все-таки отобрали микрофон, теперь очередь задавать вопросы пришла маленькому лысому японцу из газеты «Асахи Симбун», который спросил, наконец, о главном.

– Объясните, какой смысл был убивать советского руководителя? Если это месть за ввод войск в Афганистан, то насколько мне известно, Романов начал переговоры о выводе этих войск… а если на его место придет кто-то другой, неизвестно, как сложатся дальнейшие события.

– Я не в курсе мотивации бен Ладена, – ответил Рашид, – нам с Ахмедом ничего на этот счет не сообщили. Могу только рассказать, куда и с какими заданиями были засланы еще две группы, аналогичные нашей.

Возбуждение зала в этом месте достигло пикового значения – кричали уже, кажется, все, включая охранников и двух руководителей Армении и Азербайджана. Спокойствие сохраняли только Романов со спутниками. Когда страсти немного улеглись, Романов сказал Рашиду:

– Говорите, мы внимательно вас слушаем…

– Одна группа поехала в Англию… в Лондон, насколько я знаю, – спокойно ответил тот, – а вторая в Соединенные Штаты, в Вашингтон, округ Колумбия.

Белый дом, Вашингтон, округ Колумбия

Рейган смотрел трансляцию карабахской пресс-конференции вместе с советником по национальной безопасности, госсекретарем и директором ЦРУ. Досмотрев шоу до конца, он щелкнул пультом и обратился к присутствующим:

– Какие будут мнения, коллеги?

– Мы немедленно начнем проверку всех иностранцев, въехавших на территорию страны в последнюю неделя, – тут же высказался Кейси, – а в Вашингтоне хорошо бы было ввести что-то вроде чрезвычайной ситуации.

– От себя могу добавить, что мы похоже немного заигрались с этими афганскими моджахедами, – добавил госсекретарь, – как бы это оружие не оказалось обоюдоострым…

– Согласен, – сказал советник, – ситуацию в Афганистане и соседних странах надо поставить на особый контроль, а с этим, как его… с бен Ладеном следует разобраться в полном объеме.

– Согласен со всеми вами, – высказался, наконец, президент, выслушав всех троих. Добавлю, что Романов вырос буквально на глазах и из обычного советского партократа превратился в умного и изворотливого лидера наших противников. Придумка с выводом террориста на всеобщее обозрение великолепна как по замыслу, так и по исполнению.

– Кстати, – вспомнил еще один момент госсекретарь, – буквально вчера из советского МИДа пришло неожиданное приглашение…

– Какое? – заинтересовался Рейган.

– Приглашение для НАСА поучаствовать в создании орбитальной станции. Это на первом этапе…

– Боюсь узнать, что же будет на втором этапе?

– Совместный полет на Луну, – ответил госсекретарь, – сверхмощная ракета у русских, под названием Энергия, практически готова, первый полет состоится в течение этого месяца… приглашение на космодром, откуда состоится пуск Энергии, приложено…

Большие разборки в маленьком Степанакерте

– Как так получилось, – сурово вопрошал Романов у Чебрикова за кулисами зала заседаний Карабахского обкома КПСС, – что этот склон горы остался неприкрытым?

– Маленькая неразбериха произошла, Григорий Васильевич, – объяснялся тот, прижав обе руки к груди. – Все инструкции охрана получила в полном объеме, но во время смены охранников случился небольшой сбой и этот сектор остался на некоторое время без присмотра.

– Вот что, Виктор Михайлович, – сурово ответил ему Романов, – это небольшой сбой мог стоить жизни не только мне, но и генеральному секретарю ООН. Будете объясняться на заседании Политбюро в следующий вторник. Я вас больше не задерживаю.

Чебриков ушел, уныло повесив голову, а вместо него в гримерку, ставшую временным пристанищем генсека, заглянули сразу оба руководителя соседних республик, Демирчян и Алиев.

– Как здоровье, Григорий Васильевич? – справился первым делом армянин.

– Вашими молитвами, – буркнул генсек, – жить можно. Давайте лучше о планах на ближайшее будущее.

