Вершина счастья - Кэмп Кэндис. Страница 85

— Джереми! — Лицо Елейна раскраснелось, и он слегка покачнулся, когда поднялся, чтобы поздороваться. — Давай, садись… Ты знаком с моим братом Перси? А с Кеннетом Литтлтоном?

— Конечно. Я встречался с ними на скачках, так, кажется?

Да, — с жаром согласился Кеннет, тяжело поднимаясь на ноги, чтобы пожать руку Девлину. — Вы скакали на прекрасной лошади. Да и в седле держитесь просто потрясающе! Где вы научились так ездить верхом?

Блейн покраснел от смелого и прямого вопроса своего товарища. Об этом гадали все в округе, но мало кто оказывался столь бестактен, чтоб! спросить. Он хотел уже вмешаться, но Джереми без всякого смущения ответил:

— В Англии, когда еще носил короткие штанишки. У моего отца имелся охотничий домик, я частенько бывал у него там. Папа считался великолепным наездником.

— Понятно.

Кеннет нахмурился. Он так ничего толком не узнал. В сущности, слова Девлина еще больше сгустили мрак вокруг тайны его происхождения.

Блейн сделал знак темноволосой официантке и заказал эль для Джереми. Девица окинула новенького оценивающим взглядом и смело улыбнулась. Ее пышная грудь так и заходила ходуном поверх выреза блузки. Она наклонилась, чтобы убрать пустую кружку Перси, демонстрируя Девлину обещание заманчивых перспектив. Он удивленно отметил про себя, что не испытывает ни малейшего возбуждения. «Как странно, — мелькнуло в его голове, — я так долго жил без женщины — и такая реакция. Раньше даже вид обнаженной шеи Мередит или ее обнаженной руки наполнял меня желанием…»

— У нас праздник, — с улыбкой сообщил Блейн Джереми. — Так что выпей.

— По какому случаю?,

— Рэндалл собирается вступить в ряды тех, кто больше не обладает свободой, — посмеиваясь, пояснил Перси.

— Как и ты, — добавил Блейн, — я скоро стану женатым человеком.

— Алтея Уитни? — попробовал отгадать Девлин Улыбка Рэндалла стала еще шире. — Откуда ты знаешь? Джереми усмехнулся.

— Это было написано на твоем лице с тех самых пор, как мы познакомились.

— На мой вкус, она слишком длинна и холодна, — заметил Кеннет в своей обычной дерзкой манере.

Девлин сглотнул, неожиданно охваченный вожделением, которого не могла пробудить даже щедрая демонстрация груди официанткой.

— Не стоит недооценивать высоких, холодных на вид женщин, — пробормотал он, метнув понимающий взгляд на Блейна. — Под их сдержанной внешностью таится много всего… такого.

Глаза Рэндалла вспыхнули, и он бросил на Джереми благодарный взгляд.

Официантка взяла себе за правило часто фланировать мимо их столика, всякий раз улыбаясь Девлину и слегка задевая его той или иной частью тела. Ни одна из ее уловок не соблазняла его. Он сказал себе, что это, видимо, из-за присутствия посторонних людей. «Я не из тех, кто затевает любовные интрижки напоказ толпе», — подумал Девлин, как-то позабыв, что не имел таких комплексов до знакомства с Мередит.

Его товарищи уже пробыли в таверне довольно долго. Они уже порядком набрались, поэтому через пару часов Джереми, который и сам начал пошатываться, пришлось помочь трем другим взобраться в седла.

Он вернулся за столик и заказал еще выпивки. «Теперь-то можно приступить к делишкам со служанкой», — подогрел себя Девлин.

Она с радостью включилась в игру, но Джереми обнаружил, что ее ужимки ему совсем не интересны. Девчонка выглядела недурно, хотя пышность фигуры граничила с полнотой. Но она вела себя довольно глупо, кривлялась и хихикала без всякой меры, а в ее болтовне не слышалось и намека на остроумие. Зная, как вести себя в такой ситуации, Девлин действовал совершенно машинально, не чувствуя никакого энтузиазма. Он притянул ее к себе, поставив между своих раздвинутых ног, и вытащил монету, которую тут же опустил за вырез блузки, позволив руке задержаться в теплой ложбинке грудей.

Девица снова захихикала, и вытащила желтый кружок.

— Странное место для ваших денег, сэр.

— В самом деле? Я могу придумать кое-что другое… И прекрасно знаю, что предпочел бы положить туда, да и в другие места…

Она засмеялась, поощряя его грубый намек.

— Да вы, сэр, просто проказник.

— Неужели? — Джереми до смерти надоела эта игра, и он быстро поднялся. — У вас здесь есть комната?

