Роковая любовь - Кэмп Кэндис. Страница 3

— Абсолютно правильно насчет Нового Орлеана. Только у нас, в Новом Орлеане, есть торпеды [6], каких вы больше нигде не встретите.

— Да, это самое современное оружие, — произнес Феррис и попытался перевести разговор в другое русло. — Не сомневаюсь, что мы наскучили дамам слишком серьезным разговором, — заметил он.

Маленсо весело рассмеялся:

— Ну, значит, ты совершенно не знаешь наших креольских красавиц. Они все знают о военных делах и очень этим интересуются. Да и как не знать, если отец Энэлайз изобрел эти самые торпеды, — сказал Перри.

Энэлайз ненавидящим взглядом посмотрела на Перри и произнесла:

— Ну, Перри, Вы и впрямь заставите капитана думать о том, что мы, новоорлеанские девушки, похожи на этих книжных червей девушек-янки.

Перри Маленсо сконфузился, правильно поняв взгляд Энэлайз — не стоило на этом многолюдном балу и при Феррисе говорить о торпедах, которые считались секретным оружием.

— Да, капитан, — обратилась к нему Энэлайз, — мне приходится констатировать, что большая часть нашего разговора касалась блокады. Досадно, что она может помешать проведению вечеров в этом году.

Эти слова Энэлайз вернули Маленсо в мыслях к вражеской блокаде и к тем неудобствам, которые блокада принесла всем в жизнь.

— Это раздражает меня! — помпезно произнес Перри. — Я огорчен из-за этой проклятой блокады. Это — преступление, настоящее преступление, — закончил он.

— Я думаю, что блокада — одна из причин, почему южная торговля застопорилась, — сказал Феррис.

— А что, в других портах также плохо обстоят дела? — поинтересовалась Полина.

— Да, мэм, — ответил Феррис. — В Чарльстоне, Саванне, Уилмингтоне, Мобиле — везде такая же картина. Хлопок, сахарный тростник, рис, индиго — весь урожай гниет в портах, так как его невозможно вывезти, — пояснил он.

— Что случилось? — озабоченно спросил Мэленкьюкс.

— Старый Аби [7] плохо нас знает, если он думает, что сможет поставить Конфедерацию на колени, опустошив наши кошельки. Только им надо знать, что янки здесь умоются кровью, — произнес капитан и, обернувшись, посмотрел на другого офицера.

— Пожалуйста, — сказал офицер, — расскажите-ка нам, капитан как юг [8] собирается сражаться, если он не может финансировать свою армию и флот. Вы что, надеетесь на то, что Англия и Франция даст нам ружья и пушки в обмен на посмертную славу!

— Звучит слишком пессимистично, не так ли, капитан? — вмешалась в разговор Энэлайз, хотя она прекрасно понимала, о чем шла речь.

Капитан Феррис улыбнулся:

— Не столь пессимистично, как реально, — пояснил Феррис. — Мне бы хотелось заставить правительство обратить внимание на исключительную важность наших портовых городов. Победа в Вирджинии [9] всем хорошо известна. Но мы нуждаемся в сильном флоте. Мой друг Маленсо засвидетельствует Вам, что южане — настоящие бойцы и настоящие кавалеры. Они также — настоящие моряки, ведь Юг был освоен моряками так же, как и плантаторами. Нам надо много пушек, чтобы оснастить ими корабли, и мы прорвем блокаду, — сказал капитан.

— Извините меня, — вдруг перебил их разговор чей-то голос. — Мисс Энэлайз, я думаю, что это мой танец. — Энэлайз подняла глаза и увидела перед собой Ричарда Хелмса. Он застыл на месте, а Энэлайз заглянула в свою танцевальную карточку.

Ей совсем не хотелось прерывать такой интересный разговор. С мужчинами раньше она ограничивалась легким флиртом, участвовать в таких серьезных беседах ей еще не приходилось.

Капитан Феррис холодно обратился к молодому человеку, стоящему напротив Энэлайз.

— На этот раз у Вас ничего не получится, сэр, — сказал он ему. — Мисс Колдуэлл уже пообещала этот танец мне.

Хелмс уставился на капитана с раскрытым ртом, а Энэлайз застыла в удивлении, когда капитан быстро подскочил к ней, взял ее за руку и повел на площадку для танцев.

