Я все еще мечтаю о тебе... - Флэгг Фэнни. Страница 24

Все же она надеялась, что Бренда не бросит работу до того, как Мэгги уйдет на пенсию. Она беспокоилась за Мэгги: куда ей тягаться с Бебс Бингингтон. В этом мире, где человек человеку волк, хорошие люди всегда приходят последними. Вон чего эта Бебс сделала с Хейзел.

Что сделала Бебс

Через полгода после открытия своего офиса Бебс Бингингтон узнала, что агентство «Красная гора» получает большой контракт от новой страховой компании, которая переезжает в город. Такой контракт мог возродить или прикончить любую фирму. Переселить целую компанию из Филадельфии означало найти жилье для сотен человек, и она не позволит какой-то захудалой конторе с коротышкой во главе и чокнутыми агентами выдавить ее из бизнеса. Она помчалась в Филадельфию и, позвонив директору страховой компании, объяснила секретарю, что является представителем Бирмингемского правления риелторов и что для их компании это вопрос жизненно важный. Когда секретарь передал ему сообщение, директор решил, что это очередная встреча с общественностью. Гостеприимный город Бирмингем уже вконец замучил его восторженными приветствиями, но он хотел сохранить со всеми хорошие отношения, и на следующее утро Бебс проводили в кабинет директора.

Старательно имитируя южный акцент, она проворковала:

— Ой, мистер Джексон, спасибо, что согласились встретиться. Не представляете, как мне это тяжело, я просто вся изнервничалась, но… мы все… мы так рады, так горды, что ваша компания переезжает в Бирмингем, и страшно боимся, как бы чего не вышло непредвиденного.

Мистер Джексон внезапно проявил интерес:

— Да?

— Боюсь, фирма по торговле недвижимостью, которую вы наняли… Разговор конфиденциальный, не возражаете?

— Разумеется.

— Мы считаем, что вы должны знать: агентство «Красная гора» — не те, с кем вам нужно иметь дело в данный момент.

— Правда? Почему же?

Бебс скривилась, как от боли.

— Понимаете, мистер Джексон… Меня как члена совета агентств по торговле недвижимостью выбрали, чтобы предупредить вас, что федеральное большое жюри со дня на день привлечет Хейзел Уизенкнот за присвоение чужого имущества и мошенничество, и когда это случится… ну, мы решили, что вы захотите подумать о возможных последствиях для вашей компании. Я знаю, насколько важна для вас репутация.

Бебс полезла в сумочку, достала кружевной платочек и пару раз моргнула в попытке изобразить растерянность и испуг.

— О, так неприятно, что именно мне выпало сообщить вам, но мы, все жители Бирмингема, очень беспокоимся о вашем добром имени. Мы бы просто умерли, коли что-то пойдет не так. Вообще-то я посчитала бы за честь лично заняться вашим делом… и взять всего пять процентов, оказать вам такую любезность. Вот как высоко мы ценим вашу компанию, мистер Джексон. — Она толкнула к нему через стол визитку. — Разумеется, решение зависит от вас. Поступайте как считаете нужным, но теперь, по крайней мере, вы владеете всей информацией.

Бебс удалилась, а мистер Джексон задумался над ее словами. Ему понравилась та маленькая женщина из другого агентства, но и эта права. Даже если обвинение снимут, ее будет судить гражданский суд. А он окажется посреди заварухи. Нет, в новом городе нельзя начинать со скандала. Так зачем рисковать? Он попросит кого-нибудь позвонить и сказать, что они передумали.

Он взял визитную карточку Бебс. Да, нелегко ей было решиться на этот шаг — прилететь в такую даль, чтобы его предупредить. Да и этот один лишний процент в его пользу тоже весьма кстати.

Бебс была великолепной актрисой. А поскольку имела дело в основном с мужчинами (их-то, как известно, легко одурачить женщине, умеющей плакать по заказу), в большинстве случаев трюк удавался.

Хейзел, которая думала про людей только лучшее, не могла понять, почему ее компания по количеству контрактов вдруг стала стремительно проигрывать Бебс. Но Хейзел сказала только: «Что ж, снимаю перед ней шляпу, она чертовски хороший продавец».

