Вершина счастья - Кэмп Кэндис. Страница 61

— Ты делал то же самое тысячи раз со многими женщинами.

— Но никогда — со своей женой, — возразил Джереми. — Мередит, ну как же мне объяснить тебе? Каждый раз это бывает особенным, неповторимым… Ты сама убедишься. Убедишься и поймешь, что любовники не стесняются друг друга. — Он поднес ее руку к губам и прижался обжигающим поцелуем к середине ладони. — Я весь горю для тебя… Позволь мне снять с тебя рубашку.

— Хорошо.

Отведя глаза, Мередит поднялась и начала стаскивать сорочку, но Девлин остановил ее и проделал это своими руками. Он спустил рубашку с плеч, вдоль всего тела, мимо бедер, и дал ей соскользнуть на пол. У него пересохло во рту, когда взгляд задержался на теле Мередит, охватывая каждую подробность: тяжелые округлости грудей с розовыми вершинами сосков, тонкую талию, крупные ягодицы, длинные и красивые ноги. Она обнаружила, что если закрыть глаза и не видеть его лица, то все не так уж и плохо. К тому же так не увидишь разочарования или насмешливости Джереми.

Но Девлин не удовлетворился одним любованием. Начав с шеи, он прошелся руками вдоль ее тела, скользнув через полушария грудей и мягкий живот к основанию бедер. Щеки Мередит заполыхали, когда Джереми коснулся ее там, и она приглушенно ахнула. Он улыбнулся, тронутый невинностью Мередит. «Будет чертовски трудно продвигаться медленно», — мелькнуло в его голове. Сердце Девлина стучало, словно молот, при виде ее обнаженного тела цвета слоновой кости, гибкого и стройного; восхитительно длинные ноги прямо-таки манили к себе. И все же он понимал, что должен действовать неторопливо, мягко раскрывая Мередит навстречу наслаждению. Ему нельзя идти на поводу у своего колотящегося безумного желания. Джереми на миг отвел глаза от Мередит, пытаясь немного расслабиться. Она почувствовала какую-то перемену и, не выдержав, открыла глаза. Увидев, что он отвернулся, Мередит со смиренным ужасом осознала: ее тело вызвало у него отвращение. Хорошенько разглядев свою жену обнаженной, Девлин прекратил ласки… Она потянулась за рубашкой, дабы прикрыть отвергнутую наготу. Почувствовав ее движение, Джереми повернулся.

— Замерзла? Извини. — В его голосе не было ничего, кроме заботливости, когда он набросил на нее одеяло. Отбросив ее сорочку в кресло, Девлин начал раздеваться. Глаза Мередит расширились, и она отвернула лицо. — Будет вполне справедливо, — весело заметил он, — если я тоже предстану перед тобой обнаженным, как по-твоему?

— Меня это не интересует. Я уже видела тебя в таком виде.

Девлин ухмыльнулся.

— Конечно, видела, но, насколько мне помнится, у тебя не хватило времени, чтобы все хорошенько рассмотреть.

Он сбросил рубашку, бриджи и встал у кровати. В конце концов, любопытство Мередит победило решение казаться равнодушной. Она повела глазами, стараясь украдкой взглянуть на обнаженное мужское тело. Ее робкому взору предстали рыжевато-золотистые завитки, покрывающие грудь, шрам, пересекающий ребра, широкие сильные плечи и плоский живот. Солнце Каролины позолотило его кожу, но загар резко обрывался у пояса брюк. Взгляд Мередит опустился ниже, и она открыто уставилась на его мужское достоинство, пораженная настолько, что начисто позабыла о своей клятве.

— Что такое? — быстро спросил Джереми, увидев ее ошеломленное лицо.

— Как ты можешь быть таким… большим? Раньше ты не казался… ну…

Он сразу же понял, о чем она бормочет, и громко расхохотался.

— Я преобразился, как только увидел твои голые ноги. Теперь же любуюсь твоим прекрасным обнаженным телом… Это желание, моя лапушка.

Мередит сглотнула набежавшую слюну и бессознательно вжалась в подушку. Страх еще больше усилился. Как он может не причинить ей боли? Она имела представление о половом акте по животноводческим фермам и была уверена — это никогда не подойдет к ней. Ее затрясло при мысли о том, как Джереми разрывает нежную преграду, с силой входя в нее.

— Не бойся, — ласково произнес он, угадывая ход ее мыслей. — Боли почти не будет, потому что я все сделаю предельно осторожно.

