Пангея. Книга 2. Подземелье карликов - Колодан Дмитрий Геннадьевич. Страница 13

Спрятаться же негде. Деревья на равнине встречались редко; самые высокие — не выше самой Белки и не толще пары пальцев. Чахлые сосенки с лохматой от лишайника корой — не чета густому лесу на берегах Аэйлы. Белка и Вурл были видны как на ладони.

Белка решила, что нет смысла пытаться подкрасться незаметно. Как только впереди мелькнул огонек, она расправила плечи и уверенно зашагала к костру.

Охотники расположились у каменного столба, похожего на торчащий из земли огромный темно-красный палец. Камень рассекала длинная изломанная трещина, в которой пустило корни маленькое деревце. Белка не могла не оценить выбор охотников — пусть забраться на каменный столб сложно, зато с его вершины отлично просматривалась вся равнина. И там не страшны хищники; ни волки, ни саблезубые кошки не смогут залезть следом.

Огонь горел под навесом из трех жердей, прикрытых звериными шкурами. Не самая хорошая защита от дождя и ветра, но на равнинах лучшего жилища не придумаешь. Легко ставить, легко разбирать, а при переходах можно использовать как носилки.

В стороне от костра лежала наполовину освежеванная бизонья туша. Белка заметила облезлого песца — прячась за кочками, зверек подбирался к чужой добыче, надеясь ухватить и свой кусок.

У костра на корточках сидели три человека — двое мужчин и женщина. Невысокие, с короткими черными волосами, похожими на нелепые нашлепки на голове… У них были широкие и плоские лица с расплющенными носами — словно мамонт наступил; узкие темные глаза прятались за мясистыми валиками щек. Кочевники!

Белка сжала древко копья. За свою жизнь девочка наслушалась немало историй про кочевников и ничего хорошего от этой встречи не ждала. Но за спиной ухнул Вурл — видать, учуял запах еды.

Охотники запасали мясо. Женщина орудовала ножом — кривой костью, в которую были вставлены пластинки кремния. Умелыми движениями она отрезала от огромного шмата куски размером с ладонь, которые кидала мужчинам. Те нанизывали мясо на заостренные палки, после чего его коптили в дыму.

Охотники давно заметили Белку; девочка поняла это по взглядам, которые то один, то другой бросали в ее сторону. Но они не пытались напасть или сбежать — просто смотрели с легким любопытством. Даже медведь не сильно их удивил. Присмотревшись, Белка поняла, что людей четверо — на плече у женщины висела особая сумка из оленьей шкуры, в которой лежал младенец. Ребенок спал, присосавшись к отвислой груди.

Белка остановилась шагах в десяти от костра. Вурл, довольно ворча, двинулся к бизоньей туше.

— Подожди, — приказала Белка. Медведь остановился и обиженно покосился на девочку.

Белка повернулась к охотникам. Но так и не придумала, с чего начать разговор. Стояла, нерешительно покусывая губу. Не могла же она приветствовать их как кайя — они не дети Аэйлы… Один из кочевников что-то спросил, речь его походила на тявканье лисицы.

— Я не знаю ваших слов, — сказала Белка.

Охотники переглянулись. Один из мужчин пальцами надавил себе на горло и откашлялся.

— Девочка… Рыбоедка?

— Что?

Лицо охотника исказила гримаса, словно он съел горсть неспелой клюквы.

— Ты рыбоедка, да? — спросил он. — Охотник твой племя учил язык… Хороший охотник, добрый друг…

Белка нахмурилась.

— Рыбоедка? Я кайя. Да, мы едим рыбу.

Охотник заулыбался и что-то сказал на своем тявкающем языке. Ответила ему женщина — коротко и грубо, еще и сплюнула под ноги. Второй охотник схватился за костяной нож, но его соплеменник положил ему руку на плечо.

— Не враг, — сказал он. — Друг-рыбоед, спас от кошка зуб-нож…

Он стукнул себя по предплечью, на котором белел длинный шрам.

— Долго жить вместе, лечить рана, учить говорить как рыбоед.

Белка немного расслабилась и улыбнулась кочевникам.

— Это не враги, — сказала она медведю.

— Болки мы. — Охотник обвел рукой сородичей. — Болки не едят рыбу… Рыба нечистая. Мясо-бык?

Он указал на коптящееся над костром мясо. Женщина сказала что-то резкое, но охотник возмущенно ей ответил, тыча пальцем в шрам на руке. Их перепалка разбудила младенца. Белка подумала, что тот заорет, как вопили дети-кайя, когда им что-то было не по нраву. Однако ребенок лишь таращил глаза.