— Да, сэр. — Ее удивила и разочаровала резкая смена тона разговора. Он красивый джентльмен, а ей редко удавалось подцепить такого, поэтому хотелось продолжить флирт. — Наверху.

— Я могу похитить тебя на несколько минут?

— Конечно, сэр, если желаете.

— Желаю.

Она поспешно вернула поднос на стойку бара и, прошептав несколько слов владельцу таверны, присоединилась к Джереми. Девица вывела его через заднюю дверь и пошла наверх по узкой лестнице к комнате для слуг. Оказавшись в маленькой спаленке, она повернулась, откинув волосы назад, и принялась расшнуровывать корсет. Девлин молча наблюдал за ней, приводя ее в замешательство своим безучастно-отсутствующим лицом. Наконец половинки корсажа легко распались, и пышная грудь буквально вывалилась наружу.

Джереми даже не пошевелился, и девица торопливо закончила раздевание, надеясь, что вид голого тела вызовет в нем хоть какую-то реакцию. У нее оказались широкие бедра, совершенно под стать пышному бюсту, и хотя ноги и талия смотрелись немного толстовато, фигуру нельзя было назвать неприятной.

Но для Девлина, вспоминающего стройное тело Мередит, ее полнота казалась чрезмерной и грубой. Она призывно улыбалась и виляла задом — он не почувствовал ни малейшего признака возбуждения.

— Извини, — выдавил Джереми, слегка краснея при столь необычной для него ситуации, — кажется, я слишком много выпил. — Он полез в карман и вытащил монету, которую бросил девице. — Вот… возьми за беспокойство.

Когда Девлин развернулся и помчался вниз по скрипучей лестнице, она уставилась вслед, открыв рот от изумления и крепко зажав деньги в кулаке.

В отвратительном настроении он заорал конюху-слуге, чтобы привели его лошадь, затем вскочил в седло и поскакал по темной, изрезанной колеями дороге. Конечно, им выпито предостаточно. Вполне хватит для мужского бессилия. Хотя… Нет, дело совсем не в выпивке.

Джереми прекрасно знал причину, и это заставило его яростно стиснуть зубы: он не хочет никого, кроме Мередит, собственной жены. Она единственная, кто будит в нем желание и кого хочется в любое время дня и ночи. Другая женщина не может заменить ее. Девлин издал короткий горький смешок, вспомнив свои мысли перед свадьбой. Тогда он считал, что скоро устанет от нее и уедет. Вместо этого ему страстно хочется Мередит, причем более чем когда-либо. Интересно, болеют ли люди от любви?

Доскакав до «Мшистой заводи», Джереми оставил лошадь на конюшне и вошел в темный дом; тихо поднялся по лестнице. Наверху он остановился перед дверью Мередит. Желание, которое так позорно покинуло его в таверне, теперь вернулось с новой силой, пронеслось по жилам и застучало в паху. Что бы она сделала, если бы сейчас войти к ней в спальню? Закричала? Заплакала? Приказала бы уйти? Или бы ответила на поцелуй и обвила шею руками?

Девлин резко сглотнул подступивший к горлу ком и потянулся к дверной ручке. Она повернулась, но не до конца. Бее ясно, Мередит заперлась от него. Рука Джереми дернулась, словно обожженная, и он бросился прочь.

Она слышала, как муж подергал ручку, ибо лежала без сна уже несколько часов, не в силах смежить веки. Кажется, бессонница становилась ей все более близкой подругой.

Мередит видела, как Джереми ускакал из усадьбы. Он часто поступал так по вечерам. Она не знала, куда муж ездит, но ревнивое сердце услужливо подсказывало, что речь идет об Опал.

Сегодня Девлин отсутствовал дольше обычного, и, вспомнив свою боязнь перед темой, которую он хотел обсудить за трапезой, Мередит испугалась. Неужели Джереми сбежал? Сбежал в компании с Гамильтон?

В конце концов, когда все ушли спать, она заставила себя отойти от окна; сколько бы Мередит ни лежала в темноте, сон не шел к ней. Вместо этого в голову лезли мысли о Джереми и Опал, о том, что он хотел сказать, и как долго удастся избегать неприятного разговора. Хуже всего приходилось в те минуты, когда вспоминались ночи любви, существовавшие у них до тех пор, пока ей «посчастливилось» узнать о предательстве Девлина. Как хотелось — и уже не впервые — ничего не слышать об этом подлом поступке мужа. Тогда бы она могла продолжать блаженствовать в его объятиях, веря, что Джереми возвращает хотя бы частичку ее любви. Ей не пришлось бы лежать без сна, ненавидя мужа и в то же время тоскуя по его прикосновениям, смешивая горячие горькие слезы с плавящим тело желанием.