— Как Вам не стыдно? — прошипела она. — Это был танец мистера Хелмса, а Вы прекрасно знаете, что я Вам никогда не обещала никакого танца. А по сему я не буду танцевать с вами.

Но Феррис крепко держал ее в своих руках и все ближе подводил к площадке для танцев.

— Уже поздно, — произнес капитан. — Вы ничего не сможете поделать. Лучше расслабьтесь и слушайте музыку.

Голубые глаза Энэлайз, казалось, метали громы и молнии.

— Я требую, капитан Феррис, верните меня сейчас же к моим друзьям. Вы самый грубейший человек, самый самонадеянный из тех, что я когда-либо встречала. У меня абсолютно нет никакого желания танцевать с Вами. Вы даже не спросили моего разрешения.

Лицо капитана озарила счастливая улыбка.

— Как же я мог попросить Вас станцевать со мной? Вы весь вечер находитесь в окружении мужчин. Это мой первый и единственный шанс остаться наедине с Вами. И, кроме того, Вы ведь знаете, что Ваша танцевальная карта моментально была заполнена первыми, кто прибыл на этот вечер.

Энэлайз осталось только рассмеяться в ответ.

— Полагаю, что Вы правы, — произнесла она. — Но ведь Вы даже не были приглашены на вечер, — тут же съязвила Энэлайз.

Капитан Феррис искренне расхохотался.

— Но я ж уже здесь, мисс Колдуэлл! И раз уж я здесь, то не сочту за великий грех украсть у них танец с Вами!

Энэлайз не смогла не улыбнуться и сказала:

— Эх, была не была!

Он был великолепным танцором, и порой Энэлайз казалось, что она парит в воздухе. Его руки крепко сжимали ее талию, и она через одежду чувствовала жар его ладоней. Энэлайз взглянула на него и увидела, как горели его глаза и как они говорили о его чувствах к ней. Ее тело отвечало на каждое его прикосновение. Ни один мужчина прежде не производил на нее такого сильного впечатления и не заставлял ее сердце биться так учащенно. И не было в ее жизни еще такого мужчины, от которого бы так кругом шла голова! Капитан Феррис в танце все продвигался и продвигался к узким дверям, что вели на веранду, а когда музыка прекратилась, он быстро взял ее под руку и вывел на веранду. Энэлайз почти не сопротивлялась своему партнеру. Они вышли на веранду и стали у перил. Она чувствовала, как он крепко держит ее за талию.

— Обещаю, что я не оскорблю Вас, — сказал капитан, облокотясь на широкие перила веранды. — Я, действительно, очень хотел побеседовать с Вами, но это почти что было невозможно из-за многочисленных поклонников и кавалеров.

— Но ведь каждый увидит, что я исчезла, — запротестовала Энэлайз. — Это будет самый настоящий скандал.

— Даже, если мы будем стоять на расстоянии трех футов [10] друг от друга? — спросил Феррис. — Ведь это расстояние намного больше того, когда мы танцевали! — воскликнул капитан.

— Да, но об этом никто кроме нас не знает, — решительно сказала Энэлайз. Она понимала, что единственно правильным для нее решением было покинуть веранду и вернуться в зал для танцев. Матушка, наверняка, будет шокирована. Но кроме матушки найдутся и другие желающие посплетничать на эту тему!

От волнения горло Энэлайз перехватило спазмом. Энэлайз хорошо знала свою матушку и понимала, что та не будет хранить в секрете факт исчезновения своей дочери с бала. Она знала, что каждый расценит ее исчезновение, как нарушение этикета. Но что-то все-таки удерживало ее здесь, несмотря на то, что мать прочитает ей лекцию о неприличном поведении. Дело было не в матери и во мнении общества. Ей самой хотелось остаться.

— Что Вы делали до войны, капитан Феррис? — спросила она, стараясь соблюсти все формальности.

Он усмехнулся, поняв, что она уступила и останется с ним. А Энэлайз про себя отметила, что в его улыбке было что-то дьявольское.

— До войны я был плантатором, — ответил капитан Феррис. — Земли прибрежной Джорджии похожи на эти земли, хотя мы выращиваем рис и больше индиго [11], чем сахарный тростник, — сказал он и прислонился к одной из колонн веранды, продолжая смотреть на нее.