Чувства и искупление (СИ) - "Эллариан". Страница 20

— Хорошо, что мы встретились, — Рея заговорила, прервав молчание и незаметно проверив внутренний нагрудный карман пальто. — Я не знала, будете ли вы в замке или уедете на праздники, поэтому как раз собиралась отправиться к вам, сир.

— И что же вам от меня нужно? — Ротмант устало потер переносицу, предвещая очередной новый проявившийся симптом у студентки.

Она замешкалась на несколько секунд, колеблясь, но затем достала сверток темно-синей бумаги, аккуратно перевязанный неброской ленточкой, и протянула его артефактору.

— Что это? — спросил мужчина, словно держал в руках сосредоточение черной магии.

— Подарок. На Новый год, — Рея изобразила улыбку, которая вышла скованной и напряженной.

— Я не могу принять это, — возразил Ротмант, нахмурившись, и попытался всучить сверток обратно.

— Пожалуйста, сир, — Рея оставалась непреклонной, в протестующем жесте складывая руки на груди. — Это такая мелочь по сравнению с тем, что вы для меня делаете. Вы не обязаны носить их, если вам не понравится, но мне просто хотелось что-то сделать для вас.

Он тяжело вздохнул, разворачивая сверток и бурча под нос проклятия в адрес неугомонных студентов. У него совсем не было настроения пререкаться и спорить сейчас с девчонкой, поэтому он позволил себе сдаться.

— Перчатки и шарф? — его брови удивленно поползли вверх.

— Вы всегда ходите зимой только в плаще, — Рея неопределенно пожала плечами. — На них защитные чары воздуха, чтобы петли не расплетались при внешнем воздействии.

— Довольно плохо наложенные, — заметил артефактор.

Рея закатила глаза и продолжила наблюдать за беспорядком, творившимся внизу.

— У меня нет подарка для вас, — сказал Ротмант бесцветным голосом.

— Вы уже подарили мне жизнь, сир, — она грустно улыбнулась и спрятала замерзающие руки в пальто, что не ускользнуло от его цепкого взгляда.

— Вы сами это сделали? — он указал на сверток, прежде чем убрать его в складки плаща.

— Да, — девушка кивнула. — Знаете, в лазарете особо нечем заняться, так что…

— Спасибо, — коротко поблагодарил Ротмант.

— Не за что, — удивленно ответила Рея, не ожидая благодарности.

Она сглотнула, ощущая знакомый подступающий трепет и волнение в груди, и больно сжала ладони в карманах до побелевших костяшек пальцев, что оказалось малоэффективно. Ротмант исчез также незаметно, как и появился, но Рея еще несколько минут пребывала в ступоре от того, что мужчина принял ее подарок. Она проверила внутреннее отделение пальто, чтобы убедиться, что произошедшее ей не привиделось, и — о, чудо, — оно оказалось пустым. Вдалеке послышался стук колес, который вывел девушку из оцепенения, и Рея направила свой взгляд вниз. Экипажи, покачиваясь от тяжести погруженных вещей и теснившихся учеников, медленно отъезжали из Тенебруса и скрывались у поворота за заснеженной чащей, оставляя после себя длинные борозды следов, напоминавших девушке рубцы ее бледных шрамов.

***

Его подарки на Новый год всегда ограничивались бумажными пакетами пресных сладостей из Примвиса от Фабиана и нелепыми безделушками от коллег, которые по-хорошему стоило бы сразу же выбросить на помойку, как бесполезный хлам, что Роланд, собственно, и делал. Он рвано выдохнул, угрюмо подходя к лестнице, ведущей в кабинет директора, и прочно погрузился в мысли о девчонке. Она думала о нем. Это простое осознание заставило его сердце трепетать в радостном томлении и сжаться от мучительно-сладкой боли. Пусть в благодарность, пусть ненадолго, но он стал небезразличен хотя бы кому-то в этом жестоком магическом мире, отчего жизнь ненадолго обрела смысл, а душа перестала тоскливо метаться.

Была ли Рея похожа на Кассандру? Нет, определенно нет. Скорее, она напоминала ему его много лет назад. Такой же одинокий запутавшийся ребенок. Именно ребенок, потому что девушку Ротмант в ней в упор не видел. Но она думала о нем. Это все усложняло.

