Черный дембель. Часть 1 (СИ) - Федин Андрей. Страница 51
Вместе с Кириллом, Артуром Прохоровым и приставшим к их компании Васей Ковальчуком я прошёл в основную часть дома (когда прочие студенты только-только обнаружили душное помещение кухни). Там я безошибочно выбрал самые удобные спальные места: подальше от окон, около которых во второй половине сентября придётся ночью мёрзнуть. И подальше от стены, где в дождливое время капала с крыши вода. Указал парням на две двухъярусные кровати — мы тут же «застолбили» на них места гитарами и рюкзаками. Артурчик скривил губы, взглянул на грязные окна и на паутину под потолком. Вася отогнал от своего лица большую чёрную муху.
— Ничего, пацаны, — сказал я. — Не пропадём. Жить здесь можно. Вот увидите.
После сытного (и вкусного) обеда мы впервые в этом сезоне пошли на колхозный баштан. Инструктором вместе с нами отправился усатый водитель дребезжащего, будто жестянка с болтами, автомобиля ГАЗ-69, приехавший за выполнившими свою работу поварихами. Мужчина вкратце (но в красочных и смачных выражениях) объяснил студентам уже известные мне по прошлым поездкам в колхоз хитрости сбора арбузов. Он в общих чертах обрисовал нам тактику и стратегию битвы за урожай. На собственном примере показал технику извлечения арбузов из зарослей сорных трав. Наметил первую кучу для складирования зрелых плодов, которую обязался забрать вечером (не уточнил, что погрузим её в грузовик тоже мы).
Мужчина с видом человека, выполнившего долг перед Родиной, поплёлся к брошенной около «летнего дома» машине. Черноволосый доцент с кислым лицом произнёс перед неровным строем первокурсников короткую речь о том, что страна и партия доверили нам важное дело: обеспечить советский народ вкусным и полезным продуктом. Он пожонглировал перед нами красивыми фразами, в духе истинного строителя коммунизма. Протёр запылившиеся стёкла очков и со скучающим видом заявил, что в конце месяца нам вручат за работу денежное вознаграждение. Он вздохнул, вручил бразды правления группой «ОиНТ-73» Андрею Межуеву и поспешил к бараку — следом за водителем зелёного ГАЗ-69 (чтобы «уладить организационные моменты»).
С позволения старосты я обратился к «трудовикам» с небольшим дополнением к прочим инструкциям.
— Мальчики и девочки, — сказал я. — В ближайшие три-четыре часа арбузы не жрём. Отложите это занятие на вторую половину трудовой смены. В особенности это касается наших прекрасных девчонок.
Студенты недовольно загудели.
На мои слова первой откликнулась Наташа Торопова.
— А почему это касается именно нас? — спросила она. — Чем мы хуже парней?
— Вы не хуже, — ответил я. — Вы другие.
Указал рукой на горизонт и спросил:
— Что вы там видите?
Студенты взглянули вдаль.
— Деревья? — сказала Торопова.
— Это ближайший туалет, — пояснил я. — До него от нас больше двух километров. И это только в одну сторону. Парням в этом плане немного проще.
Посмотрел на Кирилла и Артура.
— Но и им не советую переедать арбузов, — сказал я. — Потому что у мужчин тоже бывают случаи, когда им недостаточно… просто отвернуться.
Вечером мы общими усилиями погрузили собранные за половину дня арбузы в грузовик. Я вместе с Кириллом и с Васей Ковальчуком (он выглядел не слишком уставшим) поехал на машине с собранным урожаем на железнодорожную станцию, где выгрузили урожай в товарный вагон. Все прочие «трудовики» поплелись к «летнему дому» пешком. Мы вернулись со станции уже в темноте; наскоро поужинали (староста приберёг для нас «полуторные» порции, как для самых работящих). И обнаружили, что часть измученных непривычной работой «трудовиков» уже спали — остальные тоже приняли горизонтальное положение и тихо, будто нехотя, переговаривались.
Я подобную реакцию студентов на первую рабочую смену ожидал: сам в прошлый раз едва дополз до койки. Мы с братом смыли с себя «трудовой пот» и пыль колодезной водой — будто приняли утренний душ дома. Немного взбодрились. Но я отменил наметившиеся посиделки: скомандовал Кириллу отбой. Брат, пусть и нехотя, но послушал меня. Он обменялся с уже клевавшим носом Артурчиком парочкой шуток и полез на верхний ярус кровати (надо мной). Я тоже растянулся на пахнувшем плесенью матрасе. Прислушался — за деревянной перегородкой тихо бубнили женские голоса. Я прикрыл глаза и мысленно поздравил себя с окончанием первого, пусть и неполного рабочего дня.
