Вершина счастья - Кэмп Кэндис. Страница 43

— Полагаю, вы уже слышали новость.

Его подвижные выразительные губы насмешливо изогнулись.

— Мерзавец! — прошипела Уитни. — Это вы вложили такую безумную идею в голову Дэниэла, не так ли?

— Нет! Я удивлен не меньше вас. Когда Харли сказал мне этим утром о…

— Ха! — оборвала она собеседника. — Ну, что ж… У меня для вас еще один сюрприз: я не выхожу за вас. Вам не удастся заполучить «Мшистую заводь», жалкий интриган!

— Вы хотите сказать, что предпочитаете отказаться от своей бесценной земли, только бы не выходить за меня?

Уитни резко остановилась и прижала ладони к пылающим щекам. Как она может даже думать о таком? Секс не сделает ее счастливой, как считает Дэниэл. Кроме того, Харли совсем не знает Джереми. Он даже не подозревает, что Девлин хочет не Мередит, а Лидию. Боже, да если Джереми Женится на ней, он будет иметь все, чего только можно пожелать в семейной жизни. И Девлин, Конечно, не станет утруждать себя тем, чтобы спать с ней. Нет, он станет, забираться в постель к Чандлер, наставляя рога тому самому человеку, который дал ему все это.

Сделав глубокий вдох и судорожно выдохнув, — Я сделаю все возможное, лишь бы не стать вашей женой, — огрызнулась Уитни. — Вы подлая презренная змея! Как вы могли подумать, что я попадусь на вашу удочку? Неужели вам так присуща самонадеянность и самовлюбленность? Вы воображаете, что являетесь неотразимым для всех женщин на земле? Считаете себя настолько хорошеньким? Думаете, я преподнесу вам на блюдечке все, что имею, только бы стать вашей?

— Конечно, нет. Но, Бог мой, с таким злым язычком, как у вас!.. Теперь мне понятно, почему Харли приходится платить мужчине, чтобы он спал с вами! — не остался в долгу Девлин.

Мередит хотела ударить его, но вспомнив прежние подобные попытки, остановилась. Такой шаг лишь еще больше смутил ее. Она намеренно подобрала юбки, дабы не коснуться этого насмешника невзначай, и прошла мимо него в свою спальню, частично утолив ярость, хлопнув перед носом Девлина дверью.

Уитни оставалась в комнате до конца дня и не выходила большую часть следующего. Не в ее характере было прятаться, словно обиженному ребенку, но она просто не могла смотреть в лицо трем другим обитателям дома.

Позднее раздался стук в дверь, и Харли вошел прежде, чем Мередит успела поинтересоваться личностью визитера. Она прямо-таки подскочила в кресле при появлении отчима.

— Дэниэл?! — Уитни скрестила руки на груди, крепко обняв себя за плечи. — Что ты здесь делаешь? Если думаешь, я приняла решение, — твое решение! — можешь не беспокоиться.

Он слабо улыбнулся.

— Я хорошо знаком с твоим упрямством, Мередит. Тебе нет нужды предупреждать меня. Харли вздохнул. — Мне так хотелось верить, что не придется говорить тебе это, но, видно, по-другому ты меня не послушаешь. У меня есть особая причина желать твоего скорейшего замужества.. Я бы предпочел, чтобы вы с Девлином самым естественным образом полюбили друг друга… Мне не доставляет удовольствия принуждать вас, но я должен позаботиться о твоем устройстве. Очень скоро я буду должен передать управление плантацией вам двоим. Совсем нет времени для естественного хода событий. Мередит, дело в том… э… что я умираю.

Уитни была настолько поражена услышанным, что едва не захихикала от явной абсурдности последних слов отчима. Дэниэл умирает? Да он один из самых здоровых людей, известных ей! Вот ее мать угасла быстро, просто сгорела от лихорадки, средства от которой Мередит не смогла найти. Уитни всегда представляла себе переход в мир иной как нечто стремительное, моментальное, похожее на происшедшее с Анной. Поэтому она почти не замечала постепенного ухудшения состояния Дэниэла в течение нескольких последних месяцев. Теперь же Мередит неожиданно все увидела и поняла: щеки обвисли из-за быстрой потери веса, глаза запали, под ними — темные круги… Она вспомнила, как обратила внимание на усталость Харли, а тот решительно отверг ее озабоченность. Уитни припомнила тот день, когда застала его отдыхающим средь бела дня. Сие показалось ей крайне странным и необычным для энергичного Дэниэла.

