От Ренессанса до Барокко - Долгополов Игорь Викторович. Страница 32

Не прошло и года, как Петер Пауль снова в пути. На этот раз герцог Мантуанский посылает Рубенса в Испанию с подарками для короля Филиппа III. В дороге юного посла постигают неудачи: ливни портят картины, денег не хватает до конца пути. Вот одно из горьких писем к секретарю герцога – покровителю художника. «Если мне не доверяют, то дали мне слишком много денег, а если доверяют, то слишком мало».

В этой своей первой миссии Рубенс проявляет незаурядные качества дипломата, которым впоследствии суждено было доставить ему больше забот, нежели славы.

В конце 1608 года Петер получает из Антверпена известие о серьезном недуге матери. Немедля он спешит к ней. Но когда конь мчал его первые версты, мать была уже мертва – сын прибыл на ее могилу.

«Антверпен – большой город и большая пустыня, – вспоминает современник Рубенса, – потому что в течение того времени, которое мы здесь провели, я ни разу не видел на протяжении одной улицы сорока человек одновременно; я не видел ни одной коляски и ни одного всадника; никто из нас не видел, чтобы в магазинах или на улицах продавали или купили хотя бы на один грош, несмотря на то, что оба дня, которые мы здесь провели, были рабочими днями… На улицах во многих местах растет трава».

Многие свидетельства той поры говорят об упадке Антверпена. И это вполне понятно. Фландрия была разорена длительной войной с Испанией.

Но фламандская культура начала XVII века, сохраняя традиции времен героической борьбы против ига феодально-абсолютистской Испании, была жизнеутверждающей. Для лучших произведений живописи было характерно стремление к полнокровному восприятию красоты человека, красоты природы.

В тяжелое для себя время приехал Рубенс в Антверпен. Горько и одиноко было ему в этом поникшем городе. Он тяжело переживал смерть матери.

Старые друзья уговаривают его поехать в Брюссель и там представляют художника двору, инфанте Изабелле и эрцгерцогу Альберту.

Блистательный, великолепно образованный Рубенс пришелся ко двору. Вскоре он получает звание придворного художника, годовое содержание в пятнадцать тысяч гульденов и в знак особого внимания золотую цепь.

Католическая церковь и двор полны желания утвердить свое величие. Они превосходно знают, что власти и вере нужен ореол, нужны грандиозные храмы, статуи, монументальные полотна. И тут Рубенс оказывается незаменимым.

Его новая, мощная, жизнеутверждающая манера письма, его стремление наполнить холст насыщенным, бурным движением чаруют титулованных меценатов. Рубенса заваливают заказами, он не отказывается ни от одного. Золото течет к нему рекой.

Третьего октября 1609 года он венчается с восемнадцатилетней Изабеллой Брандт, дочерью секретаря городского регентства. Художник покупает особняк на улице Ваттер, которая сейчас носит его имя. В саду он строит ротонду со стеклянным куполом, где экспонирует работы и хранит коллекции. В его мастерской работают десятки учеников, но еще больше просят принять их: «Я до такой степени осажден просьбами со всех сторон, что многие юноши уже несколько лет ждут у других мастеров, чтобы я принял их к себе… я был принужден отклонить более ста кандидатов…»

Рабочий день Рубенса уплотнен до предела. Вот что вспоминает один из современников: «Мы посетили знаменитого художника Рубенса, которого мы застали как раз за работой, причем он заставлял себе в то же время читать вслух из Тацита и одновременно диктовал письмо. Так как мы молчали и не хотели ему мешать разговорами, он сам начал с нами говорить и при этом продолжал, не прерывая, свою работу, заставлял себе дальше читать, не переставал диктовать письмо и отвечал на наши вопросы».

Режим его дня крайне строг. Он встает в четыре утра и приступает к работе. Короткий перерыв на обед, и опять труд. Труд с полной отдачей сил. Певец вакханалий, Рубенс почти не пил, не играл, ложился рано спать.

