Мой район! - Гаусс Максим. Страница 5

Вскочили мы почти одновременно, я увернулся от хаотичного удара в нос, затем провел двойку ему в плечо и ухо, но удары снова получились слабые. Плохо соображающий противник затряс головой, схватился ладонью за пострадавшее место.

Да какого, блин? Мышцы вообще ни к черту!

Теперь Череп стал более осторожен. Сообразил, что с объектом издевательства что-то произошло и теперь он готов дать сдачи, причем весьма болезненно. Скривился от досады, что теперь отмудохать меня на глазах дружков не получится.

Зашел сбоку, затем все равно рванул вперед. Я поднырнул под его кулак. Откинул другую руку. Проскользнул сзади и, перехватив его обеими руками поперек торса, совершил классический бросок прогибом.

Ох, нелегко же мне это далось. Весил он килограмм шестьдесят, может, чуть больше. А вот я, кажется, меньше, что стало для меня неожиданностью.

Мышцы спины выдали все, на что были способны. Связки выдержали, но болеть потом будут нещадно, неделю точно.

Прием все же получился. Череп нелепо вскинул руки, рухнул и приложился лицом об асфальт. Правда, я и сам пострадал в процессе выполнения приема – подошва правой ноги соперника каким-то образом рассекла мне кожу на лбу.

Отморозок так и лежал на асфальте, корчась от боли и издавая жалкие звуки. Нос был разбит, верхняя губа тоже. Из кармана вывалился складной нож-бабочка.

Воцарилась почти полная тишина, исключение составлял лишь естественный уличный фон и шум ветра. А я, спустя несколько секунд, кое-как поднявшись на ноги, тяжело дыша, отряхнулся. Осмотрелся по сторонам, увидел валяющуюся неподалеку сломанную шахматную доску с рассыпавшимися черно-белыми фигурками. Там же лежала темно-синяя олимпийка. Моя, судя по всему.

Я окинул взглядом зрителей и дружков поверженного Черепа. Они смотрели на меня странными взглядами, в основном это было непонимание и изумление, а еще злость и, возможно, страх.

Я подошел, подобрал нож. Покрутил его в руках и сунул в карман.

– Ну, чего вылупились? – все так же не своим голосом крикнул я, глядя на дружков Черепа. – Или кто-то еще желает попасть под раздачу?

Голос у меня, конечно, атас. Как будто мне не пятьдесят с копейками, а лет семнадцать. Получилось как-то совсем не грозно.

– Бейте муфлона! – с асфальта проскрипел Череп.

Взвились сразу несколько пацанов. Они уверенно шагнули ко мне, намереваясь популярно объяснить суровую истину жизни, но вдруг кто-то истошно заорал:

– Шухер, менты!

Без лишних рассуждений, вся эта пестрая гоп-компания прыснула в стороны, словно тараканы на кухне, когда хозяин квартиры неожиданно включает свет. Похватали рюкзаки, вещи и дали деру, причем кто куда.

– Стоять! Милиция! – раздалось со спины.

Позади меня, метрах в тридцати показался наряд патрульно-постовой службы. Вот только форма у них была какая-то несовременная. Даже совсем наоборот, старая.

Сам не зная почему, я тоже побежал, практически не разбирая дороги. Двор, в котором проходила драка, мне был незнаком, поэтому едва обогнув ближайший дом, я выскочил на небольшой пустырь, через который шли толстенные трубы отопления на бетонных опорах.

Пересек почти весь пустырь, поросший короткой зеленой травой, нырнул за здание «теплухи», оббежал кучу сложенных друг на друга бетонных плит и там, в небольшом закутке между кустарниками и рядами сваленных строительных материалов затихарился.

Зачем я бежал от ментов? А пес его знает, инстинкт сработал! Все побежали и я побежал. Морда у меня в крови, весь помятый. Да к гадалке не ходи, загребли бы в отделение до выяснения обстоятельств и объясняй потом, что ты не жираф. Я вообще с этими товарищами из Министерства волшебных дел никогда не мог общего языка найти. Все время какие-то казусы случались.

И тут я снова напрягся… А почему кричали «милиция», если эта структура была реорганизована? Ее же заменили на полицию более десяти лет назад, следуя модным тенденциям Запада ну и каким-то внутренним реформам. Ну не послышалось же мне, в самом деле?

Выглянул из-за укрытия.

