Огненная лилия - Кэмп Кэндис. Страница 56

— Зачем так много воды?

— Воды достаточно, иначе как я тебя отмою?

— Да зачем мыться прямо сейчас?

— Перестань ныть и не тяни время. Быстрее раздевайся и мы начнем, — посоветовала Линетт.

Было понятно стеснение ребенка перед почти совсем незнакомой женщиной. Одно дело — быть острой на язычок, ничего не бояться, и совсем другое — показать новому человеку все свои сокровенные прелести. Девочка смутилась, она не привыкла к такому обращению. Отвернувшись от Линетт, девочка робко разделась. Пока Мэри Маргарет сбрасывала одежду и залезала в бочку с водой, Линетт тактично повернулась к окну.

Чтобы смыть всю грязь, а особенно промыть густые волосы, ушло много времени. Волосы, очевидно, очень давно спутались и слиплись, а главное — с тех пор и не мылись. Расчесать их было почти невозможно, но Линетт, терпеливо ползая на коленях вокруг лохани, намыливала каждую отдельную прядку розовым, душистым мылом и расчесывала.

Наконец Мэри Маргарет вся просто заблестела от чистоты. Линетт помогла ей вылезти из воды, а затем обернула мягким банным полотенцем.

Линетт очень хотелось отдать старую одежду Мэри Маргарет служанкам на тряпки. Но бедной девочке просто нечего было надеть, пока они не купят ей новое платье. Поэтому она смирилась и отдала грязные вещи, чтобы их постирали и погладили как можно скорее, а на это время дала девочке свой халат, который вызвал громкие восторги Мэри Маргарет. Она была восхищена, хотя халат был ей чудовищно велик.

Затем Линетт усадила девочку на кровать и принялась насухо вытирать полотенцем ее густые волосы. В конце этой процедуры волосы были расчесаны и уложены. Она удивленно увидела, что волосы Мэри Маргарет намного светлее, чем казались раньше, и почти золотистого оттенка. Когда волосы подсохли, то распушились и легли мягкими кудряшками, мило обрамляя лицо, а Линетт еще накручивала кончики локонов на палец, укладывая колечками.

Потом Линетт отстранилась, залюбовавшись результатом своей работы.

— Вот, теперь мне кажется, намного лучше. Ленточка, по-моему, будет тут не лишней деталью. Ты как считаешь?

С лицом, выражающим любопытство, Мэри Маргарет слезла с кровати и подбежала к большому зеркалу.

— Это я, мэм?

Линетт рассмеялась:

— Конечно, ты, глупышка. Кто же еще?

— О-о, я уже давно не смотрела на себя в зеркало.

— Ты себе нравишься?

— Да! Очень.

— Ты находишь, что ты сильно изменилась с тех пор? — весело спросила Линетт. — Так?

— Вот именно. И никогда раньше не видела, чтобы мои волосы так блестели.

— Правда?

— И потом, мэм, они стали такими пушистыми, такими красивыми.

— Скажи, милая, как причесывали тебя в приюте? — поинтересовалась Линетт.

— Ну, сестры иногда заплетали их в косички, но это всегда было ненадолго.

Мэри Маргарет продолжала вертеться перед зеркалом, любуясь собой. Видимо она действительно давно на себя не смотрела, а сейчас была очень удивлена и зачарована своим новым необычным обликом.

— О-о, нет, — продолжала Линетт. — Твои волосы слишком пушистые и вьющиеся для косичек. Такая прическа тебе больше идет.

— Да, мэм. Очень красиво.

Искренний восторг девочки по поводу ее изменившегося внешнего вида растрогал Линетт. «Бедное дитя, что она видела хорошего за свою недолгую жизнь?» — размышляла Линетт.

Молодая дама подошла к девочке и ласково погладила по голове, потом принялась перебирать локоны и еще раз укладывать их немного по-новому. Мэри Маргарет повернулась к ней и посмотрела с такой благодарностью и восхищением, что у Линетт сжалось сердце. Некоторое время они молча смотрели друг на друга.

— И с этого дня ты не должна забывать каждое утро и каждый вечер расчесывать свои волосы, — продолжала разговор Линетт.

— И я буду, как вы, мэм! Такой красивой!

— Конечно, милая. Мэри Маргарет, чтобы хорошо выглядеть, нужно следить за собой. Тщательно умываться, принимать ванну. И вообще стараться не пачкаться. Ты будешь примерной девочкой?