Девлин скользнул на кровать рядом с ней, обнял одной рукой за шею. Мередит лежала неподвижно, как доска, когда он склонился над ней. Почему-то она запомнила все подробности его лица: голубые глаза, почти черные в сумрачном свете, щеки, еле затененные однодневной щетиной, тонкий прямой нос, золотистую кожу. Мередит ощутила и запах Джереми — острое сочетание мыла для бритья и аромата волос. Кроме того, к этому примешивался еще и запах бренди. Он надвигался все ближе и ближе, его лицо казалось огромным, и она закрыла глаза. Затем губы Девлина коснулись ее рта, легко, почти пробно. Он, словно изучая, исследовал тело Мередит, проявляя безграничное терпение и постепенно разжигая дремлющий в ней огонь.

Джереми раздвинул ей губы, и его язык начал свое танцующее овладение ее глубинами. Она почувствовала вкус бренди, и в это время поцелуй атаковал ощущения Мередит, закружив в безумном вихре наслаждения. Девлин, казалось, целовал бесконечно, вкушая и открывая ее губы до тех пор, пока ноги не стали подергиваться, и она вся изогнулась. Наконец его рот оторвался от уст Мередит, чтобы осыпать щеки и шею легкими поцелуями, овевая ее кожу слабыми дуновениями, которые приятно покалывали и обещали, не удовлетворяя. Губы Мередит припухли, она облизала их, почувствовав вкус Джереми, и поерзала на постели, слепо отыскивая его рот.

Щека Девлина обжигала ее щеку, дыхание стало тяжелым и неровным. Он принялся играть с ее телом руками, гладя и лаская груди, быстро превратив их вершины в бутоны желаний. Возникла какая-то влажная боль между ног, и его неутомимые пальцы отыскали ее центр. Мередит отшатнулась, стыдясь, что Девлин касается этой необъяснимой влажности, но он последовал за ней, явно еще более возбужденный этим. Его дыхание врывалось в ухо Мередит, когда он принялся исследовать губами ушную раковину, обводя контуры языком и посасывая мочку. Она начала буквально извиваться, не в силах вынести обольстительную смесь действий языка и пальцев.

Джереми оторвался от нее и откинулся на спину, ладонью прикрыв глаза.

— Боже! — судорожно выдохнул он. Изумленная Мередит уставилась на него. Что она сделала не так? Чем оскорбила его?

— Джереми? — Неуверенный вопрос вырвался хрипловатым полустоном. — Я… Мне нужно было что-то… У меня нет в этом опыта, ты же прекрасно знаешь! — вспылила она в отчаянии.

Он повернулся к ней и ласково погладил ладонью по щеке.

— Не волнуйся. Дело не в тебе… Я… слишком возбужден. Мне нужно немного успокоиться, иначе я возьму тебя слишком рано, когда ты еще не будешь готова,

— Все в порядке, — заверила Мередит, нахмурившись. Она слышала, что мужчины устроены несколько иначе и не могут долго сдерживать страсть, как женщины. Они физически нуждаются в высвобождении ее. — Я… Я не хочу… причинять тебе боль или… неудобство.

Девлин усмехнулся.

— Ничего, я выживу… Но это было так давно, а ты ужасно возбуждаешь меня… Один только взгляд на тебя в той прозрачной рубашке сделал мое естество твердым, как кирпич.

Мередит вспыхнула от его слов, отвела глаза. Ее голова кружилась от того, что он говорил и делал с ней. Неужели она смогла возбудить его? Неужели это ей удалось довести Джереми до такого состояния? Конечно, нет. Девлин сказал, прошло много времени. С каких пор? С тех самых, как он обладал женщиной? Может, Джереми встречался последнее время с Лидией? Возможно ли, желая Чандлер, использовал ее как отдушину для души? Но ход неприятных мыслей неожиданно прервался, потому что Девлин, преодолев дюймы, разделявшие их, накрыл ее своим большим мускулистым телом, вжимая Мередит в пуховой матрас. Показалось несколько странным чувствовать его тяжесть, но в то же время это сильно возбуждало. Она ощутила острое выпирание его тазовых костей и твердую настойчивость мужской плоти. Он вжимался в нее всем телом, двигаясь из стороны в сторону и блаженствуя в ощущениях, между тем как его рот вновь предъявил права на ее губы.

Когда он, наконец, оторвался ото рта Мередит и двинулся ниже, пришло почти полное забвение и нежелание контролировать свои эмоции. Джереми взял над ними полную власть, осыпая ее чувственными поцелуями и ласками. Его зубы слегка покусывали ее плоть, создавая крошечные источники легкой боли в эротическом контрасте с теплым и мягким языком. Он опустил голову до уровня ее груди, давая ей возможность почувствовать при этом каждый дюйм своей кожи. Продляя наслаждение до мучительного нетерпения, Девлин обхватил ее груди и слегка сжал так, что соски дерзко подались вперед. Его рот тут же накрыл один розовый кружок, втягивая внутрь и играя с ним языком. Мередит снова застонала и принялась извиваться под ним. Она трепетала, выгибала шею, пытаясь сдержать дрожь, вызванную его ласками. Это было восхитительно порочно, и трепет в животе нарастал и ширился.