Узы любви - Кэмп Кэндис. Страница 77

— Кузина, я готова к выходу. Мы идем? — спросила Кетрин.

Анжела улыбнулась. Не такая уж она была дурочка, чтобы войти в зал, оказавшись в тени Кетрин!

— Нет, дорогая, ты иди, мне нужно еще побеседовать с Розмари Клифтон.

— Хорошо, — улыбнулась Кетрин, догадавшись о подлинной причине отказа Анжелы.

Она величественно выплыла из дамской уборной и остановилась наверху лестницы, отыскивая глазами Мэттью. Она стала спускаться вниз, шелестя по мрамору широкими юбками. В ее правой руке был зажат веер из слоновой кости. Она хотела, чтобы Хэмптон поскорее увидел ее. Многие мужчины уже заметили ее и собрались у подножия лестницы.

Хэмптон рассеянно бросил взгляд в сторону собравшихся в небольшую толпу мужчин и, увидев Кетрип и не закончил фразу, оставив собеседников в недоумении. На его губах появилась ленивая улыбка, но Кетрин заметила, как сжалось и напряглось все его тело при взгляде на нее. От Кетрин не ускользнул и тот яростный огонь, которым заискрились его глаза, прежде чем он успел прийти в себя.

Она одарила всех присутствующих ослепительной улыбкой, и едва слышный вздох восхищения прошелся по залу. Кетрин стала звездой бала, но она даже и не думала об этом пустяке. Ее платье предназначалось Мэттью. Она хотела возбудить его чувства, раздразнить и воспламенить его.

Ее собственные чувства пришли в полнейшее смятение и оставались хаосом и водоворотом с той самой минуты, как она увидела его снова. Волнение, царившее в ее душе, не давало Кетрин ни есть, ни спать. Тысячи вопросов задавала она себе и не могла распутать клубок своих бушевавших чувств. Только две вещи были ясны ей определенно: он жив, и ей жизненно важно зажечь в нем вновь страсть к ней. Ей и в голову не приходило, что подобное воздействие она производит и на других мужчин.

Кетрин оказалась в кольце из офицеров в синих мундирах. Все они умоляли ее занести их в список ее партнеров по танцам. Для Кетрин, привыкшей сидеть незаметно у стены во время танцев из-за невнимания к ней кавалеров, ее неожиданный успех явился головокружительным и упоительным чувством. Вечер пролетал для нее стремительно, в смехе, улыбках, легких ухаживаниях и танцах. Но Мэттью так и не подошел к ней. Вдруг она заметила, как он широкими шагами направляется к ней через весь зал. Она замерла, поджидая его с остановившимся дыханием, чуть не упав в обморок от страха и надежды.

— Полагаю, этот танец мой, — сказал он, оттесняя в сторону очередного поклонника Кетрин, и она послушно отдала себя в его руки.

Его рука твердо легла на ее талию, когда он уверенно повел ее в танце по залу, их тела находились друг от друга на расстоянии, выдержанном правилами приличия, но зато другая его рука сжимала ее руку далеко не по правилам приличия. Кетрин легко следовала за ним. Он прекрасно танцевал. Ей казалось, они парят над полом, и в его объятиях ей было спокойно и хорошо. Его серые глаза с пляшущими в них чертиками завораживали ее. Кетрин хотелось кружиться в объятиях Хэмптона вечно.

Наконец ей удалось собраться с силами, чтобы весело произнести:

— Вы пренебрегали мною весь вечер, капитан Форрест. Как нехорошо с вашей стороны! Я не видела вас.

— О, но зато я вас видел. Вокруг вас толпилось столько мужчин, что мне было и не пробиться. Кроме того, — его зубы блеснули в широкой улыбке, — не мог же я позволить, чтоб все было по-вашему, не правда ли?

— Я вижу, вы, как всегда, самоуверенны, — четко и резко проговорила Кетрин.

— О, Кетрин, ты выглядишь такой прекрасной, что я готов тебя съесть!

— Прямо здесь, на полу? — поддразнила его она.

— Прямо здесь, — его голос стал хрипл. — Кети, когда окончится этот танец, пройди со мной на террасу.

Ее сердце бешено заколотилось, и едва слышно она вымолвила:

— Хорошо.

— Я вижу, ты надела мою цепочку.

Он не стал добавлять, что был потрясен, увидев, как она спускается вниз по лестнице в этом сногсшибательном платье, сшитом из купленной им ткани, с его цепочной, обольстительно сверкающей на ее шелковистой коже, и с его веером в руке. Он понял это как знак того, что она простила его.