— Я буду, буду, — выдохнула Мэри Маргарет, снова глядя на свое отражение в зеркале, как будто на какое-то привидение.

Потом Линетт ушла, оставив Мэри Маргарет одну восхищаться своей прической и всем остальным. Скоро она вернулась, приведя с собой портниху, которая сняла с девочки мерки на новое платье. Девочка, ошалев, молча стояла и послушно поднимала и опускала руки, как ее просили, пока женщина ходила и ползала вокруг, быстро работая сантиметром.

— А вот какую ткань я выбрала для твоего платья, — сказала Линетт после того как портниха ушла, и вытащила отрез розового ситца. Она показала его Мэри Маргарет. — Тебе нравится?

— О-о, мэм, ткань прекрасная. Это мне? — Линетт кивнула. — Но… Но она же розовая. Улыбка Линетт исчезла.

— Тебе не нравится розовый цвет? Извини, я думала, что этот цвет прекрасно подойдет к твоим волосам и цвету кожи.

— Ах, нет, мэм. Мне нравится розовый цвет. Он очень красивый, но… Ну, просто наши платья всегда были либо серые, либо коричневые. Это намного практичнее.

Она растянула губы и сымитировала голос сестры Матильды.

— Несомненно. Но розовый намного красивее. Ты извини, но я купила ткань только на один туалет. Вероятно, завтра мы уезжаем, и портниха сможет за это время сшить только одно платье и самого простого фасона. Может быть, в Новом Орлеане мы сможем купить тебе еще несколько платьев.

Мэри Маргарет просто ошалело смотрела на нее.

Линетт весело развязывала свертки, которые принесла с собой. В одном из них оказались белые хлопчатобумажные чулки и белое белье. В другом — пара новых туфель. Она, ухмыляясь, посмотрела на Мэри Маргарет.

— Ну? Что ты думаешь?

— Вы меня дразните, — прошептала девочка, протягивая руку и дотрагиваясь до маечки, которая лежала ближе всего, совсем простенькая, за исключением кружевной гофрированной оборочки внизу и розовой ленточки на горловине, которая спереди завязывалась на бантик.

— Это для меня?

— Для кого же еще? Для меня это будет слишком мало.

— О-о, мэм!

Мэри Маргарет приложила маечку к груди и подняла на Линетт полные слез глаза.

— У меня никогда раньше не было ничего похожего. Все такое красивое, новое. И… И все мне!

Линетт было больно видеть, как бедняжка благодарит ее за обыкновенное белье. У нее разрывалось сердце при мысли что, может быть, и ее дочка где-то жила так же, привыкнув к некрасивой, но «практичной» одежде. Возможно, она ходит постоянно грязная, со слипшимися волосами. А как с ней обращаются? Бьют ли иногда? Она ничего не знала и сейчас могла об этом только гадать. Хорошо, что можно хоть что-то сделать для другого несчастного ребенка. Пусть сердце Мэри Маргарет немного согреется, пусть она почувствует заботу о себе.

— Тебе нравится? — спросила Линетт дрогнувшим голосом. Сама она находилась в состоянии умиления, глядя на это забавное существо.

— Почему вы делаете это все для меня? — удивленно воскликнула Мэри Маргарет. Она опустила глаза, личико озабоченно сморщилось. — Вы меня плохо знаете. Я не хорошая, ну, не очень хорошая девочка. Со мной постоянно случаются какие-нибудь неприятности.

— Неужели?

— Да. Все сестры в приюте говорят, что во мне сидит что-то от сатаны. Я думаю, что иногда они правы.

— Не болтай ерунды! — возмутилась Линетт. — Как можно так говорить о ребенке?

— Думаете, что взяли примерную девочку. А я…

— Не наговаривай на себя. Со стороны виднее, что ты собой представляешь.

— Но вы, вы страшно разочаруетесь во мне. Что тогда?

— Не волнуйся, — успокаивала ее Линетт.

— Нет. Правда?

Линетт немного грустно улыбнулась.

— Я не думала, что ты такая уж образцовая девочка. Очень хорошо видно, какая ты храбрая, решительная и честная. Мы с Хантером взяли тебя не потому, что считали ангелом. Всем заметно, что ты имеешь склонность попадать в неприятные истории. Но знаешь, иногда взрослым людям такие дети кажутся более интересными, чем примерные маленькие ангелочки.