Бессердечный принц. Раскол (СИ) - Мелевич Яна. Страница 37

К театру мы подъезжали в унылом молчании, а машину покидали с каким-то тайным чувством облегчения. Оно ощущалось в движениях, жестах, взглядах. Даже сбивающий с ног ветер и липнущий к одежде снег не казался чем-то неприятным. Наоборот, немного взбодрили и вырвали из болота уныния в шум набережной Фонтанки.

Повсюду толпились журналисты и простые граждане, желающие попасть на премьеру «Щелкунчика». Увы, из-за обилия дорогих автомобилей и людей нам тоже пришлось остановиться в нескольких метрах от здания. Благо, что с нами шел воздушник! Вакуум, созданный им, позволил беспрепятственно преодолеть весь путь до зеленого здания театра.

— Почему не Мариинский, а? — пыхтела Софья, кутаясь в легкий полушубок.

— Закрыли же после несчастного случая. Одна из балок обвалилась и убила рабочего, который делал ремонт, — устало ответила Натали.

Судя по выражению лица, ее изрядно утомили постоянный плач сестры. Сейчас я не ощущала эмоций, но заметила, как она раздраженно поправила выбившийся локон.

— И что? Теперь из-за какого-то неумехи мы должны страдать и ютиться в жалком бельэтаже, а не наслаждаться видами на сцену из императорской ложи?

— Человек погиб, Софа.

— Так сделали бы из него зомби! — рассердилась Софья окончательно. Даже ножкой топнула, затем ойкнула, когда угодила туфелькой в снег.

— Аккуратнее, барышня. Моя магия имеет ограниченный радиус действия, — не оборачиваясь, проговорил охранник.

— Тогда надо было сидеть в машине, пока все не разъедутся!

Парнишка дернул плечом, белоснежная пыль на шинели слетела и бросилась прямо к визжащей Софии. Я невольно хмыкнула. Вот и прошла мимолетная любовь, достаточно снятой маски. Ни на минуту не сомневалась, что молодой колдун потерял интерес к моей падчерице в тот момент, когда показала истинную натуру.

— Ваше сиятельство, на пару слов!

— Княгиня! Ваше сиятельство, вы прибыли одна? Его императорское высочество знает, что вы решили посетить сегодняшнюю премьеру?

— Княгиня, прошу, на минуточку…

Вопросы журналистов посыпались с двух сторон, точно мука через дырявое сито. Прямо потоком, обгоняя яростную песню метели, чем вызывали привычное раздражение. Я незаметно отряхнула юбку, пошевелила замерзшими пальцами в узких туфлях и поспешила к распахнутым дверям. Ответов я не давала, лишь загадочно улыбалась, хлопала ресницами и махала рукой.

Хватит с этих жадных до сплетен чаек и того, что мое колье сегодня произведёт фурор.

— Ах, погода ужасна, — громко комментировала происходящее на улице высокая, тощая дама. — Наш водитель с трудом нашел место для парковки.

— Какой кошмар, — приложила руку в перчатке к вульгарно-оранжевым губам ее собеседница. — Апраксиным следовало позаботиться о комфорте посетителей.

— Да откуда бы у графа деньги на подобное? Последние гроши ушли на оплату многочисленных кредитов, которые покойный Владимир Федорович оставил своему сыну.

— Бедный юноша. Ни состояния, ни положения.

— У него есть титул, земли и здание театра. Удачная женитьба решит все проблемы.

Послышался щелчок пальцев, затем дамы звонко рассмеялись. А я продолжала идти, на ходу снимая манто. Пушистым облаком оно рухнуло в руки охранника, который с поклоном удалился к гардеробным. Полушубки падчериц он также забрал с собой, чтобы дважды не бегать туда-сюда.

— Вы видите колье, княгиня?

— Какие чудесные изумруды…

— Ох, неужели Романовские?

Все, кто стоял в фойе, насладились зрелищем сполна. Писатели, поэты, музыканты, известные актеры, несколько иностранных послов, многочисленные чиновники, их жены, аристократы — от человека к человеку неслись шепотки и вопросы. Два ушлых блогера успели сделать несколько снимков прежде, чем я шагнула вперед.

