Роковая любовь - Кэмп Кэндис. Страница 16

Храбрый солдат?! О, да!!! Он, конечно, был смелым и храбрым солдатом. В этом она не сомневалась. Но он был и абсолютно безжалостным — ведь он вернулся, чтобы добиться их безоговорочной капитуляции.

Между тем Полина продолжала свой рассказ:

— Солдаты вошли в здание ратуши и там предъявили требование о капитуляции. Власти города отказались. Тем временем толпа на улице становилась все больше и злее, и янки, в конце концов, пришлось для собственной безопасности убраться на корабли.

— Как ты думаешь, мы капитулируем? — спросила у подруги Энэлайз.

— Похоже, этого позора нам не избежать, — ответила Полина.

— А я видела в газетах объявления о наборе добровольцев. Им предлагают взять оружие и продолжать сражаться, — сказала Энэлайз.

Полина, несмотря на обстоятельства, не удержалась от смеха.

— Но кто же пойдет в добровольцы? Ведь в городе остались только женщины, старики и подлецы! Энэлайз вздохнула:

— Ты, как всегда, права.

Девушки оценили обстановку правильно — добровольцев не нашлось. Более того, генерал Лавель принял решение отвести свои войска. Так улетучилась последняя надежда, связанная с защитой города. Отчаяние окутало город, как мантия. Правда, оставались еще форты, мимо которых прошла армия Союза, но не захватила их. И многие жители думали, что солдаты из фортов спасут Новый Орлеан.

Энэлайз не была так наивна. Горстка солдат из фортов вряд ли могла существенно повлиять на сложившуюся ситуацию. Они были обречены. Когда началась война, Энэлайз, как и все южане, никогда не думали, что такое из того, что произошло, была блокада. Но сейчас, с захватом Нового Орлеана, южане были на грани полного поражения. Только Богу известно, что будет с ними. В былые времена их всех обратили бы в рабство. Она четко представила себя стоящей со связанными руками, обнаженной, перед оценивающей толпой. И смуглый, надменный человек предлагает за нее цену. От одной только этой мысли она покраснела.

Придет ли он к ней? Она старалась о нем не думать, но эти мысли назойливо лезли ей в голову. А вдруг он придет и поведет себя как настоящий завоеватель и возьмет ее насильно, как свою собственность?! Даже, если бы она поклялась его убить, она не могла отделаться от жгучего желания прежде побыть с ним вместе.

Лежа ночами без сна, она представляла его приход и то насилие, которому он ее подвергнет. А когда засыпала, приходили сны о нем, о его поцелуях, и она так реально ощущала их, что просыпалась вся трепещущая.

Разумом она понимала, что мечтать об этом нельзя. Нельзя вспоминать его лицо, его руки, его тело, его ласки, чтобы не быть униженной в дальнейшем.

Нет, она ненавидит его! Ненавидит, как и всех других янки, которые поломали ее прекрасную жизнь. И если она случайно встретит его, то будет холодна и ничем себя не выдаст. Глупо даже думать, что он помнит о ней. Она была лишь средством для достижения цели, и он не испытывал к ней никаких чувств, только позабавился как с игрушкой.

Мысли о Клэе, которых она стыдилась, были не единственными, что ее волновали. Также постоянно она анализировала ситуацию с оккупацией города. Капитуляция была свершившимся фактом. Единственное, о чем еще спорили, так это о флаге Луизианы [21], который продолжал висеть на здании ратуши. Командующий армией северян генерал Фаррагоут требовал его снятия и замены на флаг Соединенных Штатов, но гордые ново-арлеанцы пока не соглашались. В гневе Фаррагоут пригрозил сжечь город, если флаг не будет снят, и распорядился, чтобы оставшиеся жители покинули Новый Орлеан.

Несмотря на страшную угрозу, никто не двинулся с места. Женщины Нового Орлеана, и среди них Энэлайз, твердо решили, что они не покинут город и будут сопротивляться, если Фаррагоут станет изгонять их силой.

29 апреля жители Нового Орлеана лишились последней надежды на помощь — капитулировали форты. С флагом также пришлось распрощаться. Офицеры армии Союза высадились на берег и проследовали к ратуше. Мгновенно собралась толпа горожан. Энэлайз была среди них. Ее сердце было готово выскочить из груди, потому что среди офицеров, шедших к ратуше, она узнала его.

