Не суди по оперению - Брисби Зои. Страница 59

Он вспомнил свою кровать, свою комнату, дом родителей. Забавно, но он всегда говорил «дома у родителей», а не «у меня дома», как будто он никогда не был в своем доме. Как будто он гость, сосед по квартире, дальний родственник, которого держат у себя по долгу родства, а не по желанию.

Пахло больницей. Алекс вдруг все вспомнил, и его одолел стыд. Он же потерял сознание. Больна была Максин, а в обморок хлопнулся он. Его мама сказала бы, что он выпендрился.

Кто-то захрапел в противоположном углу комнаты. Может, Максин? Этого никак не узнать.

Что она сейчас думает? Наверняка, что он бросил ее. Он уже ни в чем не был уверен. У Максин нет Альцгеймера, и эвтаназия ей теперь не нужна. Он должен бы испытывать облегчение, но отчего ему так грустно? Потому что их путешествие закончилось? Потому что он больше не нужен Максин? Глупо было бы думать, что эта их эскапада будет длиться вечно. Она вернется в дом престарелых смотреть вместе с Марти «Вопросы для чемпиона» под унизительным присмотром директрисы Дюрефе. Леони заживет как раньше. Мать с дочерью будут видеться время от времени, или регулярно, или часто. А он?

А он отправится в тюрьму. Полицейские, наверное, ждут его под дверью палаты с тайзером [63] в руках, чтобы наконец упрятать за решетку похитителя старых дам. Максин, конечно, станет его защищать, но стариков никто не слушает, теперь-то он это знает. Никто не поверит, что именно она втянула его в эту авантюру, именно она справилась с грабителем на заправке. Они подумают, что она страдает стокгольмским синдромом и испытывает симпатию к преступнику.

Дверь палаты открылась, и яркая полоса искусственного света ослепила Алекса. Он мог различить лишь темный силуэт, который старался ступать неслышно.

Тень неумолимо двигалась к нему, вызывая в памяти его детские кошмары, когда он забивался в угол кровати, закрываясь с головой одеялом и горько жалея, что у него нет старшего брата, чтобы его защитить. Он вздумал бежать, но не смог пошевелиться. Посмотрел на руку и увидел, что в ней катетер.

– Как вы себя чувствуете?

Он узнал голос врача прежде, чем разглядел его лицо. Выглядел он все так же устало. Видимо, это был его обычный вид. С определенного момента переутомление стало его привычным состоянием.

– Что теперь будет?

Доктор сел на край постели Алекса. Такое поведение удивило молодого человека, но, вероятно, с преступниками можно было себя вести более непринужденно. А может быть, так действовала ночная обстановка? Или же просто недосып? Однако эта фамильярность не претила Алексу. Он почувствовал, что от врача исходит некоторая благожелательность. Если кто-то должен отвести его в участок, то Алекс предпочел бы, чтобы это сделал он.

– С вами и с Максин, мягко говоря, не соскучишься. У вас случился небольшой психогенный обморок.

Алекс не отреагировал на «небольшой». У врачей все было небольшим: небольшая простуда, небольшая ангина, небольшая депрессия, небольшой припадок… Врач продолжал:

– Чтобы удостовериться, что все в порядке, мы сделали кое-какие анализы…

«Небольшие» анализы.

– … которые показали высокое содержание глюкозы в крови. Вы, наверное, ели накануне много жирного и сладкого. А кроме того, у вас резко упало давление, что и вызвало обморок.

По правде говоря, Алексу было наплевать на результаты анализов. Его интересовало лишь, что его ждет. В тюрьме у него будет куча времени подлечить начинающийся диабет, спровоцированный передозом чуррос, сладкой ваты и всяких шоколадных батончиков.

– А полиция? Меня ждут?

Врач глубоко вздохнул.

– Да.

– Они у дверей?

– Нет. Я сказал им, что оставляю вас на ночь. Они вернутся через несколько часов.

– Это вы сообщили про нас?

В голосе молодого человека послышались одновременно страх и усталость.

– Разумеется, я вас сразу узнал. В приемном покое постоянно работает телевизор, и мы невольно видим все репортажи, бесконечно идущие по новостям. Я не сообщал о вас. Но когда к нам поступила Максин, мы ввели ее данные в компьютер, и система моментально сработала, подняв тревогу.