Она улыбнулась:

— Твоя цепочка. Твое платье. Твой веер. И некоторые другие вещи, подаренные тобой, тоже сейчас на мне, — Кетрин многозначительно улыбнулась.

У него перехватило дыхание при мысли об изысканном тонком нижнем белье, нежно облегавшем сейчас ее тело. Музыка умолкла, и она приняла предложенную им руку, чтобы пройти на террасу. Обмахиваясь веером, она с удовольствием отметила дрожь его руки. Выйдя на террасу, они прошли в дальний конец колоннады за освещенные окна, где ночь укрыла их своим темным крылом. Он повернул к ней лицо, даже не зная, что ему делать дальше. Попытаться ли ему объясниться с ней, воспользовавшись ее молчанием? Может, умолять простить его? Ему страстно хотелось поцеловать ее, он не делал этого только из опасности отпугнуть ее.

Он нежно дотронулся до цепочки на ее шее. Металл был нагрет теплом ее тела. Он не смог сдержаться, и его пальцы осторожно заскользили вниз, легонько прикоснулись к ее груди, прошлись по верху декольте, дугой обогнули округлости ее обольстительных форм и поднялись снова вверх, рисуя причудливые узоры на бархатистой коже. Они стояли молча. Их глаза впились друг и друга. Они боялись шелохнуться, чтобы не спугнуть до боли приятное удовольствие прикосновений.

Но Кетрин разорвала заколдованный круг, взяв его руку в свои и приблизив ее к своим губам. Она нежно поцеловала ладонь, а затем каждый палец, на мгновенье прижала запястье к своей щеке и опять поцеловала его ладонь.

— Кетрин, — ее имя вырвалось из него как стон.

— Мэттью, — она взяла другую его руку и стала целовать и ее. — Мэтт. Мэттью. Слышишь, как я произношу твое имя? — задрожав, проговорила она.

Он почувствовал влагу на ее щеке. Слезы?

— Мне сказали, ты умер, — ее голос прервался. Я поверила, что тебя больше нет.

— Как ты видишь, я очень даже живой, — он провел пальцами по ее лицу. — О, Кетрин, никогда еще я не чувствовал в себе столько жизни.

Она привстала на цыпочки и коснулась его легким поцелуем, похожим на шепот, но его руки крепко сжали ее и он поцеловал ее глубоко, ненасытно, его язык ласкал ее, и она ответила, губами прижавшись к его губам, их языки затеяли игру. Его руки бродили по ее телу и, нырнув под лиф, принялись ласкать ее прелестные груди. Не удовлетворившись лаской руками, он наклонился, чтобы поцеловать их. К своему изумлению, он почувствовал руки Кетрин на своей груди, а затем ее руки спустились к низу его живота.

— О, мой Бог! — он отстранился от нее.

— Мэттью!

— Мы сейчас же должны вернуться.

— Почему? — она теснее прижалась к нему всем телом, чувствуя его судороги.

Он хотел ее, она это знала!

— Мы здесь и так уже слишком долго. Скоро заметят наше отсутствие, и если мы останемся здесь еще дольше, твоя репутация будет стерта в прах.

— Мне все равно, она уже в прахе.

— В Бостоне, возможно, но не в Нью-Йорке.

Руки Кетрин проскользнули между пуговиц его мундира и стали ласково поглаживать кожу его груди.

— Кетрин, ты мучаешь меня!

— Тогда возьми меня! Кто нам запретит пройти в сад?

— Любовь моя, и я сам не мог бы придумать ничего более приятного, чем улизнуть с тобой в сад и предаться любви, но нам нельзя этого делать! Как ты не понимаешь? Твоя репутация лопнет, как мыльный пузырь! Я не хочу и в Нью-Йорке испачкать тебе имя. Все было бы по другому, если бы я мог забрать тебя с собой, когда буду уезжать, но на этот раз я не смогу тебя взять с собой. Это слишком опасно! Мне придется оставить тебя здесь, и ты станешь прекрасной пищей для языков сплетников, а без меня защитить тебя будет некому. Иначе я сказал бы, конечно: «К черту репутацию!» Я никогда еще не хотел тебя так сильно, как сейчас.

— Встретимся где-нибудь позже? Я могу улизнуть в любое время. Я приду к тебе, и теперь все будет по-другому, не так, как раньше. Я буду делать все, что ты захочешь, клянусь тебе.