Толпа народа становилась все агрессивней и агрессивней. Когда на крыше ратуши появился офицер-янки, все напряженно затаили дыхание.

Энэлайз с ужасом ждала, что вот-вот из толпы прозвучит выстрел меткого стрелка и тогда…

В душе она радовалась, что на крыше был не Клэй Феррис, хотя и стыдила себя за это. Почему она так беспокоится об этом ужасном человеке?

Офицер-янки между тем хладнокровно продолжал делать свое дело. Он на глазах у всей толпы снял флаг Луизианы и сбросил его с крыши. Толпа охнула, а легкий ветерок подхватил родное полотнище и мягко спланировал его на землю. На ратуше уже развевался флаг Соединенных Штатов, повешенный офицером-янки.

Хладнокровно сделав свое дело, офицер слез с крыши.

Энэлайз в оцепенении смотрела на происходящее, затем повернулась и со слезами на глазах пошла домой.

Глава 5

30 апреля генерал Бутлер со своими Солдатами высадился с кораблей, чтобы расквартироваться в городе. Военный оркестр исполнял «Янки-Дудль», и под звуки залихватской мелодии солдаты армии Союза, одетые в голубую форму, маршировали по улицам города, а народ, столпившийся на тротуарах, их угрюмо рассматривал.

Смотреть на это Энэлайз не пошла — у нее не было никакого желания лишний раз видеть тех, кто захватил ее родной город. В особенности она не хотела встретиться с одним из них. Кроме того, из печального прошлого опыта, она знала, что такие прогулки совсем небезопасны. Оставшись дома, она старалась успокоить Терезу, которая была страшно напугана происходящим.

День прошел достаточно спокойно, хотя тревога не отпускала обеих женщин — обе они предчувствовали неладное, хотя Энэлайз лучше скрывала свои эмоции.

Вечером, когда все домочадцы улеглись спать, в дверь сильно постучали. Энэлайз лежала в постели, но она еще не спала. Тихо встав с постели, она осторожно вышла из комнаты и прокралась вниз на веранду, чтобы посмотреть на ночного гостя. Сердце ее забилось от страха, когда она увидела человека, одетого в голубую форму.

Мужчина медленно повернулся, и в нем Энэлайз узнала Клэя Ферриса. У нее было такое ощущение, что сердце ее вот-вот вырвется из груди. Она повернулась и заторопилась к себе в спальню, но вдруг остановилась и обратилась к служанке, которая подходила уже к двери.

— Мэй, подожди! — сказала она. — Скажи тому человеку, что я уже сплю и отказываюсь от встречи с ним. Скажи ему, что я никогда не захочу его видеть снова. Поняла?

Служанка послушно кивнула головой, а затем подошла к двери. Энэлайз притаилась за перилами лестницы так, что ее не было видно. Отсюда, из своего укрытия, она могла видеть и слышать все происходящее внизу. Мэй открыла дверь.

— Слушаю Вас, сэр? — сказала она.

— Я хочу видеть мисс Колдуэлл, — сказал Марк, и звуки его приглушенного, мягкого голоса пронзили, словно стрелами, сердце Энэлайз.

— Сожалею, сэр, но мисс Колдуэлл уже легла спать, — холодно ответила Мэй. — Она сказала, что не будет принимать ни одного посетителя.

— Она увидится со мной, — настойчиво сказал он.

— Нет, сэр. Мисс Энэлайз сказала мне, что ей очень не хочется видеть именно Вас, — ответила Мэй.

Марк вздохнул и минуту поразмыслил, а затем отстранив Мэй, прорвался через дверь.

— Сэр!?! — воскликнула служанка и ухватила его за плечо. — Вы не можете войти сюда!

Он обернулся и резко сказал:

— Черт побери! Я делаю то, что мне надо, а ты убирайся с моей дороги прочь!

Мэй всплеснула руками, а Энэлайз вышла из своего укрытия и поспешила навстречу Клэю. Увидев ее в ночной сорочке, Марк застыл как вкопанный.

Сцена повторялась, как в ту ночь бегства — он стоял внизу; она, в ночной сорочке на верху лестницы. Он пожирал ее глазами с головы до ног, отмечая все изменения в ее внешнем виде. Она побледнела, похудела, но была так же потрясающе красива, и острое желание вспыхнуло в нем.