Найти себя - Елманов Валерий Иванович. Страница 44

Теперь предстояло заняться хозяйственными хлопотами. Увы, но, как позже я сам констатировал, с выбором жилья я слегка лопухнулся.

«Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной»,– пенял я себе, но что сделано, то сделано. А получилось следующим образом. Проще всего, дабы не соваться ни в какие государевы приказы, ну разве что для скрепления сделки, было купить дом не в Китай-городе, тянущемся от Яузы до Неглинной, и не в Белом, или, как его иногда называли, Царевом. Этот занимал территорию все от той же Яузы, только севернее, и огибал Кремль с запада, упираясь в Москву-реку. Там тоже при желании можно было поселиться, но за гораздо большие деньги, не считая тех, которые непременно пришлось бы выложить всяким дьякам с подьячими.

А тут совершенно случайно я услыхал разговор двух торговцев на Пожаре, то есть на будущей Красной площади – гигантском рынке столицы в это время. Один из них похвалился своим зятем, который жил в Бронной слободе, а потом, из желания подзаработать большие деньги, три лета назад уехал куда-то аж еще дальше Устюга Великого. Ныне он вернулся за семьей и понарассказывал всякого заманчивого. Дескать, местный народец, не знающий истинной цены своим мехам, отдает их задешево, а кузнецы там в большом почете, ибо сами они с железом работать не свычны. Потому он и решил вовсе там осесть.

Ныне зять вроде как уже собрался, да вот заминка – не ведает, кому бы продать свой домишко, а бросать тоже как бы жалко. В него и труд немалый вложен, и пристройки кой-какие имеются, да и вообще лишняя деньга при переезде не помешает – дешевле прикупить железо для работы тут, а не там, где оно куда дороже.

Так в одночасье я и стал обладателем справного домика, который действительно был хоть и невелик, но ладен и добротен, имел и хлев, и амбар, и закуток для дров, и баньку. Все это было достаточно крепким, и охаять ничего нельзя.

Проблемы же заключались в ином.

Во-первых, спустя неделю стал доставать нескончаемый шум, гам и лязг. Ну все равно что устроиться жить в одном из цехов какого-нибудь штамповочного завода.

Оказывается, громкое у кузнецов ремесло.

Нет, я это знал и раньше, но как бы теоретически, а ознакомившись с производимыми ими децибелами на практике, внес в свои предыдущие познания существенную поправку – очень громкое.

Просто ужас какой-то.

В доме еще куда ни шло. Доносилось, но эдак приглушенно и не все время – периодически. Зато стоило выйти на крыльцо и постоять несколько минут, как тут же возникало инстинктивное желание сломать рукояти больших молотов у всех подмастерьев, чтоб не слышать этого нескончаемого бум-бум-бум, раздающегося спереди, сзади, с обоих боков и вроде бы даже сверху и снизу. А затем, не переводя дыхания, тут же проделать аналогичную операцию с малыми молотами самих мастеров – ибо это динь-динь-динь тоже порядком доставало.

После этого, на всякий пожарный, я бы устроил здоровенную доменную печь, для чего с превеликой радостью пожертвовал бы всем своим двором – лишь бы хватило места протиснуться на улицу, и переплавил бы в ней все инструменты, а также заготовки, болванки и прочие железяки.

Второй неприятный нюанс заключался в том, что хоть я сам при покупке дома назвался купцом, ведущим торг с туземным населением восточных окраин, но вскоре выяснилось, что по указу государя Бориса Федоровича торговые люди, проживающие в данной слободе, обязаны нести точно такие же повинности, как и все прочие.

К тому же слобода, именуемая, оказывается, с приставкой Малая, является «черной» в отличие от просто Бронной слободы, располагавшейся перед нею. О соседях тут говорили мало, по той причине что хвалить не хотелось, а хаять – язык не поворачивался.

Как я понял – та Бронная была элитой. Эдакая кузнецкая премьер-лига – дальше некуда. Те ратные диковины, которые там ковали, по качеству были на голову выше аналогичных изделий всех прочих. Коль панцири, так уж их никто на свете не прошибет, а кольчуги не просто прочные, но еще и красивые, «подобно плетению кружевницы». Именно такие фразы довелось мне услышать о мастерах с Бронной.

