Жизнь внутри Наруто: Падение Монархии (СИ) - Василенко Александр. Страница 18

На надгробиях было написано имя, годы жизни и краткое описание подвига в момент смерти или незадолго до неё. Когда он проходил мимо этих памятных надгробий, улыбка слетела с его лица. Здесь также нашлось место солдатам, стоящим на постах в момент подрыва портов, которые накрыли собой гражданских. Шиноби – генинам, которые бросались на мечи и ножи противника отталкивая товарищей с линии атаки. Отдельный сквер был посвящён погибшим на посту шиноби в Главном Штабе Союзных Сил. Зная, что бомба уже летит в их сторону, они остались стоять на постах смирно терпеливо уступив право эвакуироваться первыми, гражданским специалистам и дав возможность спасти часть архива. Там же были имена сенсоров, до последней секунды обеспечивающих связь по всему полю боя. Сознательно выбравших неизбежную смерть. Наслушавшись об их подвиге, Конохамару испытывал чувство стыда за свою слабость в те дни. Эти люди погибли, чтобы он и такие, как он смогли жить дальше и построить новый мир. Лучший мир…

На главной площади между парком и аллеей был размещён камень памяти с выбитой на нём знаменитой речью Наруто, произнесённой после уничтожения Штаба. Вокруг стояли десятиметровые каменные статуи девятки «величайших» героев Четвёртой Войны, смотревших вырезанными в камне глазами друг на друга. Среди них также были Наруто и Саске, хотя последние настаивали на том, чтобы им не возводили памятников при жизни, но под напором всего сообщества, они сдались. Кроме них, стоящих друг напротив друга, были также Учиха Итачи, Ао из Скрытого Тумана, Шикаку Нара, Иноичи Яманака, Майто Гай, который тоже выступал против возведения себе прижизненного памятника, но его мнение также никого не интересовало… Хьюга Хиаши и Учиха Обито, который был изображён молодым, без шрамов на лице и с обоими глазами. Каждый из них стоял на метровом мраморном пьедестале, на котором была закреплена золотая табличка с текстом, содержащим имя, краткую биографию и подробное описание подвига.

Именно с этой площади Конохамару и Кира, в сопровождении солдата, вышли на прямую дорогу к Деревне Славы у входа в которую их встретили, появившись перед ними мгновенным перемещением, остальные члены «двенадцати» во главе с Ямато.

— Быть не может… Неужели у тебя получилось, пацан? — Округлив глаза, произнёс Ямато.

— Ещё нет… Змей жив. — Произнёс Конохамару покачивая головой. — Вы собираетесь будить Даймё, чтобы он встретил дочь? — Ямато кивнул. — Отлично… Проводите меня к господину. Я буду говорить только с ним.

***

— Нет. — Внимательно выслушав всё, что с трудом укладывалось в голове самого Конохамару и его просьбу пойти на переговоры с Наруто после боя со змеем, ответил Даймё.

— Н-но…

— Я сказал нет… — Поднялся с высокого стула в своих покоях Даймё. — Это окончательное решение. Я благодарен тебе, за возвращение моей дочери, но этим ты лишь искупил вину за свой же прошлый проступок.

— Отец, прошу тебя…

— Кира, прошу не вмешивайся, когда говорят мужчины или мне попросить тебя удалиться в комнату?

— Прости, папа…

— Я позже постараюсь объяснить тебе отдельно свою позицию… Касательно тебя, Конохамару. Ты волен бежать к своему Хокагэ и умолять его на коленях простить тебя от имени своего клана, но я не преклоню перед ним колено!

— Речь не об этом… Сейчас нужно сокрушить Змея, а после подумать об интересах нашей страны! Кому будет лучше от этой войны, которая расколет страну Огня?!

— Нет, Конохамару. Более того… Завтра мы вернёмся в замок Орен незамедлительно! Всё ради безопасности моей дочери, которую ты поклялся защищать и если ты собираешься остаться верен своей клятве, то ты идёшь с нами!

— Но это бесполезно, и вы будете неправы выступая разжигателем этой войны…

— Я?! — Резко выкрикнул Тендзи в своём белом, деловом кимоно. — Я прав, мальчишка… — Щелкнул он веером, закрывая его. — При выборе между смертью и позором, тот кто выбирает позор, всегда получает и смерть, и позор! — Произнёс он. — Твой обожаемый Хокагэ, чудовище куда хуже, чем ненавистный тобою Змей, Конохамару. Предназначение шиноби и их кланов, а после деревень – в служении своим странам. Вы – защитники установленного порядка, но никак не те, кто вправе этот порядок устанавливать. Он же попирает это ногами, подрывает десятками лет выстраиваемое доверие народа к институтам власти! Он, пользуясь правом силы завуалировано угрожает уничтожением тем, кто не желает идти против памяти и традиций своих предков. Как я могу игнорировать это, когда дошло до открытого насилия?!