Победа в споре осталась за охотником. Женщина буркнула и отвернулась, охотник же заулыбался Белке.

— Есть с нами? Была хороший охота. Бык сам бежать к нам. Глупый — ничего не видеть. Много мяса.

Он глянул на медведя. Вурл стоял на месте, но то, как он глазел на бизонью тушу, говорило само за себя.

— Медведь… — сказал кочевник. — Твой муж?

Белка покачала головой.

— Друг. Он помогает мне.

Охотник что-то спросил у своих сородичей. Женщина не ответила, второй охотник затараторил, неистово жестикулируя. Первый охотник стукнул его по руке и указал на виднеющиеся в отдалении стада.

— Молодой, глупый, — сказал он. — Не знать — надо помогать. Делить еду.

Он поднялся на ноги и решительно зашагал к бизоньей туше. Взявшись за отрубленную ногу зверя, охотник отволок ее к Вурлу, ничуть не пугаясь огромного хищника.

— Хороший мясо, — сказал он, глядя медведю в глаза. — Лучший кусок.

Вурл опустил морду, обнюхал ногу бизона. А затем впился в нее зубами, раздирая на части. Охотник отскочил назад и засмеялся, хлопая себя по бедрам.

— А ты, девочка-рыбоедка? Разделить нашу добычу?

Белка подошла к костру под мрачными взглядами женщины и второго охотника. Ребенок же наоборот — заулыбался и потянул к ней ручки. Женщина схватила его и крепко прижала к себе. Белка даже растерялась.

— Глупый женщина, — сказал охотник. Он снял с палки большой кусок подкопченного мяса и протянул Белке. — Есть, вкусный мяса…

Для пущей наглядности он погладил себя по животу. Женщина что-то сказала, но в ответ охотник рассмеялся.

— Она меня боится? — спросила Белка, принимая угощение.

Мясо обжигало пальцы. В животе заурчало; Белка впилась в кусок зубами с той же яростью, что и Вурл.

— Глупый женщина, — сказал охотник. — Она говорит — рыбоеды берут детей. У рыбы нет дух, у рыбоедов нет дух. Они едят детей, чтобы дух забрать…

Белка искренне изумилась. Кайя едят детей? Чтобы украсть их дух? Кому подобная глупость могла прийти в голову?

— Кайя не едят людей…

— Я знает, — закивал охотник. — Целый зима жил с рыбоедом, хороший охотник, добрый друг.

Он начал что-то объяснять женщине. Та ему возразила, но охотник замахал на нее руками. Женщина насупилась.

— Меня зовут Хоск, — сказал он, постучав себя по груди. — А твое имя, девочка-рыбоедка?

Глядя на охотника, Белка проглотила кусок мяса и тихо проговорила:

— У меня нет имени.

Хоск отпрянул.

— Как нет имя?

— Я не прошла испытания, — объяснила Белка. — Я не получила свое имя.

Хоск обеспокоенно посмотрел на Белку, потом на женщину с ребенком — в поисках поддержки… Но та демонстративно отвернулась, баюкая младенца. Второй охотник тоже избегал на них смотреть, продолжая нанизывать мясо на палки. Вурл с громким чавканьем и хрустом грыз кость.

— Можешь звать меня Белкой, — поспешила сказать девочка. Она не стала уточнять, что детское прозвище уже потеряла.

— А где твой племя? — спросил Хоск. — Что ты делаешь здесь один, девочка-рыбоедка? Вы живете у текущей воды.

Охотник указал в сторону Аэйлы.

— Жили, — сказала Белка. — Большие грохочущие птицы забрали кайя и унесли на запад.

— Большой птицы! — Хоск заговорил на своем языке. Второй охотник испуганно поднял глаза к небу. — Мы видели большой птицы, — сказал Хоск. — Они шуметь: трр-трр, очень громко. Вот столько дней назад.

Хоск растопырил пальцы и показал ладонь.

— Видели? Они и на вас напали?

Охотник замотал головой.

— Мы прятаться, и большие птицы нас не видеть. Страшно шуметь.

Хоск поежился. Белка кивнула — ее и саму пробирала дрожь всякий раз, когда она вспоминала грохот птиц.

— Они забрали всех рыбоед?

— Да, — сказала Белка. — И сожгли селения. На берегах Аэйлы больше нет кайя.