Потому та и была «белой» слободой, в которую принимали далеко не всякого, но с выбором. Существовало даже что-то вроде экзамена на мастерство – не изготовил вещицу нужного высокого качества и все – свободен, дядя, иди дальше тренироваться.

Зато талантливых зазывали сами, да еще соблазняли разными посулами. Это тоже, как я понял, делалось с целью не допустить, чтоб у конкурентов хоть одно изделие было пусть даже равным по качеству их собственным, не говоря уж о том, чтобы оказалось лучше.

Если бы не угроза пожара в связи с ремеслом, они вообще бы жили в черте царева города, как и прочие привилегированные слободы, но и так расположились вдоль самих стен Царева города, хотя и с внешней их стороны. А вот моя, которая Малая, размещалась перпендикулярно им и тянулась аж до самого Скородома [57].

Да и во всем остальном, если продолжать сравнение, Малая Бронная была относительно соседей первой лигой, не больше. И работу делали попроще, для сложной существовали мастера с Бронной, и деньгу за труды просили вдвое, а то и втрое меньше – иначе вовсе заказов не будет. Даже в самом названии слободы существовал эдакий оттенок легкого самоуничижения – мол, за большим куском не гонимся, и малым сыты. Хотя, если сравнить количество дворов в обеих слободах, то моя превышала соседнюю как бы не вдвое.

Ну тут тоже понятно – подмастерьем или даже мастером средней руки, не хватающим звезд с неба, стать несравненно легче, чем настоящим Мастером. Именно потому, несмотря на внушительное количество дворов, она так и продолжала называться Малой. Более того, удачливые соседи с Бронной и вовсе полупрезрительно величали соседнюю слободу «выселками».

– Зато мы – вольный народец,– хвалились гости на пирушке, которую новый слобожанин Федот устроил для соседей по случаю новоселья.– Восхочем – возьмемся за заказ, а коль что не по ндраву – ступай себе куды подале.

Это была правда. «Белая» Бронная слобода не платила тягло и не участвовала в повинностях. Зато в ее обязанности входило исполнять разного рода «государственные уроки», от которых они не имели права отказаться. «Черной» Малой Бронной слободе таких уроков никто не поручал, зато у них не было послабления в налогах, то есть следовало расплачиваться серебром за само проживание в ней, к тому же нести разного рода повинности. Ну, например, состоять в пожарной команде и обзавестись подручными средствами для его тушения, буде он возникнет. Пришлось прикупить и багор, и топор, и прочие нехитрые средства, а спустя два дня уже принять участие в первом тушении – между прочим, всего за два дома от моей избы, то есть совсем рядом.

Кроме того, надлежало периодически выходить на ночные уличные дежурства, охраняя проходы между улицами, запираемыми на ночь рогатинами.

И больше всего в такие ночи караульные, работавшие в Малой Бронной, как правило, подмастерьями, мечтали о том, как через их рогатины пойдет в темноте какой-нибудь запоздалый кузнец с соседней слободы, а они его мигом хвать и что потом с ним сотворят, ох что сотворят... Тут дальнейшие планы расходились, ибо кровожадных предложений хватало – в меру фантазии каждого из выдумщиков.

Мне, хоть и не принимавшему участия в таких мечтаниях, но поневоле слушавшему, оставалось лишь порадоваться за мастеров-соседей, у которых хватало ума не бродить по ночам, да еще по улицам чужих слобод, а преспокойно почивать в собственных домах, набираясь сил перед напряженным трудовым днем. Впрочем, им и незачем было идти в сторону нашей слободы.

Если в божий храм, то по ночам там делать нечего, да и располагалась деревянная церквушка не доходя до Малой Бронной, а за слободой шел уже пустырь и далее деревянные стены Скородома.

С левой стороны имелись какие-то строения и слободы, по отношению к которым даже обитатели Малой Бронной горделиво выпячивали грудь, ибо всем известно, что вторая лига, пускай и в ином (не кузнечном) виде спорта, куда ниже, чем первая.