Не суди по оперению - Брисби Зои. Страница 20
– Шоколад она любит, а меня— нет.
И Алекс зарыдал во весь голос.
– Ну-ну, все будет хорошо. Пойдем дальше.
Через некоторое время, показавшееся Максин вечностью, они добрались до машины.
– Где ключи?
– Какие ключи? Ключ к успеху? Ключ к свободе? Ключ к моему сердцу?
И Алекс опять заплакал.
– Сердце мое разбито, разбито на тысячи кусков.
– Ничего, мы его склеим.
– Честно?
– Да.
– У вас в сумке есть клей для сердца?
– А как же иначе.
– А если нет, мы сходим за ним.
– Безусловно.
Максин порылась в карманах куртки Алекса, чтобы найти ключи.
– Не щекочите меня! – засмеялся пьяный наркоман.
Она впервые пожалела, что «Твинго» не открывается автоматически, как современные автомобили, или хотя бы с помощью простой пищалки. По телевизору в доме престарелых она видела, что некоторые машины разблокировались сами, когда ключи были у хозяина в сумке. Сейчас бы это пригодилось. Она нащупала что-то металлическое. Но это были не ключи. Она достала предмет из кармана. Кулон в виде сердца. Да, он был в худшем состоянии, чем она думала. Она вернула кулон на место и продолжила поиски.
– Хи-хи-хи, – снова засмеялся похититель под кайфом.
Наконец вожделенные ключи оказались в руках Максин, уже слегка изуродованных артритом.
Она открыла дверь со стороны пассажирского места и с трудом впихнула туда Алекса, который мгновенно погрузился в тяжелый сон. Максин с облегчением выдохнула и пошла на место водителя. Она не садилась за руль тридцать лет.
Она нежно погладила синтетическую серую кожу. В последний раз она вела машину, когда ездила к мужу во «Флигель забывчивых». Так сотрудники больницы называли помещение, предназначавшееся для страдающих Альцгеймером.
Она вспомнила, с какой силой каждый раз, когда она ехала туда, ее пальцы впивались в руль, будто это он был виноват во всех ее несчастьях. Она вцеплялась в него, чтобы не пойти на дно, чтобы думать, будто она еще может что-то контролировать.
Она не знала тогда, что видит мужа в последний раз, и сначала очень жалела об этом. Ей хотелось бы запечатлеть в памяти этот особый момент, говоря себе, что он – последний. Но к чему это? Зачем хранить в душе образ несчастного невменяемого старика, грустно сидящего в кресле? Закрывая глаза, она все еще слышала зловещее поскрипывание, издаваемое креслом-качалкой каждый раз, когда Шарль раскачивался вперед-назад, как ушедший в свои грезы ребенок.
Максин энергично тряхнула головой. Не время поддаваться меланхолии. Мрачные мысли – это как лакрица: сначала не нравится, а потом не оторвешься. Нельзя, чтобы воспоминания ее одолели. По правилам, достаточно одного депрессивного типа на машину.
Она твердо взялась за руль и глубоко выдохнула. Врать своему мозгу. Так она посоветовала молодому человеку и так собиралась поступить сейчас.
– Все пройдет замечательно. Я смогу доехать. Навыки вождения так быстро не забываются. Тридцать лет – это немного. И потом, эти современные машины ездят сами. Даже не нужно крутить ручку, чтобы завести мотор. Да это проще простого!
Прием сработал! Ей было гораздо лучше, она снова верила в себя.
Максин с нежностью посмотрела на своего похитителя. Он выглядел таким молодым, таким ранимым.
– Увидишь, мы не пропадем.
Она вставила ключ зажигания и повернула его. Знакомый звук мотора придал ей уверенности. Теперь она владела ситуацией. Благодаря ей они поедут дальше. Может быть, она и до самого Брюсселя их довезет.
Максин набрала в легкие побольше воздуха, взглянула на рычаг коробки передач, чтобы знать, где именно первая, и нажала на педаль газа.
Мотор заглох.
23
Алекс очнулся от жуткого кошмара. Ему приснился безумный сон. Он сидел в тюрьме с какой-то старой дамой и продавщицей из «Прада», которые заставляли его выпить некую омерзительного вкуса жидкость, а его отец, работающий официантом в «Старбаксе», обвинял его в том, что он похитил какую-то бабушку, и все это сопровождалось мелодией из «Красотки». Ему и впрямь надо снова пойти к психиатру.
Алекс зевнул и потянулся. У него болела голова. Он машинально посмотрел в телефон. Экран пестрел мигавшими значками. Алекс прочитал несколько СМС.
