Не суди по оперению - Брисби Зои. Страница 44
Максин вынула большой отрез красной ткани. Да, в сундуке наверняка лежали деньги. Из-за открытой крышки Алекс не мог толком разглядеть его содержимое. Затем в руках старой дамы оказалось нечто вроде золотой цепи. Еще лучше. Мафиози, видимо, был еще и сутенером.
Пальцы Максин нежно погладили иссиня-черный мех, перебрали нитку белого и голубого жемчуга. Зачем этому мафиози жемчуг? Может, он был в моде среди воров? Грабитель на заправке был одет обыкновенно, если не считать балаклаву. Быть может, главари банд организованной преступности носят золотые цепи, жемчуга и меховые шубы? Ведь надевают же их рэперы.
Алекс наконец решил встать и пройти пару метров, которые его отделяли от трофеев в руках Максин. Она была на седьмом небе от счастья, с наслаждением ощупывала ткань, не обращая на Алекса ни малейшего внимания, и светилась улыбкой. Неужели она не понимает, что им грозят крупные неприятности?
– Надо все убрать на место и сделать вид, что мы ничего не видели. Это единственный шанс.
Старая дама, кажется, только сейчас вспомнила о его присутствии и удивленно подняла брови.
– Иди посмотри, это же великолепно!
Алекс закрыл глаза.
– Нет-нет! Чем меньше я увижу, тем больше у меня вероятности выкрутиться.
– О чем ты говоришь? У тебя совсем с головой плохо? И впрямь непонятно, кто из нас тяжелее болен…
Она взяла молодого человека за плечи и подтолкнула к сундуку. А так как он упрямо не хотел открывать глаза, то споткнулся и со всей силой рухнул на красную ткань, которую Максин достала первой. Теперь слишком поздно. Он уже впутался в историю. Можно позволить себе посмотреть, пока его не ликвидировал мафиози.
Ткань была мягкой и на удивление теплой. Он встал и смог увидеть ее целиком.
– Но… да это же костюмы!
– Да! – в восторге крикнула Максин, хлопая в ладоши. – Мы сможем переодеться и почувствовать себя настоящими монголами!
47
Только этого не хватало. В теперешнем их положении хуже нельзя было придумать. Быть посмешищем, конечно, вещь не смертельная, но и хорошего в ней мало.
Алекс сидел по-турецки на ковре с узором из розочек, облаченный в deel, хлопковую тунику со стоячим воротником и ассиметричным вырезом. Она была коричневого цвета, который оттенял пластрон из оранжевого атласа. Атласный же пояс обхватывал его талию. На голове у него красовался janjin – шапка из черного меха, заостренную верхушку которой украшал красный помпон. Расширяющиеся книзу рукава, отороченные по краям тем же черным мехом, что и шапка, как казалось Алексу, делали его похожим на летучую мышь.
Ослепительная Максин гордо восседала в зеленом женском deel. Вышитый на нем золотистой шелковой нитью узор символизировал долголетие. Золотисто-красный воротник жилета подчеркивал нежную кожу ее лица и голубизну глаз. Голову покрывала toortsog, круглая шапочка, а лицо обрамляли тонкие подвески, усыпанные жемчугом.
Алекс недоумевал, почему Максин выглядит как величественная монгольская принцесса, а он похож на помятого Пауэр Рейнджера. [47]
– Здесь написано, что janjin символизирует процветание и счастье. Как тебе повезло!
– О, да, мне чертовски везет! – ответил Алекс, оттягивая воротник своего deel, который натирал ему шею.
– На нас летние вещи, – уточнила Максин. – А иначе они были бы подбиты шкурой козы или рыси.
Алекс прикинулся расстроенным.
– О, как жаль!
– Но только не козе и рыси.
Видя, что ее шутка не удалась, она продолжала:
– Я против использования кожи и меха животных. Но полагаю, что бедные монголы это делают не ради удовольствия, им это просто необходимо. Не то что этим скелетоподобным манекенщицам и вашим-ниста, которые считают, что станут красивыми, если будут носить на себе трупы животных вместо пальто.
– Ваши? Чьи они, эти ваши?