«До встречи с горячим водоснабжением осталось меньше месяца», — подумал я, засыпая.
Проснулся ещё до рассвета.
Оделся и толкнул в бок мирно сопевшего носом в потолок младшего брата.
— Вставай, малой, — шепнул я.
Кирилл похлопал глазами. Не сразу, не сообразил, где находится. Зевнул.
— Что случилось? — спросил он.
Я ухмыльнулся.
— Утро, малой. Пора на пробежку.
Я вывел брата к той самой колее, которую колхозники по ошибке называли дорогой.
Кирилл в очередной раз зевнул и спросил:
— Куда побежим?
— Туда, — ответил я.
Указал на яркую полоску, что алела на горизонте.
— В пяти километрах отсюда деревня, — сообщил я. — Поздороваемся с местными жителями и вернёмся обратно.
Кирилл вскинул брови.
— Чёрный, ты с ума сошёл? — спросил он.
— Не плачь, малой. Не забывай: ты крутой парень. Так пусть же это все увидят.
— Какой я? — переспросил Кирилл.
— Лихой, — сказал я.
— Лихой, — повторил Кир.
Он усмехнулся, развёл руками и спросил:
— Кто меня сейчас увидит-то? Все нормальные люди ещё спят.
На околице деревни мы отыскали удобный пустырь, где выполнили новый комплекс упражнений (без использования турника и брусьев). Похожий на бомжа тщедушный старичок провёл мимо нас белую безрогую козу. Он посмотрел, как я отжимался от земли с сидевшим у меня на плечах Кириллом — покачал головой, но пальцем у виска не повертел.
Тренировочный боксёрский поединок мы с братом устроили около колодца. За ним наблюдали проснувшиеся для работы на кухне назначенные вчера старостой дежурные: Николай Барсов и Лена Котова.
Застали окончание нашего поединка и другие студенты, ходившие утром к двум одиноким деревянным кабинкам (на дверях которых красовались сделанные мелом надписи «туалет»).
Сегодняшний спарринг не походил на те, что мы с братом проводили дома. Я не учил Кирилла ничему новому, не указывал на бреши в его обороне. Несколько раз нарочно подставился — дважды оказался на земле, на что собравшиеся вокруг нас зрители отреагировали кто испуганным вскриком, а кто радостным воплем.
А после боя мы с Киром опрокинули друг на друга по ведру колодезной воды.
Второй рабочий день прошёл быстро и весело: студенты уже не стремились к покорению рекордов — берегли силы и энергию, дышали свежим деревенским воздухом и дегустировали арбузы.
А вечером они не повалились на койки без чувств, а собрались дружным коллективом в «мужской» части дома и устроили посиделки… на которых я не заметил сегодняшних дежурных: Лену Котову и Колю Барсова.
Под пение Артурчика я прогулялся на кухню. Увидел там, как Котова намывала в деревянном тазу посуду, а лишь изображавший работу Барсик с видом змия-искусителя ворковал у Лены за спиной.
Барсов с интересом изучал со спины фигуру Котовой.
«А ведь где-то здесь, в колхозе он и „уломал“ тогда Женю Рукавичкину, — вспомнил я. — Барсик переключился на Котову?»
Лена и Николай услышали мои шаги, обернулись. Я положил руку на плечо Барсову.
— Уважаемый Николай, — сказал я. — Вы-то мне и нужны. У меня есть к вам очень важное дело. И весьма срочное.
Я указал на дверь и добавил:
— Давайте-ка мы с вами прогуляемся к колодцу, уважаемый. Там и поговорим.
Глава 24
Я подошёл к прятавшемуся в полумраке колодцу, засучил рукава тельняшки. Поманил к себе Колю Барсова (тот неохотно, но всё же покинул вслед за мной душную кухню). Я огляделся. Отметил, что небо уже избавилось от следов заката. А окружённая крошками звёзд бледная луна не испепеляла землю, как это делало днём солнце. Лунного света хватило, чтобы я увидел: рядом с домом не бродили курильщики. Да и в пахучих кабинках (туалетах типа «сортир») никто не прятался. Из дома доносились звуки голосов и дребезжание гитарных струн (неутомимый Артурчик вновь перепевал ранний репертуар Владимира Высоцкого). В почти высушенной солнцем сорной траве трещали взбодрившиеся и осмелевшие к ночи насекомые.