– Почему же вы продолжали ее лечить? Почему не вызвали немедленно полицию, чтобы меня арестовали? Я ведь похититель старушек! – с вызовом спросил Алекс.

– Не думаю, что вы злоумышленник. Если кто-то из вас двоих и был похитителем, то я бы скорее поставил на нее.

– Вы не поверили тому, что говорят в новостях?

– Я не очень доверяю всем этим лентам новостей. Мы недалеко ушли от тех времен, когда людей выпускали сражаться в цирке ради острых ощущений славной публики. Люди и теперь «требуют хлеба и зрелищ», по выражению римского поэта Ювенала. Ваша история пришлась кстати, и медиа за нее ухватились.

– А Максин? Что с ней теперь будет?

– Перестань заботиться о других и подумай лучше о себе! – раздался хорошо знакомый Алексу голос из глубины палаты.

Врач встал.

– Я вас оставляю. Увидимся через несколько часов.

Он слегка помахал рукой в сторону Максин и бесшумно вышел.

Как только дверь за ним закрылась, Алекс вытащил из вены катетер. Он видел в фильмах, как актеры это проделывают, но в реальности было больно! Он прижал кусок бинта к капельке крови на предплечье, встал и направился к постели старой дамы. Он подсел к ней и спросил с дружеской теплотой:

– Как вы себя чувствуете? Вам лучше?

– Я никогда не чувствовала себя плохо.

– Уколы В12 должны скоро помочь.

– Да, – не могла не согласиться она. – Но больницы меня утомляют.

Алекс улыбнулся. Голубой свет телевизора делал заметнее следы усталости на лице Максин. Но в глазах ее светилась прежняя энергия.

Вдруг их взгляды как по команде устремились на экран. Их совместная фотография, вероятно сделанная камерой наблюдения, появилась в увеличенном виде. Желтая бегущая строка под ней сообщала следующее:

«Дело Максин близится к развязке? Полиции, судя по всему, удалось напасть на верный след. По данным неофициального источника, старая дама, удерживаемая психически неуравновешенным молодым человеком, была госпитализирована. Нам неизвестно, дают ли врачи положительный прогноз относительно ее дальнейшего состояния».

– Включи звук! – скомандовала Максин.

Алекс принялся повсюду искать пульт и наконец нашел его в складках простыни на кровати у старой дамы. Он воздержался от комментариев и прибавил звук.

Теперь весь экран занимало лицо красивой женщины. Это была она, причина его депрессии. Аврора, в которую он влюбился и которая на него не обратила внимания. Увидев ее, Алекс как будто получил удар под дых. Прошлое, хотя и не очень еще далекое, вернулось к нему, ударив со всего маху.

– Я обращаюсь к Алексу. Мне очень жаль, что я не успела тебе ответить, но мне очень понравилось письмо, которое ты мне отправил прямо перед этими событиями. Я очень хочу с тобой увидеться, чтобы тебя узнать по-настоящему.

– Видишь, она тебя не забыла.

Алекс вырубил звук.

– Она так говорит, потому что ее попросили это сделать.

– Не отказывайся от победы, если она тебе дается.

– Ну, не знаю…

– Ты позвонишь ей?

– Не знаю…

– Тебе хочется?

– Не уверен.

– Почему?

– Потому что, когда ты чего-то сильно хотел и слишком долго ждал, ты утрачиваешь к этому вкус.

– Ты боишься?

– Да! – взорвался Алекс, вставая с постели. – У меня такое впечатление, будто я совершил путешествие не только в реальности, но и в душе. Увидеться с ней – это все равно что вернуться вспять. Теперь я понял, что ее отказ не был основной причиной моей подавленности. Он стал лишь последней каплей, переполнившей чашу моего недовольства.

Максин села, опершись о подушку.

– И ты совершенно прав. Ты ушел далеко вперед и уже не тот грустный и неуверенный в себе молодой человек, которого я встретила вначале. Ты раскрылся, поверил в себя и наконец-то понял, что имеешь право на счастье, что не обязательно считать, будто ты крадешь его у других.