Похищенная грешником (ЛП) - Херд Мишель. Страница 19

На лице миссис Демир появляется улыбка.

— Тебе нравится здесь работать?

Моя голова начинает качаться вверх-вниз.

— Да. Очень сильно. — По крайней мере, так было до тех пор, пока мой мир снова не перевернулся с ног на голову.

— Это хорошо, — бормочет она. — Низа сказала мне, что тебе двадцать два, и тебе вряд ли довелось почувствовать жизнь, работая на этого сумасшедшего.

Я снова киваю, чувствуя себя неловко. Я также безумно волнуюсь за Габриэля и за то, что он сделает, потому что я общалась с его бабушкой.

Только тогда до меня начинают доходить ее слова, и я понимаю, что она миссис Демир. Нет никакой жены. Не то чтобы это имело значение, потому что я все равно нарушила правило, хотя это была не моя вина.

Низа ставит стаканы с чаем и садится.

— Я научила Лару Ханым  печь. Она быстро учится, — говорит она с гордостью в голосе.

Миссис Демир приподнимает бровь.

— Приятно слышать. — Она переводит взгляд на меня. — У тебя есть какие-нибудь хобби?

Я качаю головой.

— Но я люблю печь.

— Ты должна провести завтрашний день со мной, и я научу тебя вязать. Это замечательный способ скоротать время.

Габриэль определенно свернет мне шею, если я это сделаю.

Вместо ответа я молчу и делаю глоток чая, надеясь, что это поможет унять головную боль, все еще пульсирующую у меня за глазами.

Низа и миссис Демир обсуждают узор, который миссис Демир в данный момент вяжет, и к тому времени, как они заканчивают пить чай и мы возвращаемся к работе, я чувствую тошноту от всех этих переживаний.

У меня болит горло от напряжения, а в груди начинает гореть.

Мой разум полон беспокойства, я не знаю, когда Габриэль потащит меня в кабинет, чтобы наброситься на меня, потому что я разговаривала с его бабушкой.

Каждый раз, когда Мурат заглядывает на кухню, мое сердце подскакивает к горлу.

После ужина, который впервые с тех пор, как я начала здесь работать, оказался невкусным, я удаляюсь в свою спальню.

Я быстро принимаю душ и переодеваюсь в леггинсы и футболку. Глядя на кровать, я просто хочу забраться под одеяло и спрятаться от всех тревог, но вместо этого я сажусь за стол и смотрю в окно.

Каждые несколько секунд я прочищаю горло, и к тому времени, когда приходит время ложиться спать, головная боль становится такой сильной, что я знаю, что не смогу сомкнуть глаз.

Я бросаю взгляд на дверь, задаваясь вопросом, есть ли у Низы какие-нибудь обезболивающие. Поднимаясь со стула, мир немного кружится, когда я подхожу к двери и открываю ее. Я оглядываю коридор, а затем выхожу из своей спальни.

Я быстро подхожу к комнате Низы и стучу в дверь. Когда ответа нет, я стучу снова.

— Она, наверное, спит, — внезапно говорит Габриэль.

Моя голова резко поворачивается в его сторону, где он направляется ко мне. Мое сердце падает в ноги, стук в голове мгновенно усиливается в десять раз.

Я сжимаю плечи и прижимаюсь к стене, быстро бросаясь назад к своей двери, но прежде чем я успеваю открыть ее, Габриэль настигает меня.

— О моей бабушке...

Я опускаю голову, зажмурив глаза.

Я чувствую его пристальный взгляд на своем лице, и это поднимает мою тревогу до нездорового уровня. У меня снова кружится голова, и я покачиваюсь на ногах.

Габриэль поднимает руку, и я инстинктивно вздрагиваю, готовясь к удару. Вместо того, чтобы ударить меня, его прохладная рука опускается на мой лоб. Я снова вздрагиваю, ледяная дрожь пробегает по мне.

— Иисус, — бормочет он расстроенно. Он распахивает мою дверь, затем его рука обнимает меня за поясницу, и меня ведут в спальню. — Ложись в постель, — приказывает он, и, не желая расстраивать его еще больше, я быстро подчиняюсь.

Прежде чем я успеваю укрыться одеялом, Габриэль выбегает из комнаты, оставляя дверь широко открытой. Я неловко сажусь, жалея, что не могу положить свою пульсирующую голову на подушку.