В 1610 году художник написал «Автопортрет с Изабеллой Брандт». Этот холст предельно сдержан. Вспомним автопортрет Рембрандта с Саскией, где он не скрывает своих чувств к жене и ликующей радости бытия. Рубенс очень любил Изабеллу Брандт, он был в эти годы очень счастлив, но вы не найдете в его картине ни одного мазка, открывающего это состояние. Портрет светский, почти холодный. Только бережное касание рук супругов подчеркивает их близость…

Четыре утра. Рубенс встал, быстро оделся. Пора в мастерскую. Художник шел по коридорам дворца, его шаги гулко звучали в утренней тишине, нарушаемой лишь храпом гостей, оставшихся после вчерашнего пира. Рубенс перешагивал через тела придворных. Сон застал их в самых невероятных позах, и они, озаренные ярким утренним солнцем, в роскошных одеждах, залитых вином, помятые, с расплывшимися румянами и сбитыми париками, были особенно неприглядны. Рубенс споткнулся о ноги разметавшегося кавалера и чуть не сшиб сонного стражника. Большие окна были растворены. В них лился птичий гомон, был слышен шелест деревьев. Пели петухи.

Рубенс распахнул дверь дворцовой залы, служившей ему мастерской. Огромный холст был только начат. Работа ждала мастера.

Гвидо Рени не без основания говорил Рубенсу, что он примешивает кровь к своим краскам. Да, кровь, настоящая, живая кровь играет в напоенных светом рубенсовских телах, она просвечивает сквозь тонкую человеческую кожу богинь, она везде, вплоть до розовых пяток летающих амуров. Взгляните на картину «Пьяный Силен», и вас поразит карнация – живопись тела. Сама жизнь сверкает в глазах белокурой женщины, она в пылающем румянце щек, в сочных вишневых губах, во вздрагивающих ноздрях.

Питер Пауль Рубенс. Союз Земли и Воды 1618. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург

Рубенс порой напоминает дремлющий вулкан. Но иногда темперамент и долго сдерживаемое творческое напряжение побеждают, и тогда появляются произведения, в которых Рубенс раскрывает свою титаническую натуру. Таковы его полотна, изображающие охоту, написанные в 1616–1618 годах. Невероятны ракурсы фигур, яростны движения, грозны звери. В картине «Охота на львов» победителей нет. Смерть витает над каждым ее участником.

В 1620–1621 годах Рубенс пишет «Персея и Андромеду». Дочь царя Кефея Андромеда принесена в жертву морскому чудовищу. Ее гибель неминуема. Но нежданно на помощь к ней является сын Данаи и Зевса Персей. Потрясенная девушка благодарит героя.

Известный мифологический сюжет художник перевел на язык Фландрии, привнес детали реальной жизни своей страны, своего времени, тем самым по-новому раскрыв присущее этому мифу человеческое содержание. Владение цветом и светом насыщает эту картину трепетом и движением.

Питер Пауль Рубенс. Портрет францисканского монаха 1615. Старая пинакотека, Мюнхен

Рубенс – гениальный колорист, и, хотя его палитра очень сдержанна, он достигает поистине симфонических решений.

Фромантен пишет о мастере: «У него мало красящих веществ и в то же время величайший блеск красок, пышность при малой затрате средств, свет без преувеличений освещения, чрезвычайная звучность при малом количестве инструментов».

Копыта коней гремят по подъемному мосту. Старые башни, черные стены тесно окружили всадников, и они, спешившись, вошли под низкий свод. Долгий путь был окончен. Позади остались дороги и поля.

Придворный, разодетый и чопорный, проводил Рубенса до тяжелых дверей покоев и, церемонно поклонившись, исчез. Художник остался один на один с двумя застывшими стражами. Скрестив алебарды, они были немы.

Рубенс подошел к окну. По аллее парка одиноко бродила девушка в голубом платье, впереди нее, как верная собака, важно шествовал павлин, сверкая драгоценным оперением. «Мы рады вас видеть, Рубенс», – раздался тихий голос. Художник вздрогнул. Перед ним стояла королева Мария Медичи.