Он заставил себя очистить разум от нагнетающих рассуждений, прежде чем шагнуть в кабинет директора и нацепить на лицо дежурное смурое выражение. Уильям с задором развешивал елочные игрушки, проигнорировав помощь коллег, поэтому получавшийся шедевр вот-вот норовил превратиться в безвкусицу. Ротмант решил воздержаться от комментариев в адрес возводимого творения и вовремя увернулся от упавшего расписного шара.

— А, это ты, Роланд. Проходи, — директор поманил его рукой, не отрываясь от своего интересного занятия.

— Я вынужден сообщить тебе, что ее магия растет с каждым днем, — начал артефактор без предисловий. — Я чувствую это, просто находясь рядом с ней. Магический фон девчонки нестабилен.

Директор отложил очередную аляповатую игрушку и сложил руки в бока. Елка в углу опасно качнулась под тяжестью украшений.

— Все случилось в точности, как я предполагал, — Уильям задумчиво почесал гладко выбритый подбородок, а затем направился к стеллажам с полками.

Он ловко взобрался по лестнице и достал неизвестную Роланду книгу, стряхивая застарелую пыль с обложки и страниц, и раскрыл ее прямо на руках. Глаза директора бегали по строчкам, скрываясь за упавшими на лицо белоснежными прядями волос, пока не остановились на одной точке, что означало только одно — Уильям нашел то, что искал. По его напряженному лбу и затуманенному взгляду Ротмант понял, что мысли Фабиана блуждали уже где-то далеко. Когда директор слишком резко закрыл книгу и начал прятать ее в другом месте, Роланд настороженно и скорее по привычке подглядел название на корешке, гласившее «Волшебные создания моря». Чутье командующего гвардией подсказывало ему, что лихорадочный блеск в глазах Фабиана, болезнь девчонки и странная книга как-то связаны. И артефактору это не понравилось. Он устал выполнять роль инструмента для достижения великих целей, не получая ответов.

— Она может быть полезна королю, — сказал Уильям, покончив с тайником. — Кем она хочет стать, Роланд?

Ротмант нахмурился. Полезна королю? В качестве кого? На самом деле, он не знал о ней ничего кроме того, что она больна. И умеет вязать, пожалуй.

— Я не уточнял, Уильям, — сдержанно ответил мужчина.

— Продолжай направлять ее, как я и просил, и склони на нужную сторону, если придется, — директор аккуратно спустился со ступенек, пребывая в состоянии размышлений.

— Еще несколько месяцев назад ты ясно давал понять, что девчонка погибнет, а сейчас так легко строишь планы на ее жизнь? — холодно спросил Ротмант.

— Я знаю, как тебе неприятна эта ситуация, Роланд, но поверь, будь у меня другой выход, я бы ни за что не стал просить тебя об услуге. Боюсь, я вынужден так поступать по причине того, что на границах Арривии неспокойно, и угроза нападения Лимрании возрастает. Королю нужны сильные соратники, чтобы избежать кровопролития и новых жертв. Таких, как Кассандра, например. Кто знает, как именно девушка нам пригодится? — спокойный и уверенный тон Фабиана не терпел возражения, но лицо обманчиво излучало дружелюбие.

— Я все сделаю, Уильям, — Ротмант смиренно согласился, опустив голову.

Упоминание об умершей возлюбленной вызвало знакомое чувство вины, поднимая из самых глубин сознания то, что Роланд отчаянно прятал и пытался забыть. Как легко и как беспечно Фабиан мог манипулировать им, заставляя мучиться в агонии от воспоминаний, чтобы получить желаемое и вынудить подчиниться.

— Твой подарок, Роланд. Ты не взял его, — директор улыбнулся, протягивая бумажный пакет новогодних леденцов и помадок мужчине.

— Я не ем сладкое, — глухо отозвался Роланд, покидая кабинет друга.

Его голова разрывалась на части от боли, его плечи устало опустились, а внутренний стержень надломился под тяжестью бремени. Он сам выбрал такую судьбу, сам загнал себя в петлю, с каждым годом затягивая ее сильнее, и воздуха для борьбы оставалось все меньше. Роланд всегда беспрекословно выполнял приказы короля, а затем Уильяма, не подвергая их сомнению, но сейчас все его существо по какой-то причине отчаянно сопротивлялось и не желало идти на поводу у амбиций Фабиана. Тень недоверия впервые просочилась в мысли Ротманта, отравляя разум подозрениями и предположениями. Он чувствовал, что Уильям знал намного больше, чем рассказывал, и оттого не желал подчиняться, не видя полной картины и не располагая достоверной информацией.