Огненная лилия - Кэмп Кэндис. Страница 32

Oн не стал ждать завтрака, а только выпил чашку кофе и пошел к Пакеру, тот снимал небольшую комнату в старом доме. Уже и раньше приходилось обращаться к Пакеру, когда требовалось заняться работой, слишком неприятной для него самого, и Пакер справлялся безупречно. Именно Пакера нанял Бентон для слежки за Линетт во время конных прогулок, чтобы тот выяснил, встречается ли она с Хантером. Скорее всего Пакер разозлится, если его разбудить так рано. Но деньги всегда успокаивали этого человека.

Через некоторое время Пакер, получив приличную сумму, поскакал на ферму Хантера, чтобы убедиться, что предположения Бентона верны. Пока его не было, Бентон нетерпеливо ждал в своем кабинете, то и дело подскакивая к окну в надежде увидеть подъезжающего Пакера, или измеряя шагами комнату, а потом ненадолго присаживаясь в кресло возле стола.

Казалось, что прошло уже несколько часов, и Бентон никак не мог понять, почему так много времени занимает дорога отсюда до фермы Хантера. В дверь тихо постучали, Бентон испуганно подпрыгнул и обернулся.

— Да? Кто здесь?

Он уже дошел до двери и взялся за ручку, когда услышал тихий голос:

— Папа? Это я, Розмари.

Бентон поморщился. Ему сейчас очень не хотелось говорить со своей глупенькой, мягкосердечной дочерью. С другой стороны, если та решилась побеседовать с ним, не боясь побеспокоить отца в рабочем кабинете, чего обычно никогда не делала, значит она может придти еще раз позже, в менее удобное время. Поэтому он резко распахнул дверь и вопросительно посмотрел на нее.

— Что?

Розмари непроизвольно отпрянула назад.

— Я… извини, что побеспокоила тебя, пап. — Из-за толстых стекол очков на него смотрели карие, озабоченные и немного испуганные глаза. Она крепко сжимала ладони.

— Я не ожидала… — она огляделась. — Можно мне войти? Слуги не должны этого слышать.

Бентон вздохнул и отступил в сторону, впуская Розмари. Сам остался стоять у двери, не приглашая ее пройти или присесть, надеясь, что это подтолкнет дочь поскорее уйти.

Розмари перевела дыхание, взглянула на отца и начала снова:

— Дело в том, что… я волнуюсь за Линетт. Ее нет в комнате и не было все утро… Там такой беспорядок. И вообще странно. Ты не знаешь, где она?

— Какого черта я должен знать, где она? — рявкнул Бентон. Следовало бы предполагать, что Розмари явится с подобным вопросом. Весь город будет интересоваться, когда узнает, что Линетт ушла от него.

— Прошлой ночью я слышала, как вы ссорились в твоем кабинете, — продолжала Розмари. — Но потом все затихло, и я подумала, что все нормально. Но теперь… — ее голос прервался. — Линетт ушла?

— Ну… очевидно, да, — ответил Бентон.

— Но почему? — растерянно спросила Розмари. — И куда она пошла?

— Я уже сказал тебе, что не знаю.

— Вернулась к родителям?

— Может быть. Или уехала из города. Она была вне себя.

— Почему? Что произошло? Линетт не уехала бы вот так, без причины. Даже не попрощавшись!

Слезы затуманили добрые глаза Розмари.

— Она попрощалась со мной, — хмуро сказал Бентон. — А тебя не касается, почему она ушла.

Бентон догадывался, что все в городе будут спрашивать о причине ухода Линетт. От такой перспективы становилось еще хуже. Ему никогда не составляло труда заткнуть рот дочери, но жители Пайн-Крика — совсем другое дело. Он станет основной темой для разговоров. Все старые ведьмы с удовольствием будут выставлять Конвея злодеем в душещипательной драме. Бентон прекрасно знал, как его ненавидели окружающие, и только потому, что он не был таким же дураком, как остальные. Его власть и богатство заставляли людей бояться, никак не вызывая ни любви, ни симпатии. Только положение в обществе Пайн-Крика дочери мешало превратить его в настоящего изгоя. Но если узнают правду, как он обошелся с ребенком Линетт много лет назад, то и общественное положение Розмари не поможет. В глубине души он все же надеялся, что сама Линетт не захочет портить свою репутацию признанием, что когда-то забеременела, не будучи замужем. Но прошлой ночью она была так зла, что спокойно может разнести данную новость, даже если это откроет ее падение.