«Алекс, что ты наделал? Ты понимаешь, насколько это серьезно?
Мама».
«Алекс, это папа. Отвези эту даму домой. Она не сделала тебе ничего плохого».
«Это лейтенант Роше. Отпустите заложницу. Сдайтесь добровольно, и все будет хорошо».
«Дорогой Алекс, напоминаем о Вашей встрече с доктором Простом на следующей неделе. Заранее благодарны за то, что придете в назначенное время.
Кабинет доктора Проста, психиатра.
P.S. В случае, когда пациент находится в депрессии, доктор не несет никакой ответственности за попытки суицида до назначенной даты приема».
«Алекс, так вести себя недопустимо. Нельзя все оправдывать депрессией. Вспомни о нас. Ты представляешь, что подумают соседи? Не будь таким эгоистом.
Мама».
«Мама волнуется. Ты же знаешь, что после ринопластики у нее не самое лучшее настроение. Ты бы мог немного подумать о ней. Сдайся полиции, и все наладится.
Папа».
«Что Вам нужно? Выкуп? Наркотики? Самолет? К нам присоединяется переговорщик, Вы можете сообщить ему свои требования.
Лейтенант Роше».
Алекс разом окунулся в действительность. Правда, теперь, он бы предпочел вернуться в свой кошмарный сон. Он с опаской повернул голову влево. А вдруг повезло, и старушка-самоубийца решила самостоятельно осуществить свой печальный план.
Но нет, она сидела рядом. И вид у нее был такой умиротворенный, такой ласковый. Тонкие ресницы на ее прикрытых веках были кокетливо подкрашены. Алекс вдруг испытал прилив нежности и тревоги одновременно. Она была такой хрупкой и ранимой. У него сжалось сердце при мысли, что она больна. Как же несправедлива жизнь! Она благостно сложила морщинистые руки на животе, поверх лавандового кардигана.
Стоп! Ее руки лежали неподвижно. Живот тоже не двигался. Только не это! Максин умерла! Он легонько встряхнул ее, хотя и подозревал ужасное. Господи, пока он спокойно спал, приняв свой диазепам, Максин распрощалась с жизнью. Правда – хотя это и слабое утешение – она умерла не совсем в полном одиночестве, он был рядом, спал как убитый, но все же… Вдруг Алекс похолодел. Как он все объяснит полиции? Все кругом подумают, что это он ее убил. И он отправится в тюрьму как убийца несчастных старушек. Никто никогда не поверит, что в тот момент, когда она садилась к нему в машину, он не знал, что она сбежала из дома престарелых. Даже родители считают его виновным и не станут нанимать приличного адвоката. Жизнь для него кончена. Мысли путались у него в голове, еще затуманенной коктейлем из алкоголя и антидепрессанта.
Надо избавиться от тела. Прямо как в кино. Он оглядел окрестности. Машина стояла на парковке у прелестного лесочка. Как она здесь оказалась? Он не помнил, как приехал сюда. Полный провал в памяти. Наверное, он сел за руль в бессознательном состоянии и вел «Твинго» на автомате. Счастье, что они не попали в аварию. На самом деле, счастье для него, но не для Максин. Ему было очень-очень грустно, он надеялся, что она не сильно мучилась и скончалась спокойно, во сне. Надо поискать в багажнике, у него там должна быть какая-нибудь лопата.
Господи, он сошел с ума! Не станет же он закапывать Максин в лесу. Она заслужила лучшего. Алекс потряс головой, чтобы привести мысли в порядок. Он должен взять ответственность на себя, расплатиться за свои поступки, пойти сдаться в полицию и объяснить, как было дело. Диазепам послужит ему алиби.
Он с нежностью посмотрел на Максин. Он пережил с ней незабываемое приключение, если не сказать больше. Она все сделала, чтобы вытащить его из депрессии. Ему повезло, что он с ней встретился. Эта потрясающая и такая неожиданная встреча навсегда оставит след в его душе. Единственный раз в жизни на его пути попался хороший человек, и надо же было, чтобы он умер! Горькие слезы покатились по щекам Алекса. Здесь его никто не видел, и он не сдерживался, рыдая в полную силу. Так он еще никогда не плакал. Вместе с этими солеными слезами как будто бы выходило все его горе. Чем сильнее он плакал, тем меньше давил не него тот тяжелый груз, который не давал жить последние месяцы. Вся его злость, напряжение, порывы, тревоги навалились на него разом. Он рыдал, ругался, кричал и стучал кулаками по дверце машины.