— Учитывая силу и возможности Хокагэ, разве не разумно будет, ради сохранения целостности страны, и чтобы избежать огромного множества жертв, уступить? Неужели неразумно будет в таком случае ради доверенного вам государства, прислушаться к идеям Хокагэ? Также как в своё время это сделал ваш предок, прислушавшись и заключив союз с Первым Хокагэ, основав нашу страну…

— Доверенного МНЕ государства?! — Возмутился Даймё. — Ты ничего не перепутал?! Государство – это я! — Кричал на него Тендзи. — Я тот, кто устанавливает порядок! Я решаю кто достоин почестей, а кто не достоин даже упоминания! Я и только я! Знайте. Своё. Место. Также и Учиха Мадара, которого одолели на Великой Войне, силой хотел всё решить за других, поперев ногами наши традиции. Разве не то же самое сейчас делает твой обожаемый Хокагэ?! Разве не он, пользуясь силой сейчас раскалывает мою страну?! Всё, что произойдёт далее не на моей совести, запомни это, мальчишка! Я подниму народ и гвардию на защиту страны! Если Хокагэ хочет войны, то он хлебнёт её сполна! Тебе же лучше выбрать свою сторону сейчас, мальчишка Сарутоби!

— Поднимите народ на защиту страны? Или на защиту своей власти? — Напрягшись спросил Конохамару.

— Вон! — Выкрикнул Даймё. — Сдать повязку. За спасение моей дочери, я не казню тебя немедля, но ты больше не один из «двенадцати». Я изгоняю тебя! — Конохамару отвязал тканевую повязку от пояса и кинул на пол перед лицом Даймё. — Ямато, убери его с моих глаз! — Ямато коснулся плеча Конохамару и последний, с грустным видом развернулся, выходя под конвоем за дверь.

— Папа, прошу подумай ещё раз… — Подбежала к нему Кира и обняла его.

— Давай, беги отсюда к своему Хокагэ! Я не допущу до власти это чудовище! — Продолжил выкрикивать Даймё пока за ушедшим в коридор Конохамару не закрыли дверь.

— Сиэлла… — Обратился он к присевшей от такого накала на кровать жене. — И все остальные… — Он прижал к себе обнявшую его дочь. — Я попрошу вас покинуть мои покои немедленно. Оставьте нас с дочерью наедине.

— Хех… Вы слышали приказ. — Ухмыльнулась она стражникам и выходя последней, подмигнула Кире и закрыла за собой дверь прошептав… — Прощай.

Не обратив на это внимания, Тендзи оттолкнул от себя Киру и с размаху выдал ей сильную пощёчину.

— Никогда, слышишь! Никогда не смей ставить под сомнение моё слово или слово своего мужа при посторонних или слугах! Я думал, что достойно тебя воспитал. Видимо, это пагубное влияние мальчишки… Ну, от него мы избавились, а теперь, Кира, я… — Он назидательно поднял указательный палец вверх и его речь прервал раздавшийся от неё смех совсем не её голосом. Голос резко стал другим. Мужским и хриплым… Длинные волосы Киры стали чуть менее чёрными и чуть более длинными, кожа побледнела, а глаза превратились в янтарные глаза Змея, сложившего печать концентрации по ходу превращения из Киры в самого себя.

— Что не говори… У Зецу прекрасное тело. Никто кроме Наруто и Саске не способен заметить подмену. Даже самые лучшие сенсоры… — Смеясь, произносил он, увеличиваясь в росте от девочки подростка, до высокого, рослого мужчины. Пусть даже так он всё равно был ниже Тендзи, но почувствовав его Кю, последний резко упал, потеряв дар речи, а по его лицу потёк пот, и он начал в панике отползать назад. Размяв шею, Орочимару сделал несколько шагов вперёд вслед за Тендзи и отрыгнул изо рта катану в ножнах. На его теле была настоящая одежда и он не взял с собой оружия кроме того, что хранил внутри. Обнажив клинок, он, улыбаясь схватил Даймё за волосы и поднял на ноги, будто последний ничего не весит. — Пусть я и не люблю никому подчиняться, но я хочу, чтобы ты знал… — Приложив клинок к горлу Даймё, произнёс он. — Этот приказ я выполню с большим удовольствием.