– Давайте, – с готовностью подтвердили оба, усаживаясь на диванчик.

– Завтра-послезавтра, – начал Романов, – я так понимаю, что выпустят всех лидеров оппозиции и они вернутся к местам своего постоянного проживания.

– Да, – ответил Алиев за обоих сразу и вытащил из кармана сложенный листочек, – по нашим данным в Карабах и прилегающие территории вернутся 28 азербайджанских представителей непримиримой оппозиции и 23 армянских.

– Плохо, – с нескрываемым отвращением сказал Романов, – будь моя воля, я бы их всех навсегда переселил в отдаленные места Крайнего Севера.

– Нельзя, Григорий Васильевич, – возразил Демирчян, – сейчас все-таки не 37-й и не 44-й год. И потом – уберешь этих, на их место новые придут, которых еще придется устанавливать и думать, как с ними работать. А эти по крайней мере все знакомые, привычное, так сказать, зло.

– Ладно, – поморщился Романов, – пусть возвращаются, но чтобы никаких митингов и волнений, пусть за этим республиканские органы проследят.

– Будет сделано, – чуть ли не хором отвечали оба.

– Теперь вот что… – Романов сделал небольшую паузу, чтобы слушатели прониклись, – завтра или послезавтра… нет, все-таки завтра я выступлю по Центральному телевидению с программным заявлением… надо ковать железо, пока горячее.

– Во сколько это будет? – озабоченно спросил Алиев.

– Вечером, до программы Время или сразу после… после, наверно, предпочтительнее – дикторы во Времени сделают анонс, число зрителей будет больше.

– И о чем будет это заявление? – поинтересовался Демирчян.

– В первой части расскажу о голосовании в Карабахе, про покушение тоже пару слов вверну – лучше, если народ все узнает из первых уст, а не из сарафанного радио.

– А во второй части что будет? – спросил Алиев.

– Там будет о новой редакции нашей Конституции…

– Совсем недавно же редактировали ее, – не понял Демирчян, – восемь лет всего прошло, даже чуть меньше.

– Ничего, это не страшно, – успокоил его Романов, – форс-мажорные обстоятельства случились, вот и изменяем.

– И что же будет главным в этой новой редакции?

– Две вещи, – немедленно вылетело из Романова, – первая это исправление шестой статьи…

– Про руководящую и направляющую роль партии? – вспомнил Алиев.

– Точно… устарела она – надо туда добавить слово «одной из», у нас и другие руководящие организации теперь есть.

– Это будет бомба, – заметил Демирчян, – многие не поймут.

– Не поймут партийные бонзы, забронзовевшие на своих постах, – резко оборвал его Романов, – а народ отнесется с пониманием.

– А вторая вещь тогда какая будет? – продолжил свои вопросы Демирчян.

– Статья 72, в которой за каждой союзной республикой закреплено право свободного выхода из СССР, – со вздохом ответил Романов, – ее надо просто убрать.

– А это уже атомная бомба будет, – с таким же вздохом констатировал Алиев, – в республиках будут против очень многие…

– Опять же повторюсь – это будут партократы и чиновники, – объяснил ему Романов, – а простой народ поддержит, не сомневаюсь.

– А с чем связана необходимость такой коррекции, я не совсем понимаю… – растерянно начал Алиев, а Демирчян согласно покивал головой, ему тоже не все было ясно.

– Окей, как говорят наши друзья из Америки, – ответил Романов, налил себе боржоми в стакан, выпил и начал объяснять, – дам маленький прогноз на то, что может случиться с нашей родной страной в ближайшее время, если не поменять 72-ю статью, хотите?

Оба руководителя захотели, ну еще бы тут не захотеть, когда такое предлагает всесильный генсек. И Романов начал:

– Через пару лет, самое большее через три года полыхнут межнациональные конфликты – начнет ваш Карабах. Пойдут непрерывные митинги и инициация политических заявлений, быстро дойдет и до горячей фазы – оружие противоборствующим сторонам найдется. И будет самая настоящая война на много лет, потому что силы сторон примерно равны – нужно нам это?