От одной мысли, что будет, расскажи она всем, кровь застывала в жилах. Подозрительный бизнес — одно дело, но лишить женщину ее ребенка — этого никто не простит. Бентон поежился. Положение в обществе много значило для него. Он всегда гнался за уважением и признанием и добивался этого всевозможными путями, поэтому и женился на скучной матери Розмари. Он с трудом мог представить себе, что Конвея не станут принимать даже его богатые друзья янки, как например, Фаркуфар Джонс. Хуже того, если Бентон потеряет их дружбу, бизнес пострадает, пойдут убытки.

Он не может, не должен позволить Линетт разболтать обо всем. Ее нужно остановить. Если она поехала к этому проклятому Тиррелу, тогда будет намного сложнее. Бентона переполняли смешанные чувства: ревность, отчаянье и страх. Он ненавидел Линетт сейчас так сильно, как когда-то желал ее.

— Папа! — крикнула Розмари. Он обернулся. Она смотрела на него испуганными глазами. Он догадался, что, должно быть, все его мысли отражались на лице. Бентон хмуро уставился на дочь.

— Что? Ради всего святого, Розмари, не устраивай истерик!

— Я не устраиваю! Я просто… хотела знать, что случилось с Линетт!

— Скоро все выяснится. А сейчас пойди в свою комнату и почитай одну из твоих глупых книжонок, над которыми ты обычно вздыхаешь. Если Линетт в городе, то скоро вернется домой.

— Если она в городе, — ошарашенно повторила Розмари. — Ты хочешь сказать, что она могла уехать из Пайн-Крика? Но почему? Куда она поедет?

— Ты прекратишь задавать свои дурацкие вопросы? — заорал Бентон. — Черт побери! Я не знаю, где она!

Розмари открыла было рот, собираясь еще что-то сказать, но потом передумала. Повернувшись, дочь быстро вышла из его кабинета, сбежала по лестнице и хлопнула входной дверью.

Бентон недовольно посмотрел ей вслед и вновь занял позицию у окна. Пакера все еще не было видно. Посещение Розмари еще больше разозлило, напомнив о том, что теперь часто придется объясняться. Необходимо вернуть Линетт! Она должна быть здесь, в ином случае… есть только один выход, чтобы она никогда не смогла рассказать правды. А если жена уже поделилась с Хантером, то и о нем придется позаботиться. При этой мысли Бентон улыбнулся.

Со двора послышался топот копыт, и Бентон нетерпеливо выглянул в окно. С лошади соскочил приземистый, плотно сбитый мужчина и начал привязывать ее к забору. Бентон зашипел, так как уже много раз говорил Пакеру ставить свою лошадь в конюшне на заднем дворе. Не хотелось, чтобы люди догадывались о каких-то его делах с Пакером. Но тот был либо глуп, либо упрям. Этого Бентон не мог понять, но Пакер настойчиво демонстрировал свою связь с Конвеем.

Бентон открыл низкое, почти на уровне земли окно, и махнул Пакеру, чтобы тот воспользовался им, минуя парадную дверь. Пакер прошел по длинной веранде и, подтянувшись, залез в комнату. С минуту он молча стоял, оглядывая кабинет.

— У вас тут куча книг, — прокомментировал он, жуя черными от табака зубами толстую сигару. Волосы его были грязновато-желтого цвета, как и длинные усы, которые тоже имели признаки пристрастия их владельца к табаку. Он был среднего роста, но с широкими плечами и мощной грудью, подходящими больше для высокого человека. Голова была даже крупной, шея казалась слишком толстой. Одно веко, отмеченное шрамом, чуть нависало на глаз. Нос имел следы ударов, похоже, это случалось не один раз.

— Да, да… — нетерпеливо произнес Бентон, обходя стол и садясь в кресло. — Мне кажется, я уже говорил тебе не привязывать лошадь у парадного входа. Чем меньше людей знают о наших встречах, тем лучше.

Пакер с безразличным видом пожал плечами, Бентон вздохнул.

— Ну ладно, не важно, — продолжил он. — Рассказывай, что узнал. Тиррел там? — Он не мог задать вопрос, вертящийся у него на языке: «Она тоже там?».

— Неа.

Пакер плюхнулся в одно из кожаных кресел, вытянул ноги и скрестил на животе руки. — Там никого нет. — Никого? — Бентон удивленно поднял брови.