Супруги Юсуповы с дочерью и сыном стояли у низкой танкетки. Красный бархат ее обивки сильно констатировал на фоне кипенно-белого платья юной Татьяны. Когда ее мать, Людмила, раскрыла веер и склонилась к супругу, я непроизвольно хмыкнула. Даже отсюда мне виделось движение губ, по которым несложно определить тему светской беседы. Через несколько секунд рядом с достопочтенной княгиней появилась вторая сплетница, Юлия Вяземская, чей муж, похоже, не приехал.

Поди надирался в каком-нибудь ресторане с очередной молоденькой любовницей, пока супруга прикрывала его грехи перед обществом. Сына Илью привела, старшего, чья кислая физиономия с тонкими, как налипшая грязь, усиками портила матушке все старания.

Трое молодых офицеров подбоченились, стоило мне обратить на них взор. За ними улыбнулся и поднял бокал шампанского князь Роман Багратион. Очаровательная жена, совсем юная и цветущая, скромно притаилась за широким плечом, пусть немолодого, но импозантного мужа. Тонкими пальчиками она цеплялась за рукав пиджака, с опаской оглядываясь на змеиный клубок из разодетых дам и кавалеров.

«Сожрут», — подумала я устало, когда поймала тоску в черных омутах Нино. Грузинская барышня, воспитанная в строгости и по традициям горянок, явно не готовилась к жизни при дворе. А Роман Федорович хоть и влюблен безмерно, да только все силы и время обычно уходило на службу императорской семье. Печаль.

— Княгиня, — русые кудри Иосифа Меншикова посеребрил свет бронзовой люстры, — ваша красота затмила всех присутствующих здесь барышень. Я по-мужски завидую его императорскому высочеству.

— За новостями пришли, граф? — улыбнулась я, подавая руку для поцелуя. Сухие губы и горячее дыхание аристократа обожгли кожу.

Сколько ему лет? Двадцать пять или чуть старше? Правильные раскрасил одутловатостью нездоровый образ жизни, под голубыми глазами залегли тени, а в уголках губ поселились морщинки. Иосиф терял былую красоту в попойках, сомнительных играх и череде бессонных ночей в поисках грязного белья для своего портала.

Я уверена, завтра же о моем присутствии появится пара едких заметок на главной странице. Обязательно с фотографиями и комментариями глупых интернет-троллей.

— Почему? Балет посмотреть, — Иосиф выпрямился, но руку не отпустил. Держал за кончики пальцев, чтобы продлить беседу и выведать немного информации. — Говорят, у режиссера особое виденье на сказку «Щелкунчика».

Щелкнув языком, я с небрежностью схватила протянутый бокал шампанского, который мне протянул слуга.

— В конце принц влюбится в Крысиного короля? — равнодушно бросила я, пригубив напитка, и взглядом прошлась по гостям.

— Это слишком даже для дерзких творческих личностей, — рассмеялся Иосиф. — Всего лишь главная роль досталась девушке.

Я освободила руку.

— Ну мало ли. В Европе нынче у всех альтернативное виденье. Вдруг здесь то же самое?

— Ваш язык жалит не хуже острых клыков змеи.

— А у вас появился повод обвинить меня в отсутствии толерантности к свободам демократического мира, — я подмигнула Иосифу и двинулась дальше. — Пользуйтесь.

Идя мимо посетителей, я периодически кому-то кивала, с кем-то здоровалась. Краем глаза обязательно посматривала на падчериц, которые точь-в-точь повторяли наклоны головы, а иногда останавливались и приседали в книксенах. Трехмаршевая парадная лестница из белого мрамора провела нас к залу большого фойе на втором ярусе театра. Подняв голову, я мельком прошлась по изображению колесницы Апполона в окружении женских фигур.

Через минуту мы окунулись в шум светских бесед, который разносился между пятью арками на одной оси с окнами и выступающим карнизом с лепным декором. За спиной раздался вскрик, затем громкое: «Андрей!». В нашу сторону сразу же обернулись два десятка человек, проводив насмешливыми взорами Софью.

Я стиснула бокал с такой силой, что тонкая ножка не хрустнула лишь чудом. Пока Софи висела на шее светлейшего князя Андрея Романова, я допила шампанское в один глоток. Домовой мелькнул у ног, успев перехватить выпавший из рук хрусталь. Исчез он также быстро, как появился. А вот я со злостью кивнула на хохочущую парочку.

— Смотри, чтобы она вела достойно. В противном случае вы обе отправитесь в самую удаленную губернию без денег, платьев и поддержки. Понятно?