Мередит посмотрела на руки Харли. Они слегка дрожали, на них явственно проступали вены. Когда же эти ладони, сжимавшиеся в кулаки, подобные кувалдам, успели стать такими худыми и слабыми, что она даже не заметила? Внезапно ее охватила дрожь.

Уитни сейчас взглянула на отчима совсем другими глазами и увидела ослабевшего, больного человека. Он действительно говорил правду. Но она сделала одну, последнюю, отчаянную попытку.

— Нет! Ты глубоко ошибаешься! Этого не может быть! В чем дело? Уверена, я могу помочь тебе. Ты же знаешь мои способности.

Улыбка Харли показалась слабым подобием той, что играла — когда-то на его губах. Мередит вспомнила его громогласную бодрость во время их вчерашнего разговора и осознала, насколько трудно ему казаться прежним. Буквально один день состарил Дэниэла на много-много лет.

— О, да, я знаю, ты у меня прекрасный лекарь. Но никто не может помочь человеку, чьи внутренности пожирает огонь болезни.

— Что ты имеешь в виду?

— Уже в течение многих месяцев у меня постоянные боли в животе. Лидия знает, во всяком случае, подозревает… Я не был для нее мужчиной так долго… Правда, она никогда не приставала с расспросами, поэтому мне можно не говорить ни о чем. Впрочем, Лидия и не хочет ничего знать наверняка. Мои кишки кровоточат, живот вздулся, хотя эти камзолы с жесткими полами и скрывают это; все тело потеряло прежнюю бодрость и похудело. Я раздуваюсь, будто дохлая кобыла… Ах, Мередит, Мередит, девочка моя, смирись. Смирись и поверь мне. Даже тебе не под силу изменить хоть что-либо. Да ладно мне плакаться… Все равно ты станешь пичкать меня лекарствами…

Уитни стиснула зубы, чтобы унять разгоравшуюся дрожь во всем теле. Сейчас, конечно, она испугана, испугана точно так же, как тогда, когда умирала мать. Что же делать?

— Доктор… — в отчаянии предложила Мере — — Я пошлю за доктором Драйтоном.

Дэниэл фыркнул:

— Если уж ты не можешь помочь мне, то что сделает этот шарлатан? Пустить кровь и прописать сушеных жаб или еще какую-либо мерзость? По крайней мере, позволь мне уйти в мир иной спокойно.

Мередит знала, что отчим прав. Доктор не спасет его. Он сможет сделать кровопускание, к тому же грязнейшим ланцетом (от одного вида этого «медицинского» инструмента человека может вывернуть наизнанку), — только и всего. Уитни никогда не верила — да и не поверит — в действенность такого метода лечения. Как может помочь отторжение жизненно необходимой влаги из организма? Это все равно, что доказывать: смертельный удар по черепу моментально избавит от надоевшей головной боли.

— Но я могу хотя бы облегчить твои страдания.

— Можешь?

— Конечно!

— Я скажу тебе честно, что сможет помочь мне… Если я буду знать о твоем замужестве и устройстве на будущее, прежде чем умру…

— О, Дэниэл, нет. — Ее слова прозвучали подобно стону. Она отступила назад и медленно покачала головой. — Не проси меня об этом.

— Я должен… Я должен быть уверен — мною сделано все возможное для твоего счастья.

— Дэниэл, нет! Уверяю тебя, Джереми никогда не сделает меня счастливой.

Как убедить его? Она не могла раскрыть предательства Лидии и Девлина по отношению к Харли.

— Пожалуйста, Мередит. Это мое — последнее желание. Неужели ты сможешь отказать умирающему?

Уитни стиснула руки, к ее глазам подступили слезы и потекли по щекам. Она тяжело вздохнула и сдавленно произнесла:

— Ладно, Дэниэл. Я выйду за него.

— Хорошая девочка.

Мало что осталось от прежней живости в этих словах Харли. Мередит поняла — она исчезла навсегда и никогда, никогда не вернется. Но Дэниэл улыбнулся и обнял ее. Она прильнула к нему, словно ребенок. От Харли пахло, как и всегда, табаком и пивом. Уитни вспомнила, когда вот так же плакала у него на плече, а он печально-сочувственно гладил ее спину. Тогда умерла мама, а теперь близок к этому Дэниэл.