Максин насмешливо спросила:
– Ты не знаешь такого слова? Ваши-ниста – это люди, которые бездумно следуют любой моде. Если бы они увидели кого-то из звезд в детском комбинезоне и на шпильках, то немедленно бы их напялили, думая, что одеты по последней моде. Ваши-ниста скупают тонны одежды, которую никогда не наденут, горы сумок, которые закинут в шкаф и неудобные туфли, которые им малы…
– Так это фашионисты!!! [48]
– А я что говорю!
Она махнула рукой, словно прогоняя назойливую муху, и снова принялась читать пояснительную записку, обнаруженную внутри сундука:
– Каждый из узоров и цветов монгольской одежды что-либо символизирует. Они означают силу, процветание, простоту или счастье.
– Счастье?
Алекс не понимал, как можно быть счастливым, одеваясь в пижаму с рукавами-крыльями летучей мыши и обитая в юрте.
– Разумеется, это цель всех народов, и это то, что нас всех объединяет. Мы стремимся к одному и тому же. Проблема в том, что некоторые строят свое счастье в ущерб другим.
– Все-таки легче стать счастливым на вилле в Беверли-Хиллз, чем в юрте, затерянной в монгольской глубинке.
– Откуда ты знаешь? Ты не жил ни там, ни там.
– Мне это и не нужно, и так совершенно ясно.
– У меня вот не было виллы в Беверли-Хиллз, но я была очень счастлива. Если ты хочешь быть по-настоящему счастливым, надо научиться жить настоящим. Это нелегко. Надо поставить запрет своему рассудку думать вперед. Видишь, я сейчас думаю только о нас, о том, с каким удовольствием я сижу сейчас с тобой в этой великолепной юрте, в монгольских костюмах. Я стараюсь не думать о завтрашнем дне.
Она прикрыла ненадолго глаза, а потом продолжила:
– Я могу лишь слегка повлиять на то, что происходит, и я делаю то, что могу. Но нити судьбы не в моих руках. Я принимаю мою известную беспомощность и воздействую только на те вещи, которые могу изменить. Я не знаю, арестуют ли нас завтра или мы сможем добраться до Брюсселя. Я сделаю для этого все, но сейчас единственное, что я могу – это наслаждаться прекрасным мгновением с тобой. Ты не хочешь поступить так же? Не хочешь оказать мне это одолжение?
Алекс ответил не сразу. Максин не забеспокоилась, она уже привыкла к нему и знала, как он устроен. Он сразу задавал себе кучу вопросов и со всех сторон рассматривал ситуацию. Наконец он поднял голову и сказал с улыбкой:
– Вообще-то, я бы все же предпочел виллу в Беверли-Хиллз.
Старая дама отвесила ему подзатыльник.
В дверь постучали. Это был администратор с подносом, на котором стояли две дымящихся тарелки и две пиалы. Видя горячий интерес Максин к монгольской культуре, он пожелал приобщить гостей к фирменным блюдам национальной кухни. Начни Алекс отказываться, ссылаясь на то, что они съели пиццу по дороге, он не стал бы ничего слушать. Максин, это брюхо на ножках, тут же согласилась, предвкушая возможность узнать новые вкусы.
Едва закрылась дверь за их кулинарным благодетелем, Алекс с Максин пересели в центр юрты на ковер с длинным ворсом, чтобы отведать khuushuur и aïrag. Точнее говоря, дегустировала одна Максин, а Алекс в сомнениях смотрел на пиалу и все еще не притрагивался к khuushuur. Старая дама собиралась уже положить вторую ложку в рот, когда заметила это.
– Чего ты ждешь? Ешь! Очень вкусно.
И для пущей убедительности она проглотила полную ложку чего-то похожего на равиоли.
– Можете сказать, что внутри?
Она нехотя отложила ложку.
– Khuushuur это равиоли, начиненные бараниной, говядиной, мясом яка или козленка и приготовленные во фритюре.
– Мясом яка?
– Это такая большая корова.
– Мне известно, что такое як. Но, кажется, я никогда его не пробовал и не имею ни малейшего желания это делать.
– До чего же ты бываешь иногда узколобым! Сразу видно, ты не знаешь, что такое война. Люди дрались за шкурку от яблок. А уже если бы им дали мясо яка, уверяю тебя, его бы мгновенно и безропотно проглотили.