Никого. К счастью, никто меня не преследовал. На пустыре вообще не было ни души. Лишь дальше, у строящегося дома, рылся в грязи трактор «Беларус». Только очень старый.

Я облегченно выдохнул, прислонился спиной к холодной поверхности бетона. Во рту все еще был легкий металлический привкус крови, тело как-то странно ломило – ну, после стычки, даже не удивительно. Но вместе с тем я ощущал что-то еще.

Вновь обратил внимание, что с телом у меня что-то не то. То ли я сильно похудел, то ли… помолодел. Причем весьма ощутимо. И одежда на мне была странной. Какие-то спортивные штаны в две полоски, футболка, а на ногах кроссовки. Было тепло, а судя по зелени, сейчас где-то начало июня.

Какого черта? Что со мной случилось?

Пораскинув мозгами, ухмыльнулся. Ну, ясно. От сильного удара монтировкой по голове, скорее всего, я потерял сознание. Скорая помощь доставила меня в реанимацию. Вот и лежу я сейчас в больничке, обколотый сильнодействующими препаратами на наркотической основе и смотрю веселые картинки. Ну а как еще объяснить такую резкую перемену и столько нестыковок?

Какое-нибудь реалити-шоу? Да ну, такое не воссоздашь.

Сон?

Хотел ущипнуть себя, но передумал. Раз в драке не проснулся, значит, боль не поможет и сон тут ни при чем. Какие еще могут быть варианты?

Хм, а это даже интересно. Хоть и очень странно. Мысли вертелись в голове бешеной каруселью, но другой соответствующей реалиям версии, у меня пока не было.

Вдруг, позади меня раздался робкий голос:

– Вот ты где! А я все думаю, куда ты делся?!

Резко обернулся и увидел светловолосого мальчишку, лет семнадцати. Вид у него был не агрессивный, скорее, сочувствующий и отчасти заинтересованный. Одет просто, однотонно. На голове дурацкая прическа.

Тут же мне в голову пришла уйма вопросов. Во-первых, судя по тому, что он смотрел на меня как на своего друга, я сделал вывод что, скорее всего, сейчас я совершенно не похож на взрослого человека. Быть может, я вообще выгляжу совсем не так, как себе представляю. Для этого как минимум нужно зеркало. Во-вторых, судя по голосу, лет мне примерно, как и ему. А это значит, что, возможно, мы одноклассники.

Тот пролез ко мне через узкий проем между стопками бетонных плит и, бросив рюкзак на траву, деловито устроился рядом. Затем уставился на меня восхищенным взглядом. Я покосился на него, затем пробурчал:

– Чего уставился?

– Антоха, я видел, как ты Черепа на асфальт уложил! – восхищенно заявил тот. – Обалдеть как круто! Как ты вообще это сделал? Кто тебя этому научил?

– Много ума нужно этого придурка прогибом кинуть! – фыркнул я, потрогав царапину на лбу.

– Ага, придурка. Как же… – недоверчиво хмыкнул тот. – Только его старший брат со своими корешами весь район держит, вот он и позволяет себе, что хочет. Те немногие, кто были с ним не согласны, получили свое. Я видел, как он твои шахматы разбил. Давно они нас не трогали, муфлонами только обзывали. А тут сам не знаю, что на них нашло. Жалко шахматы разбили. Хорошие были.

– Ну разбил и разбил, – я пожал плечами, затем снова покосился на парня. Сразу несколько вопросов возникло почти одновременно. – А ты откуда наблюдал?

– Да с крыши котельной… – признался парнишка.

– Угу… Ясно! Слушай, а ты кто вообще? – поинтересовался я прямо в лоб.

– В смысле?! – изумился светловолосый, посмотрев на меня с недоумением. Даже завис на мгновение. – Ты чего, Антох? Я ж Андрей. Андрей Гнутов.

Мне это ни о чем не говорило. Так ему об этом и сказал.

– Э-э… Ты себя как, нормально чувствуешь? – тот посмотрел на меня с подозрением. Так обычно смотрят на тех, у кого с головой не в порядке.

– Ну да, – спокойно отозвался я. – Только голова болит немного. И кружится.

– А! – облегченно ответил тот. – Ну, тогда все понятно! Череп тебе хорошо по виску кулаком врезал, ты несколько секунд просто лежал на асфальте и даже не шевелился. Они и сами перепугались. Вот, наверное, у тебя амнезия и случилась.