С.Б.С.П. [20]

Первым делом в пятницу утром Мэгги пришлось ехать в центр города в главный офис Алабамского банка, чтобы закрыть счет и снять те немногие деньги, что там оставались. Она надеялась, что внезапное закрытие счета не вызовет подозрений. Проезжая мимо пустыря, где прежде стоял театр «Мельба», она заметила большой белый знак:

Кружа по кварталу в поисках места для парковки, она снова и снова натыкалась на этот знак. Гадкий, ненавистный. Слишком часто он появлялся вместо любимых зданий. В конце шестидесятых люди стали переселяться из центра на окраины. Медленно, один за другим, закрывались огромные универсамы, пока не остались от них одни картонные имитации, стыдливо прикрывающие от глаз уродливые пустыри. Канули в вечность сверкающие серебром эскалаторы, ведущие на восьмые и девятые этажи, где торговали красивой одеждой, и на вторые этажи с чайными комнатами, где маленькие сэндвичи с куриным салатом, огурцом и легким сыром подавались на мягчайшем, испеченном с утра белом хлебе. Исчезло очарование центральной части города, здесь больше не погуляешь вечерами, глазея на витрины, особенно украшенные к Рождеству. К семидесятым даже Санта переехал в пригород.

Для Мэгги это было все равно что смотреть, как умирает старый друг. Закрывались чудные места, знакомые ей с детства. Элегантные здания с невероятной красоты фасадами стояли брошенные и безлюдные. Осталась от них пустая оболочка с заколоченными окнами, и серебряные блестки в асфальте покрыла грязь и глубоко въевшаяся угольная пыль. «Упадок городов» — так это называлось. «Такое творится повсюду», — говорили ей. Но когда разрушили прекрасный старинный вокзал в центре города и сняли огромный неоновый знак ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В БИРМИНГЕМ, ее сердце было разбито. Она так любила этот вокзал с большим куполом, любила волнение и суету, сопутствующие приезду и отъезду. Это отсюда, с 19-й платформы, она уезжала в Нью-Йорк, чтобы стать знаменитой. И здесь в последний раз видела Чарльза.

После того как Мэгги шестнадцать раз объехала вокруг квартала, освободилось два места и она смогла припарковать машину. Через двадцать минут, когда она почти закончила с делами и собиралась уходить, кассир, видимо, нажал на кнопку, потому что к ней подошел взволнованный менеджер.

— Мисс Фортенбери, вы недовольны нашим обслуживанием? Нам очень жаль терять такого клиента. Мы можем что-нибудь сделать?

— Ой, нет, мне все очень нравится. Я просто переезжаю.

— Понятно. Что ж, мы будем более чем рады открыть вам электронный счет.

Господи помилуй. Думай быстро.

— Спасибо вам огромное, но я как-то не в ладах с компьютерами. Уверяю вас, ничего личного.

Она практически бегом покинула банк. Но она ведь не солгала. Она в самом деле переезжала и действительно совершенно не представляла, как пользоваться электронным счетом.

Мэгги покончила с утренними заботами, а на работе ей раньше одиннадцати делать было нечего. Надо постараться как можно меньше дел оставить на выходные. Вернувшись домой, она села и написала новый список.

Ее врач как раз недавно звонил и сообщил, что он настоятельно рекомендует всем своим пациентам старше пятидесяти пяти пройти колоноскопию. Еще одна вещь, которую она с удовольствием пропустит.

Совершив все звонки, Мэгги взялась за медицинский шкафчик, который надо было вычистить, и снова вспомнила о «Гребешке». По дороге из банка она, конечно же, сделала крюк и проехала мимо него, наверное, чтобы лишний раз себя помучить. Глупо, конечно. Вешая свежие полотенца в гостевую ванную комнату, она уверила себя, что беспокоится понапрасну. Миссис Далтон никогда не продаст «Гребешок». Надо упаковать еще белье из шкафа. Да нет же, совершенно не о чем волноваться. И все же… Даже малейшая вероятность, что «Гребешок» попадет в лапы Бебс Бингингтон, приводила ее в ужас. Бебс нельзя верить ни на йоту. В прошлом эта женщина каким-то образом ухитрилась изменить районное зонирование. Теперь в некогда красивых жилых кварталах торчат закусочные типа «Пучеглазые цыплята» или «Чертик в коробочке» прямо по соседству с прекрасными домами. Кто знает, вдруг Бебс превратит «Гребешок» в стоматологическую клинику. Боже мой, он может окончить свои дни как дом доктора Живаго, и в его комнатах будут шнырять чужие люди. Возьмут еще повырубят сад, чтобы устроить автостоянку. Чем больше Мэгги об этом думала, тем сильнее злилась. ЧЕРТ БЫ ЕЕ ПОБРАЛ! Следовало задавить эту скотину, когда был шанс. Ну вот, поглядите, она уже сквернословит. А ведь клялась, что с ней такого никогда не случится.