Я снова закрываю глаза и вздрагиваю, когда слышу, как Габриэль возвращается в комнату. Он несет поднос со стаканом воды и другими предметами на нем. Только когда он ставит его на прикроватный столик, я вижу, что там лекарство.

— Прими таблетки от температуры и немного поспи. — Его тон все еще суров.

Я беру лекарство и быстро проглатываю.

— Мы поговорим утром, — инструктирует он.

Чувствуя себя еще более растерянной, чем прежде, я осторожно ложусь.

Не говоря больше ни слова, Габриэль выходит из спальни, закрывая за собой дверь.

Он дал мне лекарство?

Значит ли это, что он не так зол на меня, как я думала?

Я не могу долго размышлять об этом, пока усталость не затягивает меня в беспокойный сон и лихорадочные сновидения.

Глава 18

ГАБРИЭЛЬ

Чувство вины закрадывается в мою грудь, когда я выхожу из спальни Лары. Она, вероятно, заболела, потому что я напугал ее до смерти.

Я никогда не сомневался в своих действиях, пока два дня назад не вышел из себя из-за Лары. Я сожалею о том, как справился с ситуацией, и с тех пор ясно, что Лара снова боится собственной тени.

Я ненавижу, как она вздрагивает и отшатывается от меня. Это заставляет меня чувствовать себя дерьмово.

Игнорируя чувство вины, я направляюсь в восточное крыло. Когда я вхожу в личную гостиную моей бабушки, она говорит мне:

— Я собираюсь научить Лару вязать.

Я опускаюсь в одно из плюшевых кресел и встречаюсь с ней взглядом.

— Я думаю, тебе еще слишком рано общаться с ней.

— Аллах Аллах , — фыркает она. — Она здесь месяц, Габриэль! Я устала оставаться в восточном крыле, и Низа любит ее. Вы с Эмре весь день то там, то сям, заняты работой. Ты же знаешь, что мне бывает одиноко, верно? Мне нужна свежая компания. Лара не выглядит так, будто она муху обидит. Не заставляй бедную девушку расплачиваться за грехи Мазура. Низа сказала мне, что Лара очень страдала.

Христос, дай мне силы.

— Я ей не доверяю, — высказываю я свое мнение.

По крайней мере, не полностью. Я не так осторожен после того, как она провела месяц в моем доме, и мое нутро все еще подсказывает мне, что она говорит правду обо всем. Женщина слишком напугана, чтобы лгать мне. Она бы предложила Мазура на гребаном блюде, чтобы спасти себя.

Вздыхая, я бормочу:

— Но если тебе так угодно, я позволю ей иметь доступ в восточное крыло.

Я никогда не выиграю, когда дело касается женщин в этом доме. Они обвели меня вокруг пальца.

После моего одобрения моя бабушка наклоняется вперед, нетерпеливое выражение освещает ее лицо.

— Теперь, когда Ларе больше не запрещено посещать восточное крыло, я многому могу ее научить, учитывая, что вы с Эмре отказываетесь жениться и подарить мне правнуков. Интересно, любит ли она садоводство?

— Я не знаю, — говорю я, поднимаясь со стула. Я не хочу провести остаток вечера, разговаривая о Ларе. — Я иду спать. Не засиживайся допоздна. — Подойдя к креслу моей бабушки, я целую ее в висок.

— Iyi geceler 12 , — она желает мне спокойной ночи. — Gözümün nuru . — Слыша, как она называет меня светом своих очей , уголок моего рта приподнимается, когда я выхожу из гостиной.

По дороге в свою спальню мои мысли возвращаются к Ларе и к тому, как быстро Низа приняла ее, и как моей бабушке не терпится поближе познакомиться с этой женщиной.

Остановившись у спальни Мурата, я стучу в дверь.

— Evet ? — окликает он.

Я вхожу. Мурат убавляет громкость своего телевизора.

— Что-то не так?

Я качаю головой.

— Ты охраняешь Лару с тех пор, как она попала сюда. Что ты о ней думаешь?

Его брови сходятся на переносице.

— Босс?

— Ты ладишь с ней?

Он пожимает плечами.

— Она хороший человек. К тому же трудолюбивая. — Одна из его бровей взлетает до линии роста волос, затем он бессвязно бормочет. — Я просто думаю, что она хороший человек. Нет